Гонконг: мусорный остров

60 миллионов туристов в год Один из самых динамичных мегаполисов мира, особая территория в составе Китайской Народной Республики, Гонконг расположен на нескольких островах и небольшой территории материкового Китая. Это зона свободной торговли с офисами крупнейших банков и корпораций, открытый порт и город, привлекающий 60 миллионов туристов в год. Это окружённые джунглями небоскрёбы у воды, напоминающие здания на Манхэттене, улицы Даунтауна и шумные рынки полуострова Коулун. А ещё, хотя это незаметно сразу, это эпицентр одной из самых больших мусорных проблем. В ходе опиумных войн между Китаем и западными странами во второй половине XIX века Гонконг стал британской колонией. Позднее, в 1898 году, Великобритания на 99 лет арендовала китайские земли к северу от своей колонии, получившие название Новые Территории. Все эти годы Британия признавала договор аренды и никогда не отказывалась от обязательства вернуть Китаю Гонконг к 1997 году. Спустя 99 лет все его территории снова вошли в состав Китайской Народной Республики, но на особых условиях: до 1 июля 2047 года Гонконг получил автономию. Сегодня Гонконг — независимая территория с собственной законодательной и экономической системой. В городе всё ещё заметны признаки британской культуры: в нём действует левостороннее движение, по улицам ездят двухэтажные автобусы, а названия этих улиц зачастую звучат на английский манер. Между Гонконгом и Китаем всё ещё проходит видимая граница с колючей проволокой и паспортным контролем. Она должна исчезнуть только в 2047 году, но уже сегодня материковый Китай пытается обозначить Гонконг как свою территорию: например, в 2017 году был построен морской мост, соединивший Китай с автономией. Гонконгу просто негде хранить свои отходы. Количество свалок сокращается, а прямо на их месте строят новые микрорайоны, материковый Китай не принимает мусор своей автономии, уровень потребления жителей и туристов всё выше, и количество строительного и промышленного мусора продолжает расти. Это напоминает московскую мусорную проблему, когда свалки в Подмосковье закрываются, жители протестуют против соседства с опасными полигонами, а разговоры о раздельном сборе ведутся лишь на уровне высокой теории. В это же время в Гонконге правительство, бизнесмены, учёные и гражданские активисты предлагают разные способы справиться с проблемой. Strelka Mag отправился в автономию, чтобы узнать, какие именно. I. «Нет мусора — нет проблемы» Кабинет профессора Кинг Минг Чана в Китайском университете Гонконга заставлен чучелами рыб, почётными значками, стопками докладов и несколькими контейнерами для раздельного сбора мусора. В одном из них ожидает своего часа старенький калькулятор. Минг — политик, основатель Неолиберальной партии, регулярный участник протестных демонстраций против чрезмерного воздействия материкового Китая на Гонконг и учёный, занимающийся влиянием человека на окружающую среду. Профессора трудно назвать оптимистом, хотя лекцию о мусорной проблеме он читает в доброжелательно-ироничной манере. Сорок лет назад ситуация в Гонконге была далека от идеала, но по крайней мере её можно было назвать стабильной. У каждого муниципального округа была своя свалка и зона ответственности за уборку отходов. К тому же 40 лет назад у колониального Гонконга был свой мусоросжигательный завод, от которого со временем отказались. В 1989 году было решено заменить систему множества свалок на три мусорных полигона с высокими стандартами гигиены. Но из-за постоянно растущего потребления три образцовые свалки просто не справляются. Сейчас один из трёх полигонов заполнен настолько, что принимает лишь строительный мусор, два других должны были заполниться к 2030 году по прогнозам начала 90-х. Альтернативные расчёты свидетельствуют, что все три свалки уже заполнены до предела. Соседний Тайвань в вопросе утилизации полагается на мусоросжигательные заводы, которые заодно служат для обогрева воды. На острове построено около 36 таких заводов при населении в 23 миллиона человек. В Гонконге с его семью с половиной миллионами жителей планируется построить