Камвал, или Почему голова Бисмарка не уехала в Москву: из истории неформальных районов Калининграда

"Клопс" и АНО "Музей городской жизни" продолжают рассказывать о проекте "Народный архив Калининграда". Проект реализуется с использованием средств президентского гранта. Сегодня мы отправляемся на Камвал — район улиц Галицкого, Звёздной, Барнаульской, Вагнера и других. История его названия ясна и прозрачна. Камвал — сокращение от "Каменный вал", это вольный перевод с немецкого Штайндаммер Валь штрассе. В конце семидесятых прошлого века улицу переименовали в Генерала Галицкого. Историю этого неформального городского района рассказали бывшие жители Камвала и окрестностей Геннадий Семёнов, Станислав Свиридов и другие. Сердцем Камвала был Нижний Камвал — несколько старых немецких домов за школой милиции. Там жили полные отбросы. Там жил Цыца — король Камвала. Мой школьный товарищ был из этих домов. В конце концов его посадили... Школа милиции Одним из знаковых мест Камвала была школа милиции, ныне Юридический институт МВД. В те времена здесь учились взрослые мужики, получали дополнительное образование. Мы этих милиционеров... обворовывали. Там, где за памятником 1200 гвардейцам, расположены Железнодорожные ворота, у милиционеров были овощные склады. И мы, дети, оттуда тырили морковку. Под воротами есть родник, мы в нём мыли украденную у милиционеров морковку и тут же её грызли. Рядом со складами стояли учебные домики. В них отрабатывалось проведение следственных действий. Домики были небольшие — вроде дачных. Один изображал сельский магазин — много запечатанных водочных бутылок стояло. Полных! Я одну такую бутылку прихватил домой. Подарил отцу. Он у меня любил выпить. Отец открывает, наливает, выпивает, выдыхает и... Смотрю, а у него на лице недоумение. Понять не может. Я тоже. В бутылке вода оказалась. Мне потом, через много лет, отец таким же образом отомстил. В школу милиции мы бегали кино смотреть. Там каждую неделю крутили фильмы. Для местных мальчишек это было за счастье — посмотреть кино в школе милиции. Там же практически все местные пацаны занимались самбо, в том числе и я. Тренером был Вячеслав Удушливый. Очень говорящая фамилия. Между прочим, заслуженный тренер России. Мой брат потом окончил институт физкультуры в Смоленске и тоже стал тренером. В школу милиции мы могли ходить совершенно свободно. Даже просто побеситься. Иногда дежурные могли шугануть. В этом случае мы лезли через забор, а не шли через главный вход. Со школой милиции у местных сложились удивительные отношения. Если нужно было дебошира пьяного угомонить — бежали туда, приходили курсанты и разбирались. Окружающий мир Я сам со Свободки, с улицы Свободной. До того как построили новое здание 23-й на Московском проспекте, школа располагалась в здании немецкого анатомического института. Сейчас это территория завода "Газприборавтоматика". В старом здании недалеко от Астрономического бастиона сегодня находится какое-то подразделение "Газпрома". Раньше это была 23-я школа. Половина её, даже треть — живое здание, остальное — развалины. Жутко. На первом этаже, прямо на входе — мусор, стекло, и ртуть постоянно была. Мы ради забавы иногда ёе собирали в шарики. На открытом воздухе она не страшна. В 1965 году построили 47-ю школу. Ребята со Свободки перешли туда, но связи с Камвалом ещё какое-то время поддерживались. Противостояние между районами продолжилось. Появились трения. Я помню, как нам старшие говорили, что на Свободке можно и огрести иногда. Район тогда выглядел так: несколько немецких домов, а между ними пустыри. Вот на пустырях отношения и выяснялись. Я пару раз слышал, как народ собирался на массовые стычки, но меня туда не брали — я маленький был. Думаю, что сейчас всех этих "разбойников" уже нет в живых. Из моего поколения считанные единицы социализировались после девяностых. Все сверстники уже мёртвые. Встречи на развалинах Руины замка считались нейтральной территорией. У меня с ними связано одно яркое детское впечатление. Тогда снимали какой-то фильм про войну. Стоял танк, помню, как один военный посадил меня на танковую башню... В 1966 году возле замка была остановка автобусов. Здесь же, на бывшей немецкой Гезекус-платц, калининградцы собирались на демонстрации, строились в колонны и шли на площадь Победы. В сам замок мы ходили, но побаивались. Как-то залезли на развалины с южной стороны, а на северной — какие-то пацаны. Прошли мимо, хмуро друг на друга смотрели. "Парк-отель" на озере тоже был в руинах. Как-то нас чуть не побили там. Вышел местный и говорит: "Давайте драться". На нас были модные ремни из проволоки: двойной кабель нарезали кусочками и плели. И этот пацан говорит: "Снимайте!". Короче, разорил он нас... В те времена кошельков, как правило, не было, мелочь носили в карманах. Классикой у уличных считалось снять часы