В Саратове умирают полицейские лошади. Спасти их мешают бюрократические препоны

Фотографии из полицейских конюшен Саратова и Балашова заполнили местные СМИ. Лошади, по степени упитанности похожие на суповые наборы, заперты в темных грязных помещениях. Представители ГУ МВД утверждают, что кавалерийские подразделения обеспечены кормами и всем необходимым, а неважный внешний вид животных связан с преклонным возрастом. Списанных «пенсионеров» обещают передать в детские учреждения и казачьи организации. Старость не радость «Нам нечего скрывать. Мы сегодня привезем в конюшню ветеринаров, и не наших, а из аграрного университета. Пусть независимая комиссия скажет, что лошади похудели от старости. Им по 24 года, это же лет 70 по человеческим меркам, как они еще могут выглядеть в таком возрасте!» – поясняли в пресс-службе регионального управления, приглашая журналистов на экскурсию в кавалерийское подразделение полка ППС городского УВД. Кавалеристы занимают половину конюшни на задах ипподрома. Здание старое – штукатурка со стен слезает пластами, кирпичная кладка покосилась, на крыше серый от времени шифер. Администрация ипподрома не раз жаловалась прессе, что полицейские «ни за что не платят». УВД давно просит городскую думу помочь с приобретением собственного здания. В полумраке предманежника ярко белеет халат профессора. Доктор при полном параде – в шапочке, со стетоскопом, молоточком и чемоданчиком – в интерьерах конюшни выглядит экзотично. Телеоператоры обступают героя толпой. Иван Исаевич Калюжный, профессор кафедры болезней животных СГАУ, зачерпывает горсть овса из зернохранилища. Подносит близко к лицу, нюхает, едва не пробует на вкус. Отмечает, что плесени и грязи в корме нет. Иван Исаевич Доктор по очереди заходит в денники. В начале коридора живут молодые лошади, которые активно используются на службе. Каждая закреплена за конкретным сотрудником, который дрессирует, выгуливает, чистит, подкармливает своего напарника. Эти животные выглядят хорошо. Профессор удовлетворенно кивает. Иван Исаевич задерживается в деннике Зарока. На табличке у двери указан год рождения жеребца – 1997. Возраст солидный (всего лошадь живет 25-30 лет). Но четыре месяца назад великолепный белый жеребец участвовал в открытии сезона на саратовском ипподроме. На нем скакал начальник городского УВД Андрей Чепурной. Сегодня по Зароку можно изучать лошадиную анатомию: позвоночник, ребра, тазовые кости выпирают так страшно, что кажется, вот-вот лопнет иссохшая шкура. «Костяк крепкий. Взгляд живой, заинтересованный. Но внешнее состояние немного настораживает», – произносит Иван Исаевич, глядя в телекамеры. Говорит, что не видит у Зарока признаков голодного истощения или тяжелой болезни. «Но если руководство полиции заинтересовано, мы можем эту лошадку взять в нашу клинику для обследования, там оборудование и спокойная обстановка». Конь Зарок Ветераны подразделения занимают денники в конце коридора. Издалека кажется, что за зелеными дощатыми стенками никого нет. Старики стоят, низко опустив головы. Едва открывается дверь, Лобзик вытягивает шею, торопливо подбирает рассыпанные по коридору сухие стебельки. Он выглядит еще хуже Зарока, трудно понять, как эта груда костей держится в вертикальном положении. На табличке – 1995 год рождения. Повернувшись к крошечному немытому окошку, Лобзик тоненько, дребезжащим голосом ржет. В соседнем деннике – Лох (кличка дается по первым буквам имен матери и отца). Он уже понял, что сейчас будут кормить. Тянет морду, хватает яблоко, изо всех сил сжимает челюсти (очевидно, у старика проблемы с зубами). Проглатывает одно яблоко, второе, потом куски сахара. Пробует губами блокнот, фыркает, просит еще еды. Зову профессора, разглядывающего кучу сена посреди коридора. Спрашиваю, не хочет ли он осмотреть этих лошадей. Иван Исаевич не заходит в денники. Повернувшись спиной к живым скелетам, говорит с улыбкой: «Разве можно оценить здоровье животного путем визуального осмотра? Вот мы возьмем анализы и потом скажем, с чем связано такое состояние». Ветеринары обещают исследовать образцы крови «пяти голов, вызывающих сомнение». Результаты будут готовы недели через две. Лошадиное меню По нормам МВД, каждая лошадь должна получать в сутки семь килограммов сена и шесть килограммов овса. На всю конюшню (22 головы) в месяц нужно 4,6 тонны грубых кормов и 3,9 тонны фуража. Как говорит начальник городского УВД Андрей Чепурной, сейчас запасено 8 тонн овса и столько же сена. Корма для кавалерийского подразделения поставляет сельхозпредприятие «Дубковское» – бессменный и единственный участник закупок. В октябре 2017-го был заключен контракт на поставку 11,8 тонны овса (исходя из количества животных и норм питания этого хватило бы на три месяца) и 13,8 тонны сена (также на три месяца). Следующая закупка состоялась в конце июня нынешнего года. Заготовлено 16,1 тонны овса (должно