первое такое предприятие. Многие годы автономию спасала переработка отходов: по разным оценкам, здесь перерабатывается от 40 до 50 % мусора. Но с 2013 года материковый Китай вводит всё новые ограничения для ввоза мусора из-за рубежа, в том числе и для Гонконга. В первую очередь это бьёт по местной традиции переработки, которая обычно заключалась в том, чтобы измельчать бумагу и пластик и отправлять их в контейнерах куда подальше. Теперь же материк принимает только хорошо отсортированный мусор, что требует от маленьких предприятий вложений, которые они просто не могут себе позволить. «При этом 60 миллионов так называемых китайских туристов ежегодно приезжают в наш город. Большинство этих людей никакие не туристы. Они приезжают сюда закупаться. Люди не доверяют продуктам, которые производят в материковом Китае. Они делают покупки на всю деревню, а упаковку чаще всего оставляют здесь, чтобы не было перевеса» Муниципальный мусор — 1/3 всех отходов Замечание профессора можно было бы назвать обычным снобизмом в стиле «понаехали», если бы площади вокруг центрального вокзала в выходной день действительно не были заполнены людьми с огромными чемоданами и сумками, которые набиты всем — от одежды до шоколадных батончиков. Но проблема не только в необузданном потреблении. Статистика показывает, что мусор, который создают горожане, так называемый муниципальный, — это лишь треть от всех отходов. Большие корпорации не так-то легко убедить производить меньше. В результате океан вокруг Гонконга загрязнён пластиком, а автономия, которая гордится своей открытой экономикой и возможностями для бизнеса, не спешит вводить ограничения для производителей. Упаковка здесь есть у всего, вплоть до каждого фрукта. И это если не брать во внимание пылящуюся на свалках бытовую технику, тонны покрышек и гораздо более опасные токсичные отходы. Спасительную для автономии стратегию профессор Чан формулирует в форме буддистского высказывания: если у вас есть мусор, у вас есть проблема, нет мусора — нет проблемы. Речь идёт не просто об осознанном потреблении, а о том, чтобы принцип zero waste (стремление минимизировать любые отходы) стал общим правилом. Переработка отходов — дорогостоящая процедура и вряд ли теперь спасёт автономию. Надо стремиться не создавать мусор или производить его как можно меньше. Пока же, по словам профессора Минга, правительство только подходит к решению создать мусоросжигательный завод на одном из островов. Правда, этот проект тяжело назвать экологичным и хотя бы немного этичным. Цель завода — вырабатывать из сжигаемого мусора электроэнергию, а значит температуры сгорания не будут слишком высокими — 800 градусов, как заявляют чиновники. При этом в Германии стандартной температурой для сжигания мусора являются 1000 градусов по Цельсию. Часть вредных веществ потенциально может попасть в атмосферу. К тому же завод хотят расположить на острове, где содержатся преступники, осуждённые за наркотики, а для строительства понадобится осушить часть побережья, что может навредить популяции дельфинов. Трудно представить себе более мрачный сценарий решения мусорной проблемы. II. Пластиковая атака Пока правительство ищет оптимальный выход из кризиса, активисты пытаются открыть глаза жителям Гонконга на проблему, которую те и не думают замечать. Так, 24 июня 2018 года, к изумлению продавцов в супермаркете Citysuper, несколько покупателей стали немедленно распаковывать приобретённые товары, оставили горы упаковки на кассе и с гордостью удалились. Устроенная Джеймсом Марлоу акция Plastic Attack должна была показать, сколько мусора производит один поход по магазинам и как легко отказаться от ненужного хлама. «Пластиковая атака» прошла как по маслу, но то, что в ней принимали участие одни экспаты, придало ей колониальный оттенок. Джеймс признаёт, что хотел бы привлечь коренных жителей Гонконга, но они не слишком заботятся об экологии. При упоминании этой истории ещё один активист, но китайского происхождения, объясняет произошедшее гораздо проще: «В призыве Джеймса в Facebook первым идёт английский текст и только потом версия на