Мужик Марей в раю

Любимыми писателями Достоевского в детстве были фантаст и мистик Гофман, реалист Бальзак, романтично-сентиментальная Жорж Санд. Эти три ведущих направления в европейской литературе XIX века причудливо сплелись в творчестве Достоевского, сделали его, наряду со Львом Толстым, самым известным и популярным в мире русским писателем. Отныне и до сих пор русские по национальности герои в произведениях иностранных авторов несут на себе (часто карикатурное) отражение классических героев Достоевского, испытывают характерные для них психические комплексы. Всю свою жизнь великий русский писатель с эпилептической страстью искал истину, пока не нашел ее в Иисусе Христе, в самодержавии, православии, в мужике Марее, отечески прижавшем к себе маленького Федю, когда тот бежал от будто бы преследующего его волка. Если мне математически докажут, что истина не в Христе, писал Достоевский, я останусь с Христом, а не с истиной. Достоевский познавал свою истину на собраниях тогдашних диссидентов у Петрашевского, в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, у расстрельного столба с мешком на голове, на каторге в Сибири, в солдатчине, в умильно-патриотических стихах во славу власти, в неистовой до умопомрачения игре в рулетку и, наконец, во всероссийской литературной славе, в почти религиозном (после выхода «Преступления и наказания») поклонении образованной русской молодежи. Свою истину он сопрягал с будущим горячо любимой и идеализируемой им России: в «Дневнике писателя» (в лучшие времена до шести тысяч подписчиков); в нелюбимом не только советской властью, что объяснимо, но и тогдашним просвещенным российским обществом романе «Бесы». Писатель практически ни в чем не ошибся: ни в череде ожидавших страну революций, ни в отношении к России других (особенно славянских) стран, ни в неизбежном и глубоком кризисе православия. Все, что он предсказал, мы уже пережили, но главное еще (если доживем) предстоит пережить. В жизни Достоевского были ослепляющие моменты, память о которых он хранил до самой смерти. Инициация его как писателя восхищенными повестью «Бедные люди» Белинским, Григоровичем и Некрасовым. «Вам правда открыта и возвещена, как художнику, досталась как дар, — заявил молодому неизвестному автору Белинский. — Цените же ваш дар, оставайтесь верны правде и будете великим художником». Речь во время московских Пушкинских торжеств в июне 1880 года, приведшая многочисленную публику в неописуемый восторг. Она, по словам Ивана Аксакова, не только соединила в одном чувстве славянофилов и западников, но и возвысила национального гения Пушкина, а вместе с ним весь русский народ до некоей высшей стадии духовного развития, определенной как «всечеловечность». Западный мир, к единению с которым на принципах «любви и правды» призывал Достоевский, однако воспринял провозглашенную писателем «всечеловечность» на собственноый лад. Близкой и понятной западному читателю оказалась не высшая (по Христу) любовь и правда, а то, что эту правду Достоевский искал не в здоровом и умиротворенном состоянии человеческой души, но в страдании, борьбе, противоречиях, раздвоении, когда обнаруживаются самые тайные и пугающие изгибы души, то есть в состоянии болезненном, патологическом. Метод поиска правды Достоевским (за исключением самой этой правды) лег в основу многих западных философских школ ХХ века, а также теории психоанализа Фрейда. Да и в современной России не иссяк интерес к идеям великого писателя. Анатолий Чубайс признался, что ненавидит Достоевского за его правду об униженных и оскорбленных. Сами же униженные и оскорбленные, как недавно выяснилось, не возражают стать мучениками и отправиться в рай, в то время как те, с кем не состоялось «всечеловеческое» родство, сдохнут без покаяния.