Князь, Бах и рыжий патер: концерты сентября

Фестиваль "Памяти князя" посвящён Андрею Волконскому. Герой фестиваля – родился во Франции, много лет прожил в Советской России, а потом вернулся на родину, музыкант и композитор, создатель легендарного ансамбля "Мадригал". Он первым в СССР "создал произведения в новых композиторских техниках, и первый начал пропагандировать музыку доклассических времен". Это человек, изменивший музыкальное восприятие – и понятие о свободе — целого поколения. Второй концерт фестиваля прошел в Рахманиновском зале Московской консерватории. Он назывался "В диалоге с классикой" и включал музыку 18 – 20 веков, от Гайдна до Сильвестрова ( все- любимые композиторы Волконского), и, конечно, сочинения самого князя. Программу придумали дирижер Иван Великанов, руководитель Камерного оркестра Тарусы (это дебют коллектива в Консерватории) и замечательные специалисты по игре на клавире — Алексей Любимов и Елизавета Миллер. Они были лично знакомы с Волконским: патриарх Любимов играл с ним, а Миллер и Великанов много общались — в последние годы его жизни в Экс- ан-Провансе. "Авангардно-фрондерские" (выражение Алексея Любимова) наклонности Волконского вспомнились на концерте, как и пристрастие к любимому им всю жизнь Гайдну, когда оркестр предложил публике двух Гайднов: в начале — мажорного и "куртуазного" (Концерт для скрипки и клавира), в финале – минорного и почти бетховенского по духу (Симфония 52). Великанов, обладающий стилистическим чутьем и нешуточным темпераментом, искусно переводил последний в церемонное изящество, (концерт), но, когда нужно, выпускал бурю и натиск на волю (симфония). Фото: Иван Старостин Порадовала логика программы, в которой "Два диалога с послесловием" Сильвестрова напомнили о вальсе Шуберта, потом звучал сам Шуберт ("Песня Шарманщика" из цикла "Зимний путь"), откуда путь к произведению Леонида Десятникова "Как старый шарманщик" (с ярким солистом Владиславом Песиным) пролег прямой дорожкой. Собственные вещи Волконского — "Сказка для голоса и фортепиано" (с меццо-сопрано Юлией Макарьянц) и "То, что живо" (для голоса и камерного оркестра) показали его любовь к тому же Шуберту и к нововенцам. Это был именно диалог, тот, что отражен в названии концерта. Ну, а "Summa" Пярта прозвучала как элегия и светлая память. К слову сказать, памяти Волконского (ему в этом году исполнилось бы 85 лет) посвящены и другие события, например, вечер (лекция и концерт) в Институте искусствознания 27 сентября. Это рассказ о том, что путешествие по временам и стилям было любимым занятием рафинированного знатока, у которого старинная музыка становилась вызывающе актуальной, а современные сочинения непринужденно входили в фонд мировой музыкальной культуры. Опусы Волконского сыграют в рамках лектория "Сюита зеркал", посвященного композиторам-нонконформистам и музыке отечественного послевоенного авангарда. "Страсти по Иоанну" в Концертном зале "Зарядье" представили гости из Великобритании — знаменитый ансамбль Taverner Choir Consort&Players, с основателем, дирижером Эндрю Пэрротом. Это первое выступление коллектива в России, и послушать авторскую интерпретацию пассиона Баха пришли не только меломаны, но и многие музыканты. Пэррот известен как сторонник концепции (основанной на серьезном изучеиии исторических документов), согласно которой "Бах не использовал "хор" в современном понимании этого слова", но писал для небольшого состава солистов. А привычные нам глобальные поющие массы в пассионах — мода от 19 века. Подход дирижера – ("одна партия — один голос") получил и споры, и признание, а главным аргументом в пользу последнего было звучание оркестра и солистов Пэррота. Увы, в Москве был повод разочароваться в теории – настолько она не была подкреплена практикой. Фото: пресс-служба МКЗ "Зарядье" Недоумевающие слушатели, воспитанные на дивных записях Пэррота, в кулуарах высказывали разные мнения. Что Большой зал "Зарядья" слишком велик для камерно