китайском. Чего этот человек вообще хотел?» То, что среди коренных жителей автономии есть те, кто серьёзно относится к мусорной проблеме, можно увидеть по воскресеньям в районе Hang Hau Station. Местные жители при поддержке одного из муниципальных депутатов регулярно собирают пластиковую и металлическую упаковку в районе, зачастую набирая по два мусоровоза отходов. Одна из активисток говорит, что они хотят показать правительству: жители и без помощи властей могут заниматься переработкой. Но на вопрос, что происходит с пластиком потом, она даёт тот же ответ, что и государственные чиновники: пластик крошат и продают в Корею, Тайвань и, если повезёт, на материковый Китай. III. Борьба за питьевые фонтанчики и Охотница за призрачными сетями «Шесть миллионов пластиковых бутылок из-под питьевой воды — столько ежедневно отправляется на свалку в Гонконге» Экологический активист Рейчел Панг продолжает свой увлекательный рассказ. Без воды в городе действительно никуда, и бутылка с жидкостью — это первое, что ты приобретаешь, чтобы добежать до метро или торгового центра к спасительным кондиционерам. У Рейчел есть вполне конкретный план по сокращению количества пластиковых отходов. «Я пытаюсь добиться того, чтобы в общественных местах ставили питьевые фонтаны. Их нет почти нигде, в первую очередь в метро, через которое проезжают не только жители автономии, но и миллионы туристов из материкового Китая». Пока же, кроме брошюры, объясняющей происхождение астрономического количества бутылок, у активистки есть приложение, которое помогает найти немногочисленные фонтаны, часть из которых расположена на территории университетов, другие — в вестибюлях крупных офисных центров. До того, как увлечься защитой окружающей среды и полностью посвятить себя борьбе с пластиком, Рейчел занималась адвокатской практикой. Теперь энергия активистки идёт на противостояние корпорациям, хотя иногда достаётся и близким союзникам. Во время рассказа о том, как работает приложение, познакомивший нас с Рейчел студент Эдвард сказал, что на его смартфоне оно не установлено. Эдварду досталось не меньше критики, чем воротилам бизнеса. Рейчел проводит семинары и тренинги, хотя, по её заявлению, многие фирмы, связанные с большими концернами, не желают слушать о вреде пластика. «Продавать бутилированную воду — это всё равно что получить разрешение печатать деньги» Проблему осложняет не только то, что в Гонконге не перерабатывают пластик, но и то, что в настоящей переработке нет смысла: в автономии нет завода по производству пластиковых изделий. Пластик просто ввозится и оседает на свалках города. В разговорах с активистами гонконгский мусор кажется абстрактной проблемой интеллектуалов и неравнодушных энтузиастов. Но, оказавшись на пляже, понимаешь, что на острове и правда что-то не так. «Вообще-то здесь есть и чистые пляжи с лежаками и зонтиками», — предупредил нас Эдвард, выпускник Гонконгского университета науки и технологии. Живописный пляж в трёхстах метрах от его университета, в котором есть не только питьевые фонтанчики, но даже компостные баки для пищевых отходов, к их числу не относится. Поначалу кажется, что здесь не хуже, чем в Адлере, где море временами выносит пластиковый стаканчик или окурок. Через некоторое время начинаешь замечать перемешанные с водорослями рыболовные сети, крошки пенопласта в песке, пластик всех видов и даже целую партию лекарств: сотни таблеток в упаковках из материкового Китая. Очистка пляжа от мусора — популярный способ провести корпоративный тренинг или школьную практику и, конечно, это обязательное занятие любой уважающей себя экологической организации. «В основном все делают селфи и через час расходятся, — возмущался в разговоре организатор „Пластиковой атаки“ Джеймс. — Главное — всем выдать майки с логотипом НКО и сделать так, чтобы они попали в кадр. А однажды нам всем подали напитки в пластиковых бутылках с трубочками. Вы себе можете представить: ещё и с трубочками!» Но школьный учитель и дайвер, называющая себя Охотницей за призрачными сетями (Ghost Net Hunter), относится к этому делу вполне ответственно и всегда