«Я не улыбалась во время игры, и меня прозвали Ice-Анна». Интервью главной девушки русского керлинга

В гости к Sport24 пришла самая красивая керлингистка планеты — двукратная чемпионка Европы Анна Сидорова. Прошлый сезон получился для нее совсем не таким, каким она сего представляла. На Олимпиаду ее команда не отобралась, пришлось наблюдать за главным турниром четырехлетия со стороны. Но завязывать с керлингом Анна не собирается. В интервью она рассказала о своем жестком прозвище, целях на новый сезон, главной составляющей керлинга, любимых книгах, самокопании и комментаторском опыте. — Что сейчас происходит в вашей карьере? — Сейчас появились некоторые изменения состава команды. Сейчас нас 6 человек. А в команде должно быть пятеро: 4 основных игрока и 1 запасной. Так получилось, что Виктория Моисеева, которая была представителем второй команды, вышла замуж за датчанина, переехала в Данию и закончила спортивную карьеру, по крайней мере, на время точно. У нее немного изменились приоритеты. Поэтому команда, которая была с Викторией, распалась, но игроки остались, и желание у них тоже осталось. Кто-то из них ушел во вторую команду, которую сейчас возглавляет мой предыдущий запасной Алина Ковалева. Теперь у нее собственная команда, в которой играет всем известная Настя Брызгалова, которая, на мой взгляд, все-таки выиграла бронзу на ОИ-2018. Еще одна девочка из команды Моисеевой — Галина Арсенькина — тоже перешла во вторую команду. А две остальные перешли к нам. Но, так как у нас уже было 4 человека, теперь нас 6, и основная задача к моменту отбора, который пройдет в конце октября, определиться с составом, который как раз и будет на отборе и, я очень надеюсь, и в дальнейшем на ЧЕ. — Это будет что-то типа матчевой встречи, вы просто сыграете между собой? — Да. На протяжении уже четырех-пяти лет проходят так называемые Суперкубки. По факту это отборочные матчи, которые проводятся между командой-победителей чемпионата России и еще одной командой, которая составляется по усмотрению тренерского штаба. Это отличается от того, что мы видим в других видах спорта, где, как правило, ты выигрываешь национальный чемпионат и представляешь свою страну на всех международных соревнованиях. У нас недостаточно выиграть ЧР, его надо выиграть и потом еще отстоять право участия в международных соревнованиях на дополнительном отборе, который проходит примерно за месяц до ЧЕ. — Эта вторая команда ведь тоже участвует в ЧР? — Да. Практически этот же состав участвовал на ЧР, мы их обыграли в финале, так что теперь первое-второе места будут играть отбор между собой, пожалуй, впервые за историю отборов. До этого практически каждый раз наша команда была чемпионом, и потом мы играем против команды, которую составляет тренерский штаб, то есть это совершенно необязательно спортсмены, занявшие второе место, это могут быть разные спортсмены из разных лиг. — Получается, что образуется искусственная конкуренция: вам собирают команду-конкурента? — Да. С точки зрения тех людей, которые выиграли ЧР, это, наверное, не совсем правильно, потому что мы уже выиграли национальное первенство, мы уже доказали, что мы сильнейшие в своей стране. И почему мы должны снова кому-то что-то доказывать, почему кому-то дается второй шанс нас обыграть? Но с точки зрения развития спорта в стране, это, наверное, правильный подход. Многие спортсмены не имеют возможности выезжать за границу, так как наш спорт не такой распространенный, у нас нет спонсоров, которые привлекаются и помогают развиваться командам, у нас нет клубной системы. Поэтому все выезды, которые есть, они, как правило, у тех спортсменов, которые отобрались в сборную, а это ограниченное количество человек. И те дети, девушки, женщины, которые впоследствии начинают играть и играют неплохо, не имеют возможности развиваться, то есть все, что у них есть, это ЧР. Понятное дело, что команда, которая ездит постоянно, будет опытнее, и где-то даже на опыте, если не