хватить на четыре месяца) и 18,7 тонны сена (также на четыре месяца). Госконтракт на услуги по уходу за служебными лошадьми тоже разыгрывается на конкурсе. В обязанности подрядчика входит кормление, поение и чистка животных, запрягание, распрягание, ковка, расчистка копыт, уборка навоза. В прошлом году федеральный бюджет заплатил за это 387,4 тысячи рублей, в нынешнем – 424,1 тысячи. Единственную заявку подала ИП Алена Соколова. Она же в последние годы стабильно выигрывает конкурсы на «поддержание эксплуатационных свойств зданий» саратовской Росгвардии, Следственного комитета, прокуратуры и других ведомств. По словам частных коневладельцев, базирующихся на ипподроме, полицейских лошадей с июля не выгуливают в леваде, хотя движение жизненно важно для поддержания физического и психического здоровья животного. Как объясняет ветеринар кавалерийского взвода Надежда Ляшенко, лошадей не выпускали из помещения, опасаясь, что они заразятся конским гриппом, случаи которого отмечались в других конюшнях. По словам Андрея Чепурного, качество ухода за лошадьми полицию полностью устраивает. Нет коня – нет воза проблем По словам Надежды Ляшенко, в марте лошадей осмотрела специальная комиссия. Были отобраны десять животных, не пригодных для продолжения службы. «Это, в основном, возрастные кони старше 20 лет и две молодые лошади маленького роста. Предположительно, они не растут из-за рахита, но для точной постановки диагноза нужны более подробные исследования», – говорит ветфельдшер. Как подчеркивает Ляшенко, хотя эти животные не выходят на маршрут патрулирования, их рацион не урезался. Единственное, чего они лишились, – подножного корма (во время дежурства на Кумысной поляне лошади могут пастись). Надежда Ляшенко Как заявил Андрей Чепурной, выбракованных животных спишут «согласно приказам МВД»: «При определении их дальнейшей судьбы приоритет будет отдан детским школам или казачеству. Патрулировать восемь часов этим лошадям тяжело, но катать детишек с отдыхом в тенечке они вполне смогут». «Лобзик может прекрасно поработать в иппотерапии. Это рысак, у него хороший шаг, отличные выучка и характер, на него можно хоть годовалого ребенка сажать», – полагает частный коневладелец Ирина Зацепилина (именно она случайно увидела, в каком состоянии находятся лошади в полицейской конюшне, и передала информацию в СМИ). По ее словам, Лох в свое время считался одним из самых обученных, спортивных коней. Двух лошадок небольшого роста ипподром готов приобрести для детской конно-спортивной школы. По словам командира полка ППС Михаила Полубабкина, последняя выбраковка здесь проводилась в 2016 году. Были отобраны семь лошадей. Об их дальнейшей судьбе командиру ничего не известно. «Приехали врачи, посмотрели. Мы на каждую лошадь составили акт в вышестоящую инстанцию. Потом их забрали, а куда, для каких целей, это уже не наша компетенция». Судя по сообщениям в СМИ, порядок списания непарнокопытных пенсионеров неясен не только главному ППСнику Саратова. В конце прошлого года разгорелся скандал в ГУ МВД по Москве. Бывшие сотрудники конной полиции обратились к журналистам и юристам с просьбой выяснить судьбу выбракованных лошадей, которых они хотели бы выкупить. Служебные животные относятся к движимому имуществу МВД. При списании такого имущества ведомство должно провести его оценку и на конкурсной основе отобрать фирму, которая, в свою очередь, организует комиссионные торги. Это сложная процедура: несколько списанных лошадей должны продаваться единым лотом не дешевле показателей официальной оценки. Фирма-посредник собирает у потенциальных покупателей ценовые предложения, передает их на рассмотрение в полицию, которая в течение двух недель должна выбрать лучший вариант. Как выяснила прокуратура, даже столичное ГУ МВД за пятнадцать лет ни разу не пыталось выполнить все эти бюрократические требования. Полноценная процедура реализации выбракованных коней была запущена в Москве впервые по требованию руководства МВД. Первоначальная оценочная стоимость лошадей составила 26-27 тысяч рублей за голову. Была выбрана фирма-посредник, собравшая заявки желающих. Однако объявление результатов затянулась. Через два месяца, по словам московского юриста Маргариты Гавриловой, бывшим кавалеристам позвонила женщина, представившаяся наиболее вероятным победителем торгов. Она заявила, что уверена в одобрении своей заявки со стороны ведомственного начальства, и предложила бывшим полицейским выкупить копытных напарников – но уже по 80 тысяч за голову. Тонкости списания служебных лошадей обсуждаются на профессиональном форуме сотрудников МВД. Оформлению бумажек посвящены две страницы. В конце дискуссии пользователи поясняют, что конкурсные процедуры и килограммы макулатуры нужны для «демобилизации» живой лошади. Если же она пала (например, умерла в собственном деннике от истощения), достаточно заключения ветеринара.