в подворотне. Игры с оружием на свежем воздухе Я точно помню, что детьми мы играли с настоящим оружием. Недействующим, разумеется. Находили и снаряды, вполне себе действующие. А снарядов от эрликонов — зениток — было как камней кругом. Мы их по глупости кидали об стенку, они же от этого не взрываются. Как-то мелкие пацаны бросили снаряд в костёр. Я качался на качелях метрах в пятнадцати, и вдруг как шарахнуло! В доме стёкла зазвенели, у меня уши заложило. Смотрю — некоторые пацаны лежат на земле. В том числе и мой младший брат. Подбегаю. В земле несколько отверстий от крупных осколков, мелкими по чистой случайности никого не зацепило. Повезло. Вокруг костра много народу стояло. А ещё мы делали ракетки. Заворачивали в фольгу стержни артиллерийского пороха и поджигали. Порох брали в детской песочнице у себя во дворе. А чего — палочкой поковырялся и набрал. Голова Бисмарка С шестидесятых на Камвале начала работать "Юннатка" — станция юных натуралистов. При немцах здесь был ботанический сад. Я туда маленьким лазил, тырил яблоки. А уже в более взрослом возрасте вёл там какие-то кружки. Увлёкся историей. Директор "Юннатки" мне сказала: "Иди в университет. Там есть Ольга Феодосьевна Крупина, очень своеобразная дама". Ольгу Феодосьевну за глаза называли Вдовой Канта, она берегла всё, что связано с той эпохой. Я помню её только с хорошей стороны, хотя мировоззрение у неё было специфическое, скажем так. Мы с ней искали остатки каменных памятников, привозили их во дворик корпуса на Университетской. Как-то я возвращался на поезде из Москвы. Разговорились с попутчиком, парнем-москвичом. Ну, он и растрепал, что едет в Кёниг за головой какой-то скульптуры. Как только я сошёл с поезда, сразу побежал к брату. У брата был горбатый "Запорожец". Голова скульптуры, а именно скульптуры Бисмарка, лежала за доской почёта возле кондитерской фабрики. Голова была огромной. И очень тяжёлой. Мы вкатили её в "Запорожец", на заднее сидение, а он, бедный, аж просел. Увезли голову. Представляю, какое разочарование постигло того москвича... Золото Кёнигсберга, "Советский спорт" и "Крокодил" Мы лазили по подвалам и бомбоубежищам. Ну и Янтарную комнату искали. Натыкались на всякие захоронения. Когда в семидесятые стали чистить Нижнее озеро, народ ходил туда промывать ил. Ковырялись специальными самодельными сачками. Говорят, находили посуду, монеты, не понимая при этом, нашли они что-то ценное или нет. Как и первые переселенцы. Мама рассказывала: они нашли шкатулку с золотыми брошками и носили их, как простую бижутерию: "Это же немецкое золото, не настоящее". Во как! Немецкое золото — не настоящее! А ещё по всему городу стояли стенды, на которые вывешивали страницы газет и журналов. Читали стоя. Особенно были популярны "Советский спорт" и "Крокодил" — около них всегда стояли люди. И обсуждали! "Цыганские" дома Во дворы часто заезжали цыгане на телегах — тряпичники. Они скупали старые тряпки и продавали воздушные шарики и леденцы. И никакой санитарной службы на них не было. В районе Мариупольской, там, где она пересекалась с несуществующей ныне Канатной, стояли немецкие дома. В них жили цыгане, все носили литовские фамилии. Дети из "цыганских" домов ходили в 23-ю школу. В первом классе у нас училась группа цыганят. Потом они все в Табор переселились. Когда мы выросли, девочка из этой группы всегда подходила ко мне поговорить, если мы случайно сталкивались на улице. Надеюсь, она и сейчас где-то благополучно живёт. Хлебозавод Иду вдоль забора хлебозавода. Вдруг из-за ограды мне прямо под ноги буханка свежего хлеба падает. Я поднял, иду дальше. Ещё одна буханка падает. Подобрал. А потом смотрю — выбегает с завода женщина и начинает эти буханки собирать. Так они хлеб воровали. Как и сегодня... После школы мы собирались во дворе. У каждого свой приёмник-транзистор: у кого ВЭФ, у кого "Спидола". И потом все шли гулять на "Бродвей", он же Ленинский проспект. Каждый со своим транзистором. Когда вижу, как молодёжь ходит с колонками, вспоминаю наши "Спидолы". Вот такая преемственность... Проект "Народный архив Калининграда 1960–1980 гг." реализует АНО "Музей городской жизни" с использованием президентского гранта. Школьники, студенты и другие горожане под руководством историков, социологов, журналистов брали интервью у моряков, музыкантов, фарцовщиков, учителей, водителей трамваев, хорошо помнящих наш город тех лет. Всего было взято около сотни интервью, собрана база уникальных фотографий из семейных архивов калининградцев, а также письма, документы и личные вещи. Всё это станет основой экспозиции будущего музея "Дом китобоя". Музей должен открыться осенью следующего года. Он расположится во дворе Калининградской областной научной библиотеки. Часть собранных материалов будет передана на вечное хранение в Государственный архив Калининградской области.