за счет технической составляющей игры, может выиграть. И у многих просто теряется мотивация вследствие проигрыша на ЧР, они не знают, что им делать, где набираться опыта в течение года, до следующего ЧР. Так что ситуация двоякая. — Она же еще и эмоционально непростая и для вас, как для чемпионов, и для второй команды. — Да, нелегко. Особенно было сложно смириться вначале, когда только ввели эту систему, потому что мы привыкли, что есть определенные правила отбора: выигрываешь ЧР — представляешь страну. Я понимаю, что для развития спорта в нашей стране это лучше, чтобы не замыкалось все на одной команде, чтобы была внутренняя конкуренция. Но с другой стороны, мы переняли этот опыт у тех стран, где керлинг развит на совсем другом уровне. — Понятие «керлинг — часть российской олимпийской семьи» появилось во многом благодаря вашему поколению игроков. А ведь играть вы можете еще долго? — Теоретически, да. Действительно, до 50 лет я могу играть профессионально. И, в принципе, и после я могу играть профессионально, но, если вдруг я посчитаю нужным уйти, то у нас есть сеньорские ЧМ, которые для женщин от 50 лет, для мужчин — после 55. Они такие же серьезные, туда приезжают команды, которые проходят внутренние отборы, представляют свои страны, все тоже самое. Например, Кевин Мартин в 43 года выиграл олимпийское золото, хотя на него изначально, наверное, никто не ставил. Ведь просто так поставь его, увидишь мужчину такого возраста и довольно сложно представить, что этот мужчина может выиграть Олимпиаду. Тем не менее, в нашем виде спорта это распространено: чем старше и опытнее игрок, тем, как правило, у него более устоявшееся восприятие к игре, этот человек может даже просто по жизненному опыту спокойнее реагировать на ситуации, которые происходят во время игры. — Для вас сейчас керлинг — это вся ваша жизнь? — Да. Начиная с 2009 года, когда я попала в основной состав и до сих пор, керлинг — это вся моя жизнь. Это моя работа, мое увлечение, мое хобби, мое все. Более того: людей, которые играют в моей команде, я вижу чаще, чем людей, которые являются настоящей моей семьей. Мы не можем ничего совмещать с керлингом, у нас физически нет такой возможности: мы не находимся в Москве, очень много выездов в течение сезона. Даже если мы в Москве продолжительное время, это все равно сборы. Такое, чтобы я поработала с утра, а вечером поехала на тренировку или наоборот, просто не получится. Естественно, любой работодатель не будет терпеть постоянные разъезды, не будет никакого результата. Опять же, эта система отличается от того, что есть в мире: например, многие девушки, женщины, которые играют в Канаде, и работают, и тренируются. — Какую роль в керлинге играет темперамент? — Самое главное в керлинге — это химия внутри команды. Кто-то говорит, что лучше, когда есть сильный лидер, и он такой властный и демонически себя ведет во время игры. Кто-то может сказать, что лучше, когда все равны, полная демократия, все друг друга поддерживают, и каждый делает свою задачу и работает на результат. Нет какого-то определенного, универсального рецепта успеха. Каждая команда должна поймать свою собственную химию, чтобы она начала работать. Это и спортивная химия, и человеческая. Изначально, понятное дело, должны быть неплохие игроки. Но в любом случае человеческий фактор — это очень многое. Одному набору игроков подойдет больше демонический лидер, другому больше подойдет такая обстановка, когда все друг друга поддерживают, никто не ругается, лишний раз не переходит на повышенные тона и нет вообще никакого выброса эмоций: все в себе, все полюбовно, «ошибок не существует — не получилось, ну и ладненько». У всех по-разному. Наверное, многие, кто давно следит за нашей командой, не пообщавшись со мной вживую за пределами льда, обычно видят меня как человека властного, уверенного в себе, с каменным лицом. Кто-то говорит, что так и должен выглядеть лидер команды. Обратный пример: команда Моисеевой, девочки