От Боровского до Алехина: 6 лучших новинок петербургских писателей
Звание «петербургский писатель» уже давно не тяжкое бремя, а многообещающий бренд. Исполненные локального патриотизма, советуем, чьи новинки стоит почитать. Михаил Трофименков «Двадцатый век представляет. Кадры и кадавры» Один из самых уважаемых (и любимых!) кинокритиков России замахнулся на летопись минувшего века — совсем не о кинематографе, хотя и о нем тоже. Звучит слишком трудно и широко? Для кого угодно да, только не для Трофименкова. В «Кадрах и кадаврах» эссе о политике и культуре, искусстве и войне, истории и философии дополняют и объясняют друг друга. А рассказ о Юрии Гагарине с улыбкой Джоконды, напевающем перед полетом в космос «Ландыши, ландыши», сменяется ликбезом об эволюции «булавочных девушек», красовавшихся на фюзеляжах бомбардировщиков. Здесь все самое интересное, чего вы не знали о XX веке — и зря. Книга поднимает над кровавым столетием на высоту полета все того же бомбардировщика, или, если угодно, голубя мира, заставляя обобщить все произошедшее и наконец сделать правильные выводы. «Флюид ФриФлай» Евгений Алехин «Календарь» Участник рэп-группы «Макулатура» и актер триллера «Черная вода» Романа Каримова замаскировал в форме дневника предельно честный роман с реальными героями. Здесь (торжество новой-старой искренности!) в сюжет сплетается все, что наполняло или разрушало его жизнь: взаимоотношения с отцом, разрыв и примирение с женой, истории об умерших друзьях Роме Англичанине из ЛСП и писателе Марате Басырове, тягости гастрольного тура,лечение в психиатрической клинике, сны, романы Гессе и сцены из «Шоссе в никуда». «Все свободны» Артем Серебряков «Чужой язык» Попадание рукописи в лонг-лист «Нацбеста» стало звездным билетом для 28-летнего выпускника факультета свободных искусств и наук СПбГУ. Уже через полгода дебютный сборник хоррор-рассказов и жутковатых повестей увидел свет, да еще и в именной книжной серии ответсека премии Вадима Левенталя. Кинематографичная проза Серебрякова напоминает то Кинга, то Сологуба. В беспросветных историях умирают котята, олени, соловьи и дети, а экзистенциальный холод окутывает читателя, как туман городок Твин Пикс. Так, наверное, мог бы писать Дэвид Линч, будь он молодым русским литератором. Читаются эти гиньоли на одном дыхании — почти как смотрится сериал про агента Купера. «Флюид ФриФлай» Тимофей Хмелев «кикер» Второй роман (эпистолярный!) переводчик и бармен «Хроник» готовил почти 17 лет. На первый взгляд сбивчивые и лихорадочные письма несуществующему другу, прыгающие с английского и французского на русский язык и обратно, на самом деле хитроумно продуманы и выстроены в сюжет, как и вольная, как при технике бессознательного записывания, авторская орфография и пунктуация. «кикер» в названии книги пишется намеренно со строчной — и только так: главный герой, космополитичный торговец искусством (и не только) Алекс Лозовски, ни разу не одержал победу в этой игре. «Флюид ФриФлай» Дмитрий Долинин «Иллюстратор» Культовый оператор «Ленфильма», снявший «Республику ШКИД», «В огне брода нет», «Не болит голова у дятла», «Начало» и «Собаку Баскервилей», уже много лет пишет прозу. В новый сборник вошли недавние рассказы и повести: от давшей название книге исповеди книжного графика до лирической истории «Театр Михалева» о странном переплетении жизни художника и его кота. «Лимбус Пресс» Александр Боровский «Художники моего времени: групповой портрет с автором» Глава отдела новейших течений Русского музея умеет пояснять за контемпорари так доходчиво, что понятно и ребенку, и собаке (для последних он даже написал историю искусств). Вослед Вазари Александр Давидович взялся за жизнеописания художников-современников. Его герои — Гриша Брускин и Владимир Овчинников, Шон Скалли и Реза Деракшани, Илья Глазунов и Алексей Беляев-Гинтовт: все, с кем Боровский «способен мысленно беседовать и спорить. Изд-во им. Н. И. Новикова Текст: Елена Анисимова Фото: архивы пресс-служб
