Первый год Юзовки: как рождалось индустриальное сердце России
Этим людям будет суждено стать основателями города сменившего за первые девяносто лет жизни имя трижды — Юзовка превратилась в Сталино, а тот, в свою очередь, был сменен Донецком. Но тогда этого никто, разумеется, и предположить не мог. Как и того, что завод, который начнет строить в дикой донецкой степи эта горстка британцев, среди которых преобладали валлийцы и шотландцы, через какие-то двадцать лет станет основой огромного индустриального края, «Новой Америкой» по крылатому выражению Александра Блока, промышленным «сердцем России». И уж никто и помыслить не мог, что на этих землях, большая часть из которых принадлежала казачьему Всевеликому войску Донскому, а меньшая была их тех пустошей, на которых российские императоры позволили селиться в XVII веке свои новым малороссийским подданным, возникнет государственное образование с диким для того времени именем Украина. А пока две с половиной тысячи волов, которых к Таганрогу согнали чуть не с половины Екатеринославской и Харьковской губерний британский консул Джон Хьюм и поверенный в делах свежеиспеченного Новороссийского общества (НРО) Александр Кэмерон, с удивлением поглядывали на небывалую поклажу, которую им предстояло тянуть полторы сотни миль — стальные кожуха доменной печи, котлы, балки, тросы, цепи, кирпич. В низине у никому неизвестной даже в России речки Кальмиус, на земле остзейского дворянина князя Ливена, ничего не было кроме угля. Но это обстоятельство решило судьбу этого места — только так тогда и строили, поближе к главному источнику энергии. К слову сказать, волов Новороссийская компания нанимала и содержала еще добрых четверть века, несмотря на то, что через пять лет из Харькова к Юзовке была протянута железная дорога. Паровоз паровозом, а волы, знаете ли, тоже тяга надежная. Известно, что к 90-м годам компания использовала около 6000 голов. На деньги, полученные от поставок Юзам волов, крестьянин соседнего с Юзовкой села Александровка Алексей Камеристый выучил в бахмутской женской гимназии дочку Настю. Эта самая Настя, став эсеркой, в 1902 году пристрелит в саратовской квартире тамошнего губернатора Петра Столыпина генерала Сахарова, а в 1918-ом будет членом советской делегации, подписавшей «похабный» Брестский мир с Германией. Неисповедимы пути Господни. За год с небольшим до мирной высадки англичан в Таганроге, 4 июля 1869 года в Лондоне была зарегистрирована Новороссийская компания, основанная рядом видных бизнесменов и инженеров, близких к Адмиралтейству. России нужны были рельсы, Англия умела их делать и не знала к тому времени куда их девать, протянув стальные магистрали по всей Европе, Индии и частично Америке. Компанию составили быстро, в нее вошли 19 основных акционеров. По большей части с британской стороны. Финансовый интерес августейшей фамилии Романовых представлял обер-гофмейстер Дмитрий Нессельроде. Никаких препятствий для устройства очередной «фактории» (так назывались промышленные островки британского мира в любой точке мира) островитяне не видели. Вопросы логистики, как мы видели, решались решительно и просто. Среди акционеров, коих смело можно называть отцами-основателями Донецка, были люди вроде Томаса Брасси, инжнера и негоцианта. Он был одним из тех, кто строил железную дорогу от Балаклавы до английских позиций под Севастополем. Возможно, именно он предложил для скорейшего устроения заводского поселка привезти в степь над Кальмиусом разборные дощатые домики, которые англичане купили во время осады Севастополя у хозяйственных французов. Во всяком случае, Александр Кэмерон в своих воспоминаниях намекает на такую возможность, называя домики «французскими». А что? Всего-то 15 лет прошло, лежали себе в пакгаузах Бристоля, ждали верного часа. Как бы там ни было, домну «шотландского типа» начали ставить над вырытой заранее громадной ямой, закурились десятки маленьких коксовых печей. На черные работы, хотя и не очень охотно, пришли крестьяне окрестных сел — Александровки, Григорьевки, Семеновки. Район юзовского металлургического завода, на втором плане дом Юза; фото 1888 года из фонда краеведческого музеяРайон юзовского металлургического завода, на втором плане дом Юза; фото 1888 года из фонда краеведческого музея Домики мистера Камерона становились в линию, заводской двор принимал очертания. И 30 декабря 1870 года священник из Григорьевки освятил новый заводской поселок, называвшийся поначалу Ливенским — по имени хозяина арендованных обществом земель. Эта дата могла бы считаться датой основания Донецка. И считалась. По крайней мере, еще в 1945 году 30 декабря и отмечали День города по свидетельству известного донецкого краеведа Михаила Альтера. Затем, дату приспустили на год назад в силу каких-то неведомых нам партийных игрищ. Возможно, кто-то не захотел отмечать 100-летие Донецка в один год со столетием В.