Виталий Манский: Кино подчинено желаниям министра

«Артдокфест» – фестиваль-бунтарь, действующий на министра культуры Мединского как красная тряпка и возбуждающий российских «патриотов»-радикалов – в этом году частично будет проведен в Латвии 19–24 октября. «Собеседник» выяснил у идеолога «Артдокфеста» Виталия Манского, какое кино сегодня в России показывать нельзя или небезопасно. – Музыкальные фестивали уже покидали Россию: «КаZантип» попытались провести в Грузии, а «Кубану» – в той же Риге. Теперь и ваш фестиваль документального кино можно назвать фестивалем-эмигрантом? Хотя бы частично. – Я настороженно отношусь к такому термину, хотя по факту, наверное, да. Но «Артдокфест» – фестиваль в первую очередь для российской аудитории, и мы все-таки продолжаем свою основную деятельность в России. По крайней мере стремимся, хотя с каждым днем требования и законы ужесточаются. Сейчас вот Путин подписал «антифестивальный» закон... – Именно «анти»? – В России решили, что фестивали могут проводить только те юрлица, которые получили лицензию. Условия получения – более чем жесткие и абсурдные. Куча бюрократии, но ее в принципе можно съесть. А вот то, что они будут требовать список всех фильмов с аннотациями, которые нужно подать за год до фестиваля, это уже... То есть в ноябре 18-го года мы должны подать в Минкульт список фильмов, которые покажем в декабре 19-го. Да они еще не сняты! Бред – самое адекватное слово, которым это можно описать. – Но по такой схеме вообще ни один фестиваль нельзя провести... – Законы в России пишутся не для их исполнения. – Для избирательного правосудия? – Конечно. Фестиваль Никиты Михалкова, уверен, не будет ущемлен. «Золотой витязь», «Лучезарный ангел», новый фест «Слава России» пройдут и без аннотаций. Не для них закон писали. Нужны препоны, рычаги воздействия на независимые фестивали. Хотя и нынешних рычагов хватает: многие фестивали показывают фильмы без прокатных удостоверений, но в суд Минкульт подает только на «Артдокфест». – Прокатные удостоверения в России превратились в механизм цензуры? – Сто процентов! Независимый рыночный кинематограф подчинен желаниям культурного руководства страны. Через прокатные удостоверения оно не только цензурирует кино, но и лоббирует, меняет даты релизов. Когда я планировал выйти в прокат со своим фильмом «Родные», мы сдали все документы и по закону должны были получить или удостоверение, или отказ в течение двух недель. Прождали четыре месяца и не получили ничего. Звонили, писали, не могли добиться даже отказа, который можно было бы оспаривать. И только когда написали заявление в Генпрокуратуру на неправомерные действия Минкульта, в течение десяти дней нам «через не хочу» выдали прокатное удостоверение, сказав до кучи все, что о нас думают. Но выбивать разрешение на показ ста фестивальных фильмов через прокуратуру – нереально. Чиновники получают прямое указание министра бойкотировать любые действия, связанные с «Артдокфестом». Кадры с той стороны фронта – Смогут ли россияне посмотреть латвийскую программу хотя бы в интернете? – Был бы счастлив, если бы это было возможно. Но, к сожалению, у каждого фильма (а мы отбираем на фестиваль самые успешные и свежие) есть правообладатель, и вопрос о размещении его в сети решается не раньше, чем через год-полтора после выхода. – Какие фильмы будут показаны в Риге и что в них такого запретного? – Только конкурсная программа. Это всего 21 фильм из ста. В Москве в декабре пройдет основная часть «Артдокфеста», мы покажем и эту программу тоже, но урезанную. А для зрителей, желающих посетить именно Artdocfest / Riga, мы разработали два предложения. В России можно показать не все. Например, кинематографисты Украины отказываются привозить свои фильмы в Россию. Но и их мы постараемся показать онлайн на фестивальной платформе artdoc.media в виде сеансов в определенное время. Есть и фильмы, которые не соответствуют российскому законодательству. Вы удивитесь, но чаще всего они абсолютно безобидны для государства, просто у них нет прокатных удостоверений. – А есть фильмы, которые в России показывать опасно или нельзя? – Таких