После того как портал «Беллингкэт» (Bellingcat) обнародовал личные данные офицеров российской военной разведки, которые занимались секретными операциями в Европе, СМИ стали интересоваться, в каком состоянии находятся российские спецслужбы. То, как умело удалось западной прессе развернуть тему, стало для Москвы неприятным сюрпризом, ведь на формировавшийся в течение многих десятилетий идеализированный образ российской разведки была брошена тень: оказалось, что она не способна сохранить в тайне данные своих собственных сотрудников. Истории «туристов из Солсбери» или «голландских компьютерщиков» показывают, что контрразведывательные службы западных стран решили подать Москве сигнал. Они продемонстрировали, что эпоха, когда Запад не обращал внимания на агрессивные действия российских спецслужб, подошла к концу. Это не возвращение к риторике холодной войны, а, скорее, демонстрация готовности принять вызов в продолжающейся не первый десяток лет войне реальной, в которой Россия выступает стороной, расширяющей территорию проведения своих спецопераций. Раскрытие агентов ГРУ — не первая ситуация такого рода. Достаточно вспомнить выводы расследования дела о подготовке диверсий в Черногории в 2016 году, где одним из действующих лиц оказался российский военный, ранее выдворенный из Польши за действия, несовместимые со статусом дипломата. Следует отметить также участие российской разведки в операции по дестабилизации Украины, сирийском конфликте и агрессивных операциях, направленных на подрыв кибербезопасности США и европейских стран. Также нужно напомнить, что помимо военной разведки к действиям за границей Россия может привлекать Службу внешней разведки и Федеральную службу безопасности. Пространство, на котором была замечена активность российских спецслужб, простирается от Арктики до африканских стран и от США до Ближнего и Дальнего Востока. Особенно важным регионом выступают для россиян европейские страны: российские политики считают, что их можно использовать для ослабления влияния США на континенте. Традиция использования наступательных активных средств Еще во времена СССР появилась связанная с идеей распространения мировой революции или коммунистической идеологии концепция, согласно которой спецслужбы выступают орудием, играющим вспомогательную роль в проведении действий по дестабилизации политической системы государства-противника. В эпоху холодной войны специальные операции КГБ, подрывные акции и оказание психологического воздействия описывали общим термином «активные мероприятия». Сейчас такого рода действия также считаются стратегическим инструментом. Российские спецслужбы используют его в своих операциях, служащих реализации целей внешней политики Москвы и призванных повлиять на окружающие РФ страны. Военно-политическое давление, которое оказывает Россия на свое ближнее и дальнее окружение, а также ее готовность к эскалации напряженности стали в последние годы одной из центральных тем, звучащих в дискуссиях о безопасности (в первую очередь информационной). Информационное давление, между тем, — это важный, но не единственный российский инструмент. Предлогом для запуска медийных операций зачастую становятся намеренно спровоцированные разведывательные, приграничные или миграционные инциденты, события на российской территории и территории других государств, случаи нарушения воздушного пространства НАТО и соседствующих с ним стран, вмешательство в парламентские и президентские выборы, финансирование и политическая поддержка радикальных кругов в ЕС, вмешательство в процесс принятия решений в других странах, дискредитация лидеров, которые критически относятся к Москве, и так далее. «Активка» в арсенале российских спецслужб В современном русском политическом языке термин «активные мероприятия» не используют, однако, характер действий которые мы наблюдаем, их последствия, а также присутствие в российской стратегической культуре (в том числе в спецслужбах) преемственности, позволяет сказать, что они вошли в арсенал средств, при помощи которых Россия воздействует на внешнее окружение. Изданный КГБ в 1972 году Контрразведывательный словарь определяет этот род активности как согласованные с актуальными приоритетами государства секретные действия наступательного характера, позволяющие проводить операции по дезинформированию и компрометации противника, а также приобрести возможность влиять на широкую область общественно-политической деятельности в других странах. Василий