Саратовский художник оговором превратил своих знакомых в террористов

В 1933 году из-за слов саратовского художника Александра Скворцова были наказаны за антисоветскую пропаганду и «участие в контрреволюционных сборищах» пять человек, рассказал краевед и журналист Алексей Голицын. Знаток истории поднял один примечательный момент из летописи политических репрессий против саратовской интеллигенции - как из-за признаний ставшего впоследствии знаменитым художника были наказаны и он сам, и его знакомые. «Итак, в 1933 году были арестованы художники Александр Скворцов, Иван Щеглов и Виталий Гофман. Забегая вперед, скажу, что Скворцов и Щеглов после войны станут классиками саратовской художественной школы, их работы будут выставлять ведущие музеи страны, вплоть до Третьяковской галереи и Русского музея. (…) В начале февраля 1933, помимо художников, были арестованы и другие члены их кружка: жена Александра Скворцова старший экономист Нина Степанова, 60-летний дворянин, сын коллежского асессора, бывший чертежник РУЖД, уволенный по инвалидности Александр Львов, врач-акушер железнодорожной больницы Константин Гаврилов и еще один чертежник РУЖД Андрей Попов», - рассказывает журналист. Голицын также отмечает, что всех этих людей обвинили в антисоветской агитации и пропаганде из-за слов Скворцова, который на допросах фактически обвинил друзей в намерении свергнуть власть и организовать теракт против Сталина, хотя единственной причиной для их возмущения непрофесионализмом и бездеятельностью властей были голод, безработица и растущие цены. После признаний художника подозреваемым врачу и железнодорожникам не помогли даже ходатайства энгельсского медика Абрама Кассиля, отца писателя Льва Кассиля. Позднее, несмотря на показное раскаяние Скворцова, его, как и некоторых его бывших товарищей, фактически без суда приговорили к ссылке в Казахстан. «Они уцелели лишь потому, что попали в поле зрения органов немного раньше, чем советское руководство нашло единственно верный способ избавиться от «бесполезных членов Союза». Если бы художников арестовали в начале 1937-го, вряд ли кто-то из них выжил. А пока Особое Совещание при Коллегии ОГПУ 28 мая 1933 г. без всякого суда постановило «Скворцова, Гофмана, Львова, Попова – выслать в Казахстан сроком на три года. Щеглова – заключить в исправтрудлагерь сроком на три года. Приговор считать условным. Скворцову-Степанову – приговорить к принудработам сроком на один год. Приговор считать условным». Что происходило с участниками квартирных «сборищ» в ссылке – неизвестно. В Саратов вернулся лишь Скворцов. Где и когда умерли Гофман, Львов и Попов – сведений нет», - пишет Алексей Голицын и отмечает, что Скворцов и Щеглов до конца жизни работали преподавателями в Саратовском художественном училище, но по рассказам коллег, не только перестали дружить, но буквально избегали друг друга. Подробнее узнать о жизни под прессингом политических репрессий в Саратовской области прошлого века можно из статьи Алексея Голицына «История репрессий: «Ложная честь» художника Скворцова».