Опасный глобализм: почему американцы боятся за свою демократию

Почти полвека назад советский диссидент Андрей Амальрик написал эссе "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года". Постановка вопроса в духе знаменитой антиутопии Джорджа Оруэлла изначально выглядела нелепой, но оказалась близка к пророческой. Когда в 1991 году СССР распался, создалось впечатление, будто однополярный Pax Americana впредь будет незыблем. Через год в США вышла и обрела всемирную известность книга политолога Фрэнсиса Фукуямы, провозглашавшая "конец истории". Правда, упоение американцев своей "всемирно-исторической победой" в холодной войне было омрачено чудовищными терактами 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне. Но и после этого, как я много раз убеждался, политики и политологи пренебрежительно отмахивались от вопросов о том, почему вслед за рухнувшей восточной "башней" мировой геополитики вдруг зашаталась и стала осыпаться и западная. Прошло с тех пор по историческим меркам всего ничего, а ситуация изменилась почти до неузнаваемости. К власти в США пришел внесистемный политик — популист и протекционист Дональд Трамп, требующий "вернуть Америке величие". Традиционный истеблишмент принял его в штыки, обвинил в "сговоре" с Москвой и раздул такую антироссийскую истерию, что даже о холодной войне с СССР ее американские ветераны вспоминают теперь с ностальгией. Фукуяма пишет ныне о кризисе западной демократии и либерального миропорядка. В прошлом году вышло его эссе "Америка: несостоятельное государство" с подзаголовком "Политическое загнивание Америки заражает весь мировой порядок. Дело может быть столь же серьезным, как советский коллапс". А одна из популярных книг нынешнего года в США — работа видного либерального политолога Роберта Катнера "Может ли демократия пережить глобальный капитализм?". По содержанию это полемика против "утопической веры в саморегулирующиеся свободные рынки", а также "наивной веры в то, будто углубление глобализации ведет к распространению как либерального капитализма, так и либеральной демократии". В этот контекст Катнер вписывает и избрание Трампа, а также подъем праворадикальных партий в Европе. А на вопрос о том, жизнеспособна ли современная западная демократия, автор отвечает: "Надеюсь, да". Но тут же добавляет: чтобы она устояла, "потребуется меньше капитализма и больше демократии". Закат золотого века Катнер считает, что золотым веком для Америки было тридцатилетие после окончания Второй мировой войны. "Послевоенная система была уникальной в истории капитализма, — пишет он. — Экономика по обе стороны Атлантики росла рекордными темпами и в то же время обеспечивала большее равенство". Именно тогда были заложены основы процветания американского "среднего класса". Достигалось это, по убеждению специалиста, за счет обуздания "хищнического капитализма" в рамках "Нового курса" Франклина Рузвельта в свете уроков предвоенной Великой депрессии. Банковская сфера и перемещение капиталов жестко контролировались. Было легализовано и приобрело широкий масштаб профсоюзное движение. Финансировались крупные государственные экономические проекты. Влияние частного капитала в политике сознательно сдерживалось. Вообще, учитывались уроки прихода к власти в Германии и Италии фашистских режимов, развязавших Вторую мировую войну, а также существование СССР как реальной альтернативы капиталистическому строю. Действовала прогрессивная шкала налогообложения, высшая ставка которой вплоть до 1964 года составляла в США 91 (!) процент. Законом ограничивалось ростовщичество. Катнер называет такой подход "национально управляемым капитализмом" (кстати, его работы знает и ценит известный "экономический националист" Стивен Бэннон, который при Трампе одно время был главным идеологом Белого дома). Он горько сожалеет о том, что с середины 1970-х годов послевоенный подход начал демонтироваться большим бизнесом, вновь перехватившим политическую инициативу. В итоге на смену этому подходу пришел курс на глобализацию и ослабление рыночного регулирования в духе доктрины laissez-faire (невмешательство в экономику), подхваченной и профильными международными организациями — МВФ, Всемирным банком, ВТО. К началу нынешнего столетия, по свидетельству специалиста, все до единого финансовые ограничения рузвельтовского "Нового курса" в США были "либо отменены, либо ослаблены неисполнением". "Боль ради прогресса" Более того, догмы laissez-faire стали навязываться и всему миру. Журнал New Yorker пишет, комментируя книгу Катнера, что "с 1980-х годов развивающиеся страны столкнулись с тем, что требования свободной рыночной доктрины включались в заемные соглашения: банкиры отказывались предоставлять кредиты до тех пор, пока страны не соглашались снять контроль над потоками капитала, сбалансировать бюджет, ограничить налоги и социальные расходы". Все это стало известно, как "вашингтонский консенсус", требующий "боли ради прогресса". Как он навязывался клиентам МВФ, я не раз наблюдал с близкого расстояния, освещая работу Фонда в Вашингтоне. Речь идет о пресловутой шоковой терапии, на которой при переходе к свободному рынку настаивали под диктовку Фонда реформаторы в разных странах, включая Россию. Собственно, и по сей день продолжают настаивать — в частности, на Украине. Вышло боком Впрочем, и самому Западу рыночная вольница тоже вышла боком. Достаточно сказать, что в 2007−2008 годах финансовый кризис, зародившийся на Уолл-стрит, едва не обрушил американскую, а с ней и всю мировую экономику. Помню, Барак Обама встретился тогда с хозяевами 13 