Митрохин в своем «Лексиконе КГБ» называет основным содержанием активных мероприятий агентурно-оперативную деятельность, цель которой — оказать воздействие на внешнюю политику и внутриполитическую ситуацию государств, выступающих объектом этой деятельности. После того, как в 2000 году к власти пришел Владимир Путин, «активные мероприятия» вновь стали использовать на системном уровне. Как и раньше, они проводятся в двух сферах: секретной и явной (в формах, называемых российской «мягкой силой»). Выявление российских намерений (иногда даже специальное их акцентирование) служит как формированию имиджа России, так и убеждению наблюдателей в том, что российские спецслужбы всемогущи и вездесущи. В официальных стратегических документах РФ вместо термина «активные мероприятия» появились такие синонимы, как «средства поддержки» или «специальные средства воздействия». Их можно обнаружить уже в Военной доктрине 2000 года. В позднейших текстах их заменили терминами «невоенные средства», «непрямые действия, то есть диверсии, саботаж, организация нерегулярных военных формирований», информационное, информационно-психологическое, информационно техническое воздействие. В последней версии Военной доктрины, появившейся в декабре 2014 года, вводится новое понятие: информационные технологии. Его перенесли также в новую редакцию Доктрины информационной безопасности 2016 года. Это словосочетание звучит в разных контекстах: информационные технологии выступают в нем и щитом, защищающим суверенитет РФ, и мечом, то есть информационным оружием, которое использует против России Запад. Активные мероприятия как форма опосредованной войны Понять, каким сферам наиболее угрожают действия российских спецслужб, можно, определив, какие стратегические цели ставит в своей наступательной внешней политике Москва. В Европе это прежде всего сохранение (и потенциальное расширение) сфер политического и экономического влияния посредством воздействия на политические и предпринимательские элиты европейских стран. Задача состоит в том, чтобы они принимали решения, соответствующие интересам России. В региональном масштабе россияне стремятся сохранить контроль над Белоруссией и вернуть себе Украину, а также дестабилизировать ситуацию в странах Балтии (это элемент ослабления восточного фланга НАТО). Почти столь же важное значение для спецслужб имеет дезинтеграция Европейского союза посредством провоцирования споров между его членами и ограничения влияния США на европейском континенте. Россияне стараются нарушить сотрудничество в рамках НАТО, чтобы в итоге добиться изменения существующей архитектуры европейской безопасности. Высокое место в списке российских целей занимает также подрыв единства Запада. Россияне сталкивают друг с другом партнеров и стараются помешать планам по созданию новых политических, военных или экономических союзов, которые осложнят реализацию целей российской политики. Кроме того, они стараются привить руководству, элитам и населению европейских стран антиамериканские настроения, и занимаются формированием пророссийской группы лоббистов, чья задача — проводить мысль о необходимости принять «обоснованные» требования Москвы, а в итоге ослабить сопротивление, с которым могли бы столкнуться российские действия. Инструменты, которые используют россияне, стремясь добиться своих целей, входят в арсенал опосредованной войны. Это, в частности, воздействие на информационное пространство (запуск интернет-порталов, продвигающих точку зрения России, контакты с влиятельными СМИ, дезинформация, создание информационного хаоса) и показ силы (военные учения вблизи от границ членов НАТО, демонстрация превосходства российской армии над натовскими силами в регионе, подрыв морального духа жителей входящих в Альянс стран, дискредитация мероприятий, направленных на наращивание оборонного потенциала). Существенную роль играет также разведывательная деятельность, которая позволяет выяснить обстановку в странах, выступающих целью агрессии, оценить их возможности в сфере контрразведки, получить доступ к структурам и организациям, отвечающим за внедрение программ в сфере обороны. Традиционные цели российских спецслужб — помощь кругам, поддерживающим Россию, налаживание контактов с силами, которые критически относятся к сотрудничеству с США и НАТО, снабжение их дополнительными аргументами, а также содействие радикальным, популистским, евроскептическим или сепаратистским партиям и политическим движениям в Европе. Российские