Почему аппаратчики-комсомольцы, рискнули устроить путч в 1991-м

4 августа 1991 года президент СССР Горбачев с семьей улетел отдыхать в Крым. Его провожало все руководство страны. Вице-президенту Геннадию Янаеву Михаил Сергеевич строго сказал: — Ты остаешься на хозяйстве. Раиса Горбачева записала в дневнике: «Внуково-II. В павильоне аэропорта все, кто обычно провожал… Ирина и я обратили внимание: у Янаева на руках экзема». С ТРЯСУЩИМИСЯ РУКАМИ Геннадий Янаев в шестидесятые годы сделал карьеру в Горьковском обкоме комсомола, с должности первого секретаря был переведен в Москву председателем Комитета молодежных организаций. Двенадцать лет он руководил КМО — роскошная выездная работа. Веселый и компанейский, Янаев понравился Горбачеву и мгновенно взлетел. Выбирая вице, Горбачев полагал, что кандидатура сравнительно молодого профессионального комсомольского функционера ни у кого не встретит возражений, да и ему самому Янаев не доставит хлопот. Михаилу Сергеевичу советовали других людей — Евгения Примакова или Нурсултана Назарбаева. Но Горбачев не хотел видеть на посту вице-президента самостоятельную и равноценную фигуру, с которой пришлось бы считаться. Михаил Сергеевич выбрал Янаева и совершил большую ошибку. 19 августа 1991 года страна проснулась и узнала, что президент СССР Горбачев отставлен от должности, его обязанности исполняет вице-президент Янаев, а всем управляет Государственный комитет по чрезвычайному положению. На печально знаменитой пресс-конференции членов ГКЧП у главного оратора вице-президента Янаева тряслись руки. — Не от хронической пьянки, — оправдывался впоследствии Янаев. — Я объявляю о болезни президента, а медицинского заключения у меня нет. Я рассчитывал, что к этому времени эпикриз о состоянии здоровья Горбачева у меня будет на руках. Я же вышел не в цирке шапито выступать, а перед всем миром. Если я говорю, что президент болен, то я должен подкрепить свои слова документом. А когда это сделать нельзя, то не только руки затрясутся, но и другие члены задрожат… А вот Назарбаев или Примаков не предали бы своего президента. Августовского путча бы не было, и, может быть, сохранился бы Советский Союз. Такой же ошибкой было для Горбачева назначить министром внутренних дел Бориса Пуго. ПОЧЕМУ ОНИ ВЫБРАЛИ ГКЧП? Его отец принадлежал к числу латышских большевиков, которые были против самостоятельности Латвии и хотели видеть ее в составе Советской России. Борис Пуго провел детство в России и по-латышски говорил неважно. Его избрали вторым, а затем и первым секретарем Пролетарского райкома комсомола города Риги. Растущего секретаря приметили наверху и перевели в Москву в ЦК ВЛКСМ. На протяжении всей своей карьеры он не один раз переезжал из Риги в Москву и обратно. Четыре года был секретарем ЦК ВЛКСМ по связям с союзами молодежи социалистических стран. В апреле 1974 года Пуго окончательно распрощался с комсомолом. Сбылась мечта комсомольского секретаря. С улицы Богдана Хмельницкого (теперь Маросейка), где находился ЦК комсомола, его перевели на Старую площадь в ЦК КПСС. И почти сразу отправили в Ригу. Латышам, твердо стоявшим на промосковских позициях, особо доверяли, памятуя еще о стойкости и преданности красных латышских стрелков. За представителем Латвии закрепили кресло в политбюро, на что могли рассчитывать далеко не все национальные республики. Пуго назначили председателем КГБ Латвии, затем сделали хозяином республики. Михаил Сергеевич вновь забрал его в Москву — председателем Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. Потом сделал министром внутренних дел. Пуго имел право позвонить президенту в любое время на дачу, что другим Горбачев категорически запрещал — не любил, когда беспокоили в нерабочее время. Почему же Пуго присоединился к заговорщикам? Начались политические реформы, и партийный аппарат и госбезопасность утратили контроль над обществом. Система казалась непоколебимой, несокрушимой. Но стоило изъять один элемент — насилие! — как все стало рушиться. Высшие чиновники ощущали, что власть утекает из рук, а вместе с властью над людьми исчезало и чувство превосходства, избранности. Путчисты были готовы сохранить свое положение любыми средствами. Но у них ничего не вышло. Янаев первым огорченно признал, что их никто не поддерживает. Председатель КГБ Крючков возразил: — Не все так плохо. Геннадий Иванович удивился: — Мне докладывают так, как есть. Крючков улыбнулся: — Вот и неправильно делают. Надо докладывать то, что надо, а не то, что есть… Но умелец он был только по части докладов начальству. Пуго до последнего требовал неукоснительного исполнения