приходит на пляж с запасом мешков для мусора. В основном мусор приплывает из материкового Китая. После таких рассказов плавать, несмотря на жару, совершенно не хочется. При этом на пляже спокойно расположились китайские и индийские туристы, и некоторые из них безо всякой опаски заходят в воду. Пока мы занимаемся уборкой, девушка рассказывает о том, почему выбрала такой псевдоним. Она очищает океан от брошенных рыболовных сетей: «Рыбаки оставляют их из-за штормов или по случайности, и в них гибнет огромное количество морских обитателей. Бывает крайне трудно распутывать эти сети в одиночку, но кто-то должен это делать». После уборки, нагруженные полными мешками, мы проходим мимо импровизированного святилища, сделанного целиком из выброшенного на берег пластика. Под ногами остается ещё много мусора. «Конечно, это тяжело. Когда ты собираешь восемь мешков пластика и пенопласта и, уходя, понимаешь, что пляж, в общем-то, и не стал чище. Но я дайвер, люблю море и забочусь о нём» IV. Отстоять свалку Сейчас в автономии осталось всего три мусорных полигона, но это победа не экологов, а, скорее, риелторов. Автономия переживает строительный бум — для новых жилых районов нужна земля, расположенная, желательно, не вплотную к мусорному полигону. Свалка SENT на юго-востоке — образцовое место, цель которого — доказать, что мусор — это более чем безопасно. Журнал посещений, лежащий на столе, полон записей о визитах фотографов, школьников и съёмочных групп. Последние несколько лет здесь утилизируют только стройматериалы. Бетон, цемент, арматуру и бамбуковые жерди, которые используют для строительных лесов, слоями закапывают в землю, после чего её поливают скрепляющим и обеззараживающим раствором. Так — слой за слоем, пока свалка не заполнится окончательно до установленной у горы отметки. Произойдёт это уже скоро: если профессор Кинг Минг Чан считает, что уже в этом году, то сотрудники Департамента защиты окружающей среды более оптимистичны — к 2020-му. Работники образцовой свалки с гордостью демонстрируют полностью заполненные карьеры, где на верхнем слое земли уже высадили молодые деревья. Через несколько лет здесь будут заросшие густым лесом холмы, которые украсят досуг любителей походов и пикников, облюбовавших соседние склоны. Но жители окрестных жилых комплексов всё равно недовольны. Менеджер Гарсон Ли рассказывает о свалке, как будто полигон — редкий заповедник или старинное здание под угрозой сноса: «Они постоянно жалуются. Никакого запаха нет, но люди пишут жалобы на водителей мусоровозов, мол, те не соблюдают правила дорожного движения или мусор случайно выпадает из грузовиков. Они смотрят в телескопы из окон своих квартир и ищут у нас нарушения. Но вообще-то свалка была здесь раньше этих домов!» Жители беспокоятся не только из-за возможных токсичных выбросов. Когда полигон принимал весь мусор, цены на недвижимость в этом районе были значительно ниже — они подскочили, когда сюда стали привозить лишь стройматериалы, и вырастут вновь, когда место, наконец, засадят деревьями. Что будет происходить с мусором, в том числе и в этих жилых районах, пока не известно. V. Экопарк Гонконгский Экопарк расположен через залив от аэропорта, в индустриальной зоне западного побережья новых территорий — материковой части автономии, где, кроме нетронутых покрытых джунглями холмов, расположены и производства, и мусорные полигоны, и всё новые жилые комплексы. 319 миллионов гонконгских долларов вложено в Экопарк Экопарк был построен в 2007 году, правительство вложило в него 319 миллионов гонконгских долларов. По замыслу, он должен решить одну из главных проблем местной переработки мусора: примитивности технологий и ориентации на экспорт отходов. 