И. Ленина в 1970-ом? Нам здесь важно другое, первые 164 рабочих и почти сотня техников инженеров — прокатчики, металлурги, горняки, химики, инженеры гражданские и военные, железнодорожники, геодезисты. геологи, — новый 1870-й встречали в заснеженной промороженной насквозь степи. Сугробы в несколько метров, морозы под сорок и выше — вот, что ждало сынов Альбиона, поверивших посулам господ акционеров НРО. В марте 1872 года на заседании Российского императорского технического общества адъютант шефа русского флота великого князя Константина Николаевича, бывшего мотором всей этой русско-британской затеи, лейтенант Леонид Павлович Семечкин докладывал результаты своей инспекционной поездки в Юзовку. В дискуссию с ним по ряду вопросов вступил представитель самого знаменитого железнодорожного короля России Соломона Полякова инженер Петр Горлов, строивший железную дорогу и шахты в Донбассе. Тот самый, именем которого назван крупный город в ДНР, разбиваемый ныне уж пятый год подряд артиллерией ВСУ. В данном случае важно, что именно со слов Горлова мы знаем — в зиму 1870/71 годов в центральном Донбассе почти четыре месяца подряд выли метели. Неудивительно, что около половины всех британцев слегло с разного рода болезнями, а то и просто умерли. Большая часть юзовских контрактников, этих первых дончан, предпочла бросить высокооплачиваемую работу в России и вернуться на родину. Едва ли у сегодняшнего человека, живущего среди благ прогресса, есть право осуждать их слабость. Ведь сугробы и морозы были не единственными «неудобствами», как сказали бы склонные к «understatmen» британцы. Сейчас, среди зелени донецких парков и пригородных рощ трудно представить себе, что тогда здесь не было ни деревца ни кустика. Почти не было воды. Кальмиус — жалкая речушка, особенно в здешних палестинах. Ее воды не хватало на нужды завода, что уж говорить о нуждах людей. Кстати, так будет еще очень долго. Американский романист Теодор Драйзер, посетивший Юзовку, ставшую к тому времени городом Сталино, в 1927 году с изумлением смотрел, как люди дрались в очереди за водой у немногих колонок и пунктов выдачи. Только вначале тридцатых город получит надежный водопровод. Кроме того, британцам было невыносимо скучно и психологически невыносимо жить. Развлечений никаких, даже кабаков почти не было к тому времени. Языка не знали, физиономии сослуживцев примелькались, болезни косят одного за другим. Да еще с домной нелады. Вообще-то изначально императорское правительство, соглашаясь на деятельность НРО в России, требовало начать выпуск рельсов к осени 1870 года. Но, как мы знаем, сроки пришлось корректировать. Выпуск продукции должен был начаться в сентябре 1872 года. Поэтому домну ставили поистине стахановскими темпами, с дичайшими нарушениями технологий. Плюс погодка выдалась та еще — строителям в помощь. К тому же домну купили и привезли устаревшей конструкции, на Островах такие уже не ставили. И сам исполнительный директор Джон Юз мало понимал в металлургическом производстве. По профессии он был чистый прокатчик. Богато одаренный управленческими талантами, он был на удивление мало образован. Знавший его близко британский агент Баддели, свидетельствовал — старик едва разбирал крупный шрифт заголовков газет. Вид Юзовки в начале XX векаВид Юзовки в начале XX века Неудивительно, что задув доменную печь 24 апреля 1871 года, британцы не смогли удержать нужную температуру, к тому же футеровка печи была выложена из бог знает какого кирпича, сделанного из бог весть какой глины. В итоге — «козел» — огромный ком застывшего недоваренного чугуна. Позор?— Крах! Дело провалено, люди бегут, свои бегут, соотечественники. Это уже никуда не годится. После всех трудностей зимы, после этих проклятых русских морозов и казенного равнодушия! С кем? С кем работать? Надо сказать, что положение директора Новороссийского общества было отчаянным. Русские акционеры, прослышав о беде, прислали одного из авторов проекта по привлечению британцев к русскому рельсопрокатному делу — генерал-майора Оттомара Герна, англичане — Александра Огилви. Оба — с деловой хваткой. Оба — инженеры: Огилви — гражданский, Герн — военный фортификатор и изобретатель первых русских подлодок. Именно склонность к поиску нестандартных технических решений помогла Герну найти выход — под домной выкопали огромную яму, разобрали дно печки и в этой яме похоронили «козла». Теперь можно было строить рядом новую домну. Оставалось только дождаться новых техников и квалифицированных рабочих из Уэльса, материалов и денег. А тем временем в будущую Юзовку тоненькими ручейками начали стекаться чернорабочие, которых оказалось надобно куда больше запланированного Юзом со товарищи еще в Англии. И были это мужики из русской глубинки. Так начиналась Юзовка-Сталино-Донецк. На британский фундамент пришла русская деревня. Орловские, смоленские, тамбовские, курские да рязанские с казанскими мужиками подняли огромное дело. Оно стоило многих жизней и трудов. Но оно того стоило. Россия получила свои индустриальное сердце, которое позволило ей выстоять в кровавых перипетиях двадцатого века.