друг друга поддерживали, никогда не говорили друг другу ничего плохого, даже если были какие-то ошибки, все очень спокойно на это реагировали. Кому-то нужна встряска, кому-то нет. Когда я говорю «встряска», я не имею в виду то, что я к кому-то подхожу и щеткой по голове даю в случае ошибки. Это может быть просто сама атмосфера внутри во время ведения игры. Где-то я могу кричать активнее, где-то чуть меньше каких-то радостных моментов, улыбок. Это все язык тела, который настолько тонок, что кроме как «химией» это не назовешь. Все равно нет универсального. Есть какие-то отличительные черты в моей команде, в команде Моисеевой. Мы разные, но, например, для конкретно этой игры хорошо вот так, для следующей лучше, чтобы было иначе. — Но ведь стиль все равно есть. Вы себя понимаете лучше, чем кто-либо, и ваши сокомандницы знают вас много лет, что Аня — такая, в этой ситуации она отреагирует так, в этой — так, она не будет улыбаться во весь рот, когда кто-то, может быть, и улыбнулся бы. — Когда все плохо, редко можно увидеть меня улыбающейся, такого точно не будет. — Когда показывают, я, естественно, смотрю керлинг. Со стороны можно сказать, что Анна Сидорова — полная сосредоточенность на игре, каменное лицо, улыбки -только после матча. — Когда я только начала карьеру в основной сборной, это был мой первый ЧЕ за пару месяцев до ОИ-2010, я поехала туда как абсолютный новичок, я вообще никого не знала из спортсменов других команд. И уже тогда, хотя я еще не была капитаном, у меня было то самое каменное лицо. У нас было построение после чемпионата, официальное закрытие, с речами, выступает президент федерации и т. д., и все стоят, всем скучно, поэтому кто-то общается между собой, кто-то еще что-то делает. И я понимаю, что кто-то стоит рядом со мной, хихикает и смотрит прямо на меня. Я своим демоническим взглядом смотрю, кто посмел вообще, что происходит. Поворачиваюсь и вижу, что шведы тычут на меня пальцами не стесняясь, и обсуждают что-то, что явно касается меня. Кто-то потом не выдерживает и говорит мне: «Аня, почему ты вечно с таким лицом ходишь, почему ты не улыбаешься?». Я говорю: «Я улыбаюсь». «Но мы никогда не видели, что ты улыбаешься, ты вообще никогда не улыбаешься?» Я так демонстративно поворачиваюсь и говорю: «Я буду улыбаться, когда я выиграю». И на этом все закончилось. С тех пор меня стали называть Ice-Анна, это довольно долго за мной держалось. Это еще и подтверждалось тем, что многие отмечали, особенно по молодости, что я играю не в женский керлинг, а, скорее, в мужской. Я объясню: у мужчин довольно агрессивная игра, они довольно часто делают рискованные броски. Оправдано это или нет, выясняется потом. Мне казалось, что риск всегда оправдан, я много рисковала. Часто это приносило свои плоды, но бывали моменты, когда это завершалось провалом определенной игры. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Шампанского, конечно, мы не пили. Хотя, кстати, раньше, даже когда керлинг уже был олимпийским видом спорта, было правило, что после матча, когда все садятся и общаются, команда, которая выиграла, покупает напитки проигравшим. То есть ты выходишь и говоришь об этом сам. В дальнейшем, когда спорт стал более серьезным и страны стали более серьезнее относиться к керлингу, ни о каком «чаепитии после» речи не шло. Да, какое-то время люди посидели по привычке. Но потом это все резко закончилось, сейчас это уже не является обязательным. Последние лет 5 уже даже никто не спрашивает: «Хотите ли вы чего-то?». Соответственно, не спрашиваем и мы. — Сборная России по керлингу всегда в числе фаворитов. То, что произошло в Ванкувере, а потом в Сочи, это вас как-то пришибло, ударило психологически? — Я разделяю Ванкувер, Сочи и то, что было после. Действительно, девушки, которые представляли нашу страну на ОИ-2006, довольно неожиданно для всех заняли 5-е место. Понятное дело, что любой спортсмен, который едет на серьезный старт, не едет, чтобы проиграть. И