140 000 квадратных метров территории отданы под нужды арендаторов: более 13 разных компаний, которые занимаются переработкой бумаги, металла, пищевых и промышленных отходов. У парка есть выход к морю и доступ к промышленным мощностям. Впрочем, парк не перепутать с промзоной: огромная зелёная надпись и утопающий в зелени центральный офис всеми силами оправдывают название. Рядом с офисом припаркованы экскурсионные автобусы: сюда регулярно привозят школьников, чтобы они больше узнали о переработке отходов. Для туристов из университетов, школ или корпораций представлена даже трёхмерная модель свалки, с фотообоями и мусорными барельефами на стенах. Рядом есть залы, где показывают разные этапы переработки батареек, металла и пластика. За пределами программы просвещения дирекция парка чувствует себя менее уверенно. Парк предоставляет место под аренду, что важно в условиях огромных цен на недвижимость. Но он полностью зависит от тех бизнес-проектов, которые будут готовы воспользоваться этой льготной арендой. Несмотря на то, что в образовательном центре Экопарка несколько стендов посвящены пластику, бизнес по его переработке в парке недавно закрылся, и сейчас лишь один из экологических стартапов традиционно крошит пластик для перепродажи в другие страны. Дирекция парка надеется, что государство выделит им больше ресурсов, и они смогут привлечь новых арендаторов. Профессор Кинг Минг формулирует главную проблему Экопарка: в то время, как обычные ресайклеры просто перемалывают мусор и продают его куда подальше, арендаторы парка пытаются производить из мусора что-то полезное и применимое на местном рынке. А это означает большие издержки и зависимость от государственных заказов. Умеренный пессимизм разделяют и некоторые из предприятий парка. Один из бывших студентов профессора Кинг Минг Чана, Вон Иу Квон, рассказывает об одном из самых интересных проектов парка: компания Champway уже тринадцать лет занимается переработкой использованного масла для готовки в биодизель. В Гонконге огромное количество ресторанов, еда — одна из причин, по которой сюда приезжают туристы. Поэтому масло — это не маленькая проблема, и дело не только в том, как его утилизировать: «Недобросовестные рестораны не спешат избавляться от этого масла и используют его месяцами, если не годами». Champway покупает масло у крупных сетей, включая McDonald’s, KFC и рестораны из фуд-корта аэропорта. В процессе очистки из масла получается биодизель, который используется гонконгским правительством для пожарных машин и скорой помощи. Тем не менее все 13 лет этот бизнес не приносит прибыли и зависит только от государственного заказа. Компании приходится конкурировать за масло, которое нужно для переработки, а многие ресторанные сети продают его в другие страны, так как рынок биодизеля сегодня привлекателен — на другие рынки из-за цен рассчитывать не приходится. Если директор производства биодизеля вполне откровенно делится с нами проблемами своей зависимой от государственного регулирования отрасли, то руководители компании OFL не просто полны энтузиазма, но верят, что индустрия переработки принесёт им большие деньги. Кенни Кван и Алекс Ченг происходят из семей бизнесменов, давно занимающихся переработкой. Но в Экопарке они недавно. Большая часть отданной под аренду территории пока пустует. Но это ненадолго: планы у бизнесменов амбициозные. Пока они производят и измельчают покрышки, добывают и продают оставшийся от соприкосновения с дисками металл. А остатки используют для создания особых кирпичей и покрытия для беговых дорожек и детских площадок. Основной покупатель — это, естественно, гонконгское правительство. Но это пока: у OFL планы по производству резиновых подошв для обуви, и в целом они готовы выходить на любой доступный рынок. Московская мусорная проблема вызвала у них неподдельный интерес. Несмотря на лёгкость производства и переработки резины относительно биодизеля, компания также не спешит с отчётами о прибыли. Впрочем, у них за плечами не 13 лет, это лишь первый год активного роста. Свою уверенность в успехе бизнесмены объяснили тем, насколько изменилось китайское общество за последние два десятилетия. Раньше китайцы были обеспокоены лишь тем, как заработать деньги, но теперь они достаточно богаты и готовы платить за чистый воздух, здоровье своих детей и вещи, для которых не нужно захламлять планету тоннами мусора. Пока же это затронуло лишь часть общества. Бизнесмены, которые занимаются переработкой, по большей части полагаются на государство.