решений ГКЧП, хотя было очевидно, что путч провалился и Министерство внутренних дел России поддержало Ельцина! Собственные заместители заявили Пуго, что не будут выполнять его приказы. Пуго улыбнулся, пожал плечами и сказал: — Какой я дурак, что поверил Крючкову и послушал его. Штаб заговорщиков состоял из бездарных людей. Если бы в ГКЧП вошли более решительные люди, они бы ни перед чем не остановились. Может быть, страну к прежнему бы и не вернули, но крови пролили бы немало… Сторону ГКЧП занял партийный руководитель Москвы Юрий Прокофьев, скучный и мелкий чиновник, который как начал трудовую деятельность старшим пионервожатым, так и поднимался по комсомольской лестнице. Во главе Москвы следовало поставить более значительную личность, но на бюро горкома столичные партсекретари единодушно высказались за Юрия Прокофьева — в пику Горбачеву. На последнем совещании участников ГКЧП Прокофьев истерически кричал: — Дайте мне пистолет, я застрелюсь! Но стреляться не стал, а убежал из Москвы после провала путча. Его искали, чтобы допросить. Он в конце концов сдался властям, с него сняли показания и отпустили. Юрий Прокофьев занялся бизнесом. Компартию РСФСР возглавлял Иван Полозков. Он начал трудовую деятельность секретарем райкома комсомола. Из комсомола — в райком партии, и шел по этой стезе всю жизнь… Его избрание само по себе стало ударом по КПСС. Начисто лишенный личного обаяния, он производил тяжелое впечатление на интеллигенцию. Можно сказать, что появление Полозкова во главе Компартии России привело к массовому бегству из партии. НО КОМСОМОЛЬЦЫ ОСТАЮТСЯ Когда начался путч, секретарей ЦК комсомола вызвали в ЦК партии, от них потребовали поддержать ГКЧП. Комсомольцы отказались. Секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Зинченко, сын военного контрразведчика, написал 20 августа текст заявления ЦК ВЛКСМ о решительном осуждении путча как попытки государственного переворота. Первый секретарь Владимир Зюкин заявил, что выходит из ЦК КПСС в знак протеста против «преступной позиции руководства партии». В тот момент мало кто сознавал, что августовский путч поставил точку в истории комсомола. 22 августа Горбачев вызвал к себе генерал-полковника Трушина и поручил ему сменить Пуго на посту министра. Трушин вспоминал: — Мы знали друг друга по работе в комсомоле. Нормальные товарищеские отношения. А вот с приходом Пуго в МВД отношения не сложились. Я к этому времени тоже уже был подстреленным, с перебитым крылом. Это как-то сказалось. Каждое критическое упоминание в печати своей фамилии он воспринимал очень болезненно. Василий Трушин не был кадровым милиционером. Он трудился на московском агрегатном заводе «Наука», где его избрали секретарем комитета комсомола. Секретарь Тимирязевского райкома комсомола, первый секретарь МГК ВЛКСМ. Перевели на партийную работу, и его ждала большая политическая карьера. Но накануне московской Олимпиады 1980 года Трушина назначили начальником главного управления внутренних дел столицы. На новом поприще вырос до первого заместителя союзного министра. В 1989 году его утвердили республиканским министром. Но после первых демократичных выборов российских депутатов и избрания нового состава Верховного Совета РСФСР в июне 1990 года прежнее правительство ушло в отставку. Ельцин сформировал новое. С Трушиным расстались. Он был чужой. И после путча он оставался министром ровно один день. 23 августа союзное ведомство принял министр внутренних дел России Виктор Баранников. В феврале 2005 года мы встретились с Василием Петровичем на похоронах бывшего хозяина Москвы Николая Егорычева, который когда-то и выдвинул Трушина. На поминках сидели рядом. Я сказал Трушину, что человеку с такой богатой биографией пора писать воспоминания. Он ответил, что еще не пришло время… Он был уже тяжело болен. Меньше чем через год его не стало. Последний министр внутренних дел СССР и первый министр безопасности России генерал Виктор Баранников начинал инструктором Елабужского райкома ВЛКСМ. Виктор Павлович умел все, чему учит комсомольская школа: выпить и закусить, побалагурить, позабавить начальство анекдотом. Вячеслав Костиков, пресс-секретарь президента Ельцина, попросил Баранникова выдать ему пистолет — другие помощники президента имели оружие с августа 1991 года. — Зачем тебе пистолет, дорогой? — спросил министр безопасности. — Скажи, кто мешает… И весело рассмеялся. *** ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ: Сначала появилась «комсомольская экономика», а потом и комсомольцы-олигархи. Начало в номерах «МК» от 19 марта, далее по понедельникам, а также 13 июня, 30 октября