крупнейших коммерческих банков страны и предупредил олигархов, что те рискуют попасть "на вилы" народного гнева. Это прямая цитата. Кстати, регуляторные гайки, которые тогда все-таки слегка прикрутили, Трамп теперь снова с энтузиазмом откручивает. Еще одним последствием глобализации стала фактическая деиндустриализация Америки. Верхи убедили себя, что страна проживет экспортом финансовых услуг и современных технологий. Промышленники охотно перенесли производство за рубеж, где и экологические, и трудовые, и прочие стандарты пониже. Но ударило это по самой Америке. По подсчетам экономистов, на которых ссылается тот же New Yorker, в 1999–2011 годах США из-за торговли с одним только Китаем утратили 2−2,4 млн рабочих мест. В 2010 году реальный срединный заработок американских трудящихся самого продуктивного возраста был на 4% ниже, чем в 1970 году. Не удивительно, что Трамп ведет теперь торговые битвы с тем же Китаем и Европой и добивается возвращения в США промышленных предприятий. Наконец, у всех на устах и такой бич эпохи глобализации, как быстрый рост имущественного неравенства. В 2013 году француз Тома Пикетти опубликовал книгу "Капитал в XXI веке", в которой показал, что когда норма прибыли на капитал стабильно превышает темпы роста ВВП, концентрация богатств растет. Богачи богатеют, а основная масса людей нищает. Это прямо проецировалось на то, что реально происходит и в США, и в Европе. Экономический трактат стал мировым бестселлером с миллионными тиражами. "Оптимизм иссяк" Катнер считает, что "на сегодняшний день демократический капитализм" стал "противоречием в терминах". "Ограничивая права трудящихся, развязывая руки банкирам, позволяя корпорациям уклоняться от уплаты налогов и не давая странам обеспечивать свою экономическую безопасность, голый капитализм наносит удар по самым основам здоровой демократии", — утверждает исследователь. И тревогу бьет не он один. Еще в январе 2016 года — до избрания Трампа — гарвардские ученые Роберто Фоа и Яша Маунк представили конкретные доказательства того, что американцы, особенно молодежь, отворачиваются от демократии и испытывают все более явную тягу к "сильной руке". Например, в так называемом поколении тысячелетия, то есть среди тех, кто родился в 1980-х годах и позже, менее 30% считают принципиально важным для себя жить при демократии. Среди американцев, появившихся на свет перед Второй мировой войной, таких людей более 70%. В отчетах о своей работе соавторы описывали разные причины усиления антидемократических настроений в Америке, причем не только среди маргиналов, но и среди элит. Но главное объяснение было простым: дескать, прежде "на протяжении двух столетий большинство американцев знали, что будут жить лучше родителей, и ждали того же для своих детей", а теперь "подобный оптимизм иссяк". Я и сам, когда меня об этом спрашивают, обычно говорю то же самое. А недавно нашел у известного философа и культуролога Бориса Гройса напоминание об историческом контексте ситуации. Описывая настроения своих нью-йоркских студентов, не уверенных в завтрашнем дне и хватающихся за любую работу, он, прежде всего, напомнил, что "после краха социализма произошел крах и демонтаж социального государства на Западе". Молодежь крайне напугана, а отсюда и рост национализма, и упования на патернализм властей, пояснил Гройс. "Теряют веру в капитализм" Все это легко вписывается в буквально сиюминутную предвыборную политическую практику в США. Опрос Gallup в середине августа принес поразительный результат: впервые за время наблюдений менее половины американских демократов (47%) сейчас позитивно относятся к капитализму как системе, а 57% положительно смотрят на социализм (среди республиканцев соотношение обратное: 71% к 16%). Молодежь в возрасте от 18 до 29 лет в целом настроена в пользу социализма: 51% к 46%. Журнал Newsweek признал, что демократы "теряют веру в капитализм" и "сдвигаются все дальше от центра". У этой тенденции есть уже и живое олицетворение — молодая социалистка Александрия Окасио-Кортес. После ее победы на первичных выборах председатель Национального комитета Демпартии США Том Перес поздравил ее с успехом и заявил, что она "представляет будущее партии". Соответственно, перестраиваются на марше и нынешние лидеры. Руководители демократических фракций в Конгрессе Нэнси Пелоси и Чак Шумер разработали к выборам программу "Лучший курс" — по аналогии с рузвельтовским "Новым курсом". Сенатор Элизабет Уорнер, в которой видят потенциальную участницу президентских выборов 2020 года, на днях выдвинула законопроект под красноречивым названием — "Акт о подотчетном капитализме". Обо всем этом пишет в рецензии на книгу Катнера сетевой ресурс "По-настоящему ясная политика". Создание прецедента Конечно, все это не означает, будто кто-то уже собрался хоронить американскую демократию. Согласно той же рецензии, ее вполне можно спасти с помощью мер "левого популизма". Общий вывод сводится к тому, что "демократия может устоять в условиях глобального капитализма, только если сделает его менее глобальным и менее капиталистическим". В свое время и гарвардцы Фоа и Маунк задавались вопросом: "Может ли политическая система в таких стабильных с виду демократиях, как США, быть менее непоколебимой, чем кажется?" Ответ их сводился к тому, что "будущее демократии неопределенно". С одной стороны, ждать скорого краха пока вроде бы нет оснований, с другой — "сигналы тревоги достаточно очевидны, и было бы глупо их игнорировать". Собственно говоря, сейчас в Америке на наших глазах как раз и создается такой исторический прецедент.