стратеги мыслят долгосрочными категориями, а поэтому занимаются созданием общественной, политической и интеллектуальной «группы поддержки», которая, осознавая это или нет, помогает Росси в реализации ее целей (это локальные власти, предпринимательские и артистические круги, спортивные болельщики, а также вузы и молодежь, участвующая в программах международного обмена) и позволяет ей иметь своих людей в ЕС и НАТО. На последнем месте списка идут точечные специальные операции: кибератаки, акты саботажа, призванные вызвать панику среди населения, нарушение работы объектов критической инфраструктуры, создание миграционных кризисов, провоцирование русофобских настроений и дискредитация политиков, служащая обострению внутренних конфликтов. Российские спецслужбы обращались к вышеперечисленным шагам в большинстве стран Европы. Москва располагает большим количеством инструментов: это пророссийские политические партии, неправительственные и церковные организации, связанный с Кремлем капитал. Методы использования этого набора выбираются в зависимости от того, как складываются политические и экономические отношения с тем или иным государством, как выглядят внутренние политические, экономические или культурные реалии в той или иной стране. Одни средства применяются в Германии, где есть серьезный потенциал для дестабилизации обстановки — русскоязычная диаспора, другие — во Франции, где оказывать воздействие России помогают сильные пророссийские круги. Важное место в арсенале спецслужб занимают коррупционные механизмы или приглашение бывших западных политиков на работу в концерны и компании, которые занимаются продвижением российских экономических целей. Россия устраивает свои операции в том числе за пределами территории стран-мишеней. Она пытается влиять на руководство и общественность других государств, чтобы дискредитировать противника и не позволить ему проводить собственную политику или выступать с инициативами, которые противоречит интересам Москвы. Сложная структура российской угрозы Исторический термин «активные мероприятия» хорошо описывает сущность российской грозы. Большинство операций, к которым обращается РФ в конфронтации с окружением, имеют опосредованный характер, поэтому возникают проблемы с их выявлением. Россия пользуется тем, что угрозу сложно идентифицировать и старается реализовать свои стратегические интересы, укрепить свою международную позицию и «обезоружить» противника (то есть создать ситуацию, в которой действующие лица внутриполитической сцены другой страны будут работать на цели российской внешней политики). В результате она дестабилизирует ситуацию в подвергшихся атаке странах, оказывает разрушительное влияние на их структуры исполнительной и законодательной власти, разрушает их общественный, экономический и культурный фундамент (идеология, система ценностей, политическая культура, верховенство закона). Это одновременно внутренняя и внешняя, национальная и наднациональная угроза, а поэтому на нее сложно дать симметричный ответ. Подрывными акциями занимаются государственные и негосударственные структуры, используя при этом законные и незаконные средства, действуя как секретно, так и открыто. Это непрекращающийся процесс, заключающийся в интегрированной деятельности государства на разных фронтах, которая ведется в разнообразных сферах (дипломатической, политической, экономической, военной, общественной, медийной) и подчиняется комплексной долгосрочной стратегии поддержки внешней политики РФ. В стратегическом дискурсе, который навязывает нам Кремль, стирается грань между войной и миром, наступательными и оборонительными действиями. Ключевым элементом выступает здесь формирование образа России как жертвы циничной игры Запада, а также распространение идеи, будто обе стороны применяют одинаковые средства. Между тем ситуация отнюдь не симметрична: агрессор действует в одностороннем порядке, а подвергшаяся нападению сторона может оценить масштаб разрушений лишь по дальнейшим последствиям. Москва ставит себе целью изменение существующей системы безопасности, значит, в среднесрочной перспективе интенсивность и масштаб действий, направленных против НАТО и ЕС, останутся прежними. Об этом свидетельствует привлечение к операциям новых сил, занимающихся их разработкой и внедрением, а также обращение в военным средствам. Следовательно, Россия будет создавать новые кризисы, а эффективной борьбе с российской угрозой потребуется уделять особое внимание.