когда мы говорим, что это был неожиданный результат, это, наверное, обидно тем, кто был там и представлял нашу страну. Но, по факту, до этого действительно не было ничего, что могло бы сподвигать людей на какую-то веру о том, что медали будут. Поэтому после 5-го места в 2006 году о нашем виде спорта стали больше говорить, на ЧЕ мы были постоянно близки к медалям, все ждали чего-то лучшего. И все эти ожидания породили ощущение того, что что-то может произойти. А мы приехали в Ванкувер, заняли 9-е место, уехали расстроенными. Для меня это вообще прошло как сон, потому что я попала на ОИ буквально за полтора месяца до начала Игр. — То есть самооценка тогда была еще на другом уровне? — Я всегда была по жизни максималисткой, остаюсь ею, и, наверное, так уже будет до конца. Это отношение не только в спорте, оно везде. Я всегда старалась делать по максимуму то, что от меня зависело. Тогда это просто воспринималось по-другому, потому что я приехала, и для меня эти соревнования были из серии «Вау». Но я не позволяла себе понять, что я еду на ОИ до момента, когда уже у нас прошла раскатка, и на следующий день должны были начаться первые игры. Мы жили в комнате с Кирой Езех, у нас были огромные окна в пол. Мы жили в высотных домах, абсолютно пустые квартиры: кровати, тумбочки, нет занавесок, поэтому все было видно. Я перевернулась на бок к окну, вот он, весь город, как на ладони. Я смотрю и думаю: «Ночные огни, Ванкувер, я в Канаде, я на Олимпиаде, я в числе лучших спортсменов, которые представляют свою страну». Для меня это было, конечно, такое открытие, честно скажу: я пустила пару слез. А потом все прошло, я опять закрылась в какой-то кокон и все воспринимала только здесь и сейчас. То, как получилось — получилось. Для меня это был сумасшедший опыт, который я смогла оценить и извлечь какую-то пользу, только пережив. — Вы — тот человек, который легко переживает произошедшее, или, наоборот, тот, который после этого занимается самоедством, «что я сделала не так», начинает ходить по кругу и т. д.? — Второй. Наверное, это большая проблема для меня, потому что самоедство может закончиться тем, что я загонюсь совсем и останусь где-то внутри себя и не смогу оттуда вылезти. Нужно уметь анализировать, проживая то, что было, но нельзя жить прошлым. Здесь тонкая грань: нужно уметь делать выводы, понимать, почему так произошло и избегать такие ситуации в будущем. — Вы тактик или стратег по жизни и в сам момент игры? Вот у вас стоит дилемма в жизни, в игре. Вы принимаете решение быстро, или внутри идет серьезный анализ? — На самом деле, это парадокс, но все то, что касается того, что на льду, я принимаю решения сама, довольно быстро, в любом случае конечное решение — за мной. Да, случаются моменты, когда, допустим, я могу позвать команду, взять тайм-аут. Но даже если пришел тренер и сказал «я бы здесь делал вот так», конечное решение за мной. Бывало, что наши видения не совпадали. Если я приняла свое решение и стало хуже, я несу ответственность за это, я к этому готова. Но то, что касается каких-то сложных жизненных ситуаций, я оттягиваю до самого последнего момента. Нет такого, как есть, почему-то в керлинге. Здесь я капитан команды, каждодневно, ежеминутно принимаю эти решения, потому что в керлинге всегда можно сделать по-разному. Но в жизни… Не знаю, связано это с тем, что я водолей или нет, но в жизни мне тяжелее принимать решения. — В керлинге вы спортсменка с регалиями, ЗМС, все полномочия даны тебе автоматически, ты сама принимаешь решения. А в жизни же все по-другому. И мне со стороны кажется, что вы абсолютно разная на льду и вне льда. — Наверное, во многом так и есть. Но в любом случае когда вы видите меня в игре, с азартом, которая понимает и несет всю ответственность, которая есть, потому что я все очень близко принимаю к сердцу — это одна я. Это, наверное, та Ice-Анна, как меня когда-то прозвали, на льду я ей и буду всегда. А в жизни я немного другой человек, но при