звучащего пассиона на аутентичных инструментах. Что проблема в неудачном подборе солистов: они, надо сказать, все пели без того, чтоб ухо особо радовалось, даже голосистый тенор Хуго Химас (Евангелист), а сопрано Эмили ван Эвера в своей арии так явно испытывала тесситурные проблемы и так сильно фальшивила… , за нее становилось неловко. Что дирижер не учел особенности акустики зала, в частности, не рассчитав соотношения подачи оркестровых групп на этой сцене и неправильно расставив певцов (вторая их группа – часть девяти солистов) " пропадала" со звуком и как бы пела себе под нос, находясь позади оркестра. Что Пэррот, справедливо избегая у Баха позднейших романтических красот, впал в иную крайность - и выдал довольно скучную трактовку пассиона, почему-то заменив ясную прозрачность звучания и отформатированную сдержанность богатых эмоций ("деликатность", писали о нем европейские рецензенты) на (страшно вымолвить!) монотонное и какое-то "жидкое" музицирование. И если струнные звучат, простите, как каша, а звук органа "торчит" из всех щелей, достоинства дирижера ( как то отделки фактуры) перестают иметь большое значение. Гастроли знаменитого ансамбля старинной музыки "Il Giardino Armonico" в Концертном зале имени Чайковского Тот самый случай, когда идешь на заведомый исполнительский шедевр. Московская филармония, приглашая итальянцев, знала, что делает меломанам бесценный подарок. Руководитель ансамбля Джованни Антонини создал коллектив больше тридцати лет назад, когда весь музыкальный мир упивался не так уж и давно открытыми возможностями исторически информированного исполнительства. Музыканты играют сочинения семнадцатого и восемнадцатого века, и опусы барокко и классицизма предстают у них удивительными — изысканными, как жемчужная раковина, и одновременно полными витальности, как будто они написаны вчера. Концерт с названием "Баталии, безумия и прощания" начался с "Battalia" — сюиты Бибера для струнных и basso continuo. Ту нужно бить смычком по корпусу скрипки. Изображать эффект расстроенных инструментов и хаос несыгранного оркестра. Играть струнными в барабанный бой (смычки азартно стучат по виолончелям и контрабасам). Изображать зарисовки сражений — с финальным пиццикато виолончелей, затихающим постепенно, как будто звук убили на поле брани. Невозможно не втянуться душой в нескрываемую театральность, предложенную композитором и счастливо подхваченную ансамблем. Фото: пресс-служба Московской государственной филармонии Потом были Concerto Grosso Джеминиани по одноименной сонате Корелли (в основе — La Follia, легендарная мелодия Иберийского полуострова, вдохновившая на "вариации по мотивам" десятки композиторов всех времен и народов). Струнные и клавесин, томно и энергично вместе, и "как будто" слышна гитара. Второе отделение – Вивальди, рыжий священник, написавший Концерт для солирующей блокфлейты и струнных, которых поддерживает тот же клавесин. Легко и значительно — только так, почти оксюмороном, можно описать впечатление от игры, в которой сам Антонини солировал на блокфлейте. "Пружинный" тонус у ансамбля чувствуется даже в лирических моментах, отчего лирика проявляется выпуклее. И наконец, два Гайдна — Увертюра к опере "Необитаемый остров", где барочные валторны прибавили звуку яркую, стремительную чувственность, и беспроигрышный хит — "Прощальная симфония", когда, по замыслу композитора, музыканты в финале покидают сцену один за другим, гася за собой свечи (здесь — фонарики на пюпитрах). С первых тактов и до конца ансамбль культивировал то, что мэтр аутентизма Николаус Арнонкур называл "интенсивной сладкой остротой". Музыка у Антонини — и развлечение и насущная потребность, подаваемая слушателям с элегантностью придворного оркестра, виртуозностью соловья и органичной энергией рок-группы. И еще: едва уловимое, ненавязчивое "пижонство" — высшего порядка. Такое, что украшает любую серьезность, снимает налет "учености" и делает музыку пристанищем живой радости.