Как Горбачев «продал» ГДР за еду

31 августа 1990 года был заключен Договор об объединении Федеративной Республики Германии с Германской Демократической Республикой. Окончательное объединение двух государств состоялось 3 октября того же года. Мог ли СССР тогда предотвратить такое развитие событий или хотя бы повлиять на них таким образом, чтобы результаты этого договора оказались более выгодными нашей стране? Это даже не было договором о слиянии равных государств. Документ был подписан на уровне министров. Со стороны ФРГ — министром, что примечательно, внутренних дел Вольфгангом Шойбле. Со стороны ГДР — статс-секретарем Гюнтером Краузе. Объединение произошло на основе соответствующей статьи конституции ФРГ: «первое немецкое государство рабочих и крестьян» было попросту поглощено Федеративной Республикой. Что потом юридически существенно облегчило распространение на новые земли юрисдикции Евросоюза и НАТО. За несколько месяцев до этого (в мае) было создано единое экономическое пространство, а в начале лета ГДР лишилась и своей национальной валюты, перейдя на марку ФРГ. Сегодня Михаила Горбачева за это проклинают все кому не лень. Хотя советское руководство тогда пыталось вести переговоры о том, чтобы НАТО не расползалось на бывшие страны «социалистического содружества». Однако надо понимать, что в тех конкретных условиях Горбачев уже мало что мог сделать. Так называемое социалистическое содружество посыпалось, как карточный домик, в результате бескровных «бархатных революций». К тому времени фактически безоружные граждане ГДР вручную снесли «Берлинскую стену», коммунистические правительства были бескровно (кроме Румынии) свергнуты по всей Восточной Европе. Могли ли расквартированные в ГДР советские войска остановить это силой? Политически это было уже совершенно невозможно. Как показал опыт, все силовые попытки обратить вспять даже процесс распада СССР с треском провалились. Москва робко, но все же пыталась контролировать процесс. Условия объединения Германии были обговорены в ходе двух встреч на высшем уровне между Горбачевым и тогдашним канцлером ФРГ Гельмутом Колем (это он, кстати, дал путевку в политическую жизнь Ангеле Меркель, начинавшей свою политическую карьеру после присоединения ГДР как его верная соратница). Сначала Коль побывал в Москве в октября 1988 года, затем Горбачев в июне 1989 года совершил ответный визит в ФРГ. Принципиальное согласие на объединение было дано уже во время первого саммита. Что теоретически мог потребовать Горбачев в обмен на согласие на объединение и вывод советских войск из Германии? Мог потребовать безъядерного и даже нейтрального статуса для ФРГ (за на несколько лет до этого там были размещены американские ракеты средней дальности «Першинг»), нераспространения инфраструктуры НАТО на восточные земли. Ну и, конечно, компенсацию. За вывод войск, за оставленные советские военные и прочие объекты и собственность и т.д. Думаю, что по военным вопросам если бы даже и были подписаны какие-то документы, то уже через короткое время они все равно были бы нарушены Западом, а экспансия НАТО на восток была практически неизбежна. Как позже показал ход истории, объявление нейтрального или безъядерного статуса ФРГ тоже ничего на практике не стоило бы. Ракеты средней и меньшей дальности СССР и США уничтожили по договору 1989 года. А в Договоре об окончательном урегулировании в отношении Германии (он был заключен уже после объединения по факту) немецкие власти обязались не размещать на территории бывшей ГДР иностранные войска и ядерное оружие. Ничего этого выполнено так и не было. На нейтральный статус Германии никогда не пошли бы США, которым надо было бы тогда выводить несколько сотен тысяч своих войск оттуда. Они этого делать не собирались. И вести переговоры об этом с ними можно было бы до морковкиного заговенья. И не с позиции силы, а с позиции слабости — советская экономика уже тогда «посыпалась», и весь мир это видел. Кстати, ни Британия, ни Франция сначала вообще не были в восторге от идеи объединения Германии и создания немецкой «супердержавы» в центре Европы, слишком уж много исторических проблем было связано с таким государством. .Москве пришлось убеждать Париж и Лондон, что настало время «нового политического мышления». Убедили, на свою голову. А вот получить с немцев компенсацию было более реально. В ФРГ еще в 1960-х годах делались ранее оценки такой возможной компенсации. В 1960-х годах «хотя бы за нейтральный статус» ГДР Бонн был готов заплатить 124 миллиарда дойчмарок (это примерно 60 миллиардов долларов). Но Советский Союз тогда вовсе не собирался «продавать» ГДР. Когда в СССР уже появились серьезные признаки упадка экономики (в начале 1980-х) сумма компенсации была снижена — до 100 миллиардов марок (более 50 миллиардов долларов по тогдашнему курсу). Позже советник Гельмута Коля по вопросам внешней политики Хорст Тельчик напишет, что Западная Германия готова была отдать в порядке компенсации 50–80 миллиардов марок. А сам Гельмут Коль в начале 2000-х в одном из интервью назовет «приемлемой» сделку за 100 миллиардов марок. Теоретически Горбачев мог бы потребовать сопоставимую сумму. Однако у него на руках уже практически не было никаких козырей. Политическая ситуация в ГДР, да и во всем соцсодружестве складывалась таким образом, что Москва уже не контролировала тамошних политических процессов. ГДР реально могла «упасть» в руки Запада совершенно бесплатно и на фоне конфронтации с СССР, если бы он этому воспротивился. И пока Горбачев торговался бы за нейтральный статус или за большие деньги, объединение могло состояться помимо воли СССР. В итоге генсек был фактически вынужден «продешевить», попросив скромную сумму в 4,5 миллиарда марок — просто «на еду», чтобы купить на них продовольствие и ширпотреб для пустых полок советских магазинов. В качестве дополнительных платежей можно еще учесть примерно 15 миллиардов марок, которые были потрачены ФРГ на финансирование вывода советских войск из Германии и обустройство военнослужащих на родине. Правда, три из 15 миллиардов были даны в качестве кредита на пять лет. Продешевил Горбачев, что и говорить. С другой стороны, в условиях лихих 1990-х, получи он хоть 100 миллиардов марок, эти деньги, скорее всего, все равно бы разворовали.