этом, что касается максимализма, про который я уже говорила, он всегда есть. И те люди, которые рядом со мной, во многом даже страдают по этому поводу, потому что я максималистка как к себе, так и к другим. Ну ладно к себе. Но, к сожалению, те, кто рядом со мной, попадают под мои «должно быть вот так и только так». Конечно, с возрастом я становлюсь мягче. Но не в том, что я хочу, чтобы было по-моему. Это как игра в керлинг: я просчитываю все ходы на будущее, анализирую, например «если мы сделаем так, то будет такой выхлоп, а если так, то будет иначе, а можно и меньшими усилиями добиться всего». Отличие в том, что в керлинге нельзя долго думать, а в жизни, теоретически, можно. — Какая у вас любимая книга? — Я такой человек, что-то, что я читаю, я все люблю. Нет такого, что я читаю и думаю: «Ну это вообще кошмар» или «О, это моя самая любимая книга». — Когда вы читаете книгу, дочитываете до конца? — В основном, да. Была только одна книга, «Гордость и предубеждение», которую я не смогла дочитать до конца. Эта манера описания жизни людей, когда кони, сено и все остальное, и все это очень подробно расписано на тысячах страниц, меня не зацепила. А то, что полегче… Я никогда не любила фантастику, но Макс Фрай меня сумасшедше зацепил. Я читала прямо книгу за книгой, целыми сериями. Мне очень нравится. Я могу долго не браться за чтение, но только стоит мне взять книгу в руки, и я читаю ее везде: в самолете, на эскалаторе, еще где-то. Меня очень цепляет харизма, которая есть у каждого из персонажей, очень нравится язык, которым изъясняются, с издевками, с поддевками. Это настолько грамотно продуманный сарказм, что ты думаешь: «Ну, как так можно было сказать?» И он настолько цепляет, что ты понимаешь, что искусство языка, искусство речи очень обширно. — Может так случиться, что пройдет год, два, три, и вы скажете «все, с керлингом покончено, надоело, хочу вот это» и пойдете заниматься чем-то другим? — Честно скажу, это сложный вопрос. Дело в том, что моя спортивная карьера довольно долгая. Очень долго и монотонно работать и слепо идти к своей цели — это то, что я привыкла делать с маленьких лет. И несмотря на то, что есть лишения определенные, нет никакой личной жизни… Это тяжело. Но все люди, которые добиваются чего-то, они больные, помешанные. И многие уходят не потому, что они успокоились, а потому что уже здоровье не то, нужно делать что-то еще, возраст, куча всяких разных причин. И все равно все эти люди, оглядываясь назад, хотят туда вернуться. Потому что мы привыкли так жить, потому что мы отдали кучу лет этому всему. Мне 27 лет, и 21 год я в профессиональном спорте. Понятно, что резко взять и все бросить будет очень тяжело, это сложное решение для любого спортсмена. Сейчас меня много чего увлекает, я живу со своими увлечениями и стараюсь как-то все вместе сочетать, но отдавать предпочтение керлингу и спортивной карьере. Потому что невозможно совмещать это все. К моему сожалению и к сожалению всей моей команды, идти и выигрывать 4 года подряд медали ЧМ и, будучи действующими вице-чемпионами мира, не поехать на ОИ, такое тоже может произойти. И я могу сколько угодно рисовать себе цели, мечты, жить и говорить себе, что я хочу выиграть золото ОИ. С маленького возраста я мечтаю об олимпийской медали, мне кажется, я отдаю всю себя этому. Но, к сожалению, есть какие-то моменты, которые ты не можешь контролировать. Если так еще раз произойдет в моей карьере, потому что я сейчас снова шагнула в олимпийский цикл, я серьезно задумаюсь. Если честно, я уже задумалась. Когда я ехала в Пхенчхан как комментатор, я серьезно думала о том, что, может быть, хватит, сейчас тот момент, чтобы остановиться и посмотреть, что вокруг есть еще. Более того, мне понравилось то, что я делала, мне понравилось комментировать, освещать события, потому что я знаю, как это внутри, как это снаружи. Будь в курсе всего самого сочного и интересного в мире спорта, подпишись на канал Sport24 в Яндекс.Дзене