в этом году пять-шесть. – А опасно или нельзя? – Иногда опасно, иногда нельзя, иногда опасно и нельзя. В прошлом году разгорелся скандал вокруг фильма «Война ради мира», снятого украинским волонтером-медиком на войне в Донбассе. В этом году есть кинематографически прекрасно сделанная картина «Первая сотня» о добровольцах, в том числе из «Правого сектора» [деятельность организации признана экстремистской, запрещена на территории РФ решением суда — прим. Sobesednik.ru.], которые после Майдана отправились воевать за целостность своего государства. Такой фильм и по закону нельзя показывать, и небезопасно: опять в зал придут люди, которые из России ездили на Украину, чтобы на ее территории убивать ее граждан. Но это крайний пример. Еще в России нельзя показывать фильмы, где есть мат. В игровом кино эпизод можно передублировать или запикать. А если документальный персонаж говорит исключительно матом? Запикаешь – и ничего не останется. А не запикаешь – Минкульт не дремлет. – Проблемы «Артдокфеста» когда-то начались с того, что Минкульт отказал вам в финансировании. В прошлом году вам стали срывать сеансы воинствующие «активисты». Кто больше мешает – государство или крепкие парни? – Я их воспринимаю как единое целое. Политика Мединского этих людей раскрепощает, им кажется, что они защищают государственные интересы, хотя на самом деле как раз расшатывают государство. – Те люди, которые срывают сеансы вам, и украинские радикалы, срывающие у себя на родине выступления то Райкину, то работающим в России поп-звездам Лорак или Лободе, – они похожи? – Радикалы всегда похожи, независимо от того, какие ценности отстаивают. Ситуация отчасти зеркальная: на Украине некоторые считают, что им тоже не нужно показывать взгляд из России. Но я не разделяю запрет на российское кино там. И спорю глаза в глаза с министром кино и с министром культуры Украины на эту тему. Просто с ними можно спорить, это цивилизованный диалог, а с российским министром вообще нельзя разговаривать, только в рамках судебного процесса. – Как дела у Беаты Бубенец, автора фильма «Полет пули», который год назад сорвали «активисты»? – Она с этим фильмом побывала на многих фестивалях. Только что получила главный приз в Лондоне. Успела поработать в предвыборном штабе Ксении Собчак, где делала веб-сериал «Кандидат.doc», сейчас готовит о ней картину. Я видел первый монтаж, это будет довольно мощная работа. – Говорят, вы живете в Латвии. – Да. Уже пять лет. Ну как живу? У меня очень плотный график работы, постоянные передвижения по всему миру: сейчас вот Канада – Америка – Грузия – Черногория – Норвегия – Австралия. Просто чемоданы меняю в Риге, и то не всегда. – В Россию часто приезжаете? – Когда возникает надобность. Но она возникает нечасто. – Александр Расторгуев, автор уникального фильма «Срок», посвященного фигуре Навального и протестам 2012 года, погиб в ЦАР. У вас есть информация о деталях фильма, для которого они с Джемалем и Радченко собирали материал? – Сашина смерть меня шокировала. Мы очень давно знакомы. Вместе работали. Я был продюсером целого ряда его картин. Был и соавтором, на мой взгляд, Сашиного шедевра «Дикий, дикий пляж. Жар нежных». Обстоятельства гибели наших коллег я в деталях не знаю. Но откровенно говоря, и не хочу знать. Это уже ничего не изменит. А то, что наша работа опасная, я и без поездок в ЦАР знаю. В Риге почти каждый день прохожу по красивейшему парку, где установлены памятные камни на месте гибели операторов команды Юриса Подниекса. Они погибли рядом со своими домами. – Прошлогодний «Артдокфест» начался фильмом «Процесс» про Олега Сенцова. Ваш коллега по-прежнему в колонии, держит голодовку несколько месяцев... – Я вам скажу искренне и, наверное, пожалею, что признаюсь в этом. До ста дней его голодовки я принимал максимально возможное для себя участие в его судьбе. Даже немного переписывались, он мне написал в ответ пару слов из колонии. Мне сложно говорить это, но после ста дней я потерял надежду, что Олег когда-нибудь выйдет из русской тюрьмы и будет спасен. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №37-2018.