Снос памятника сожженным красноармейцам может расколоть поляков

В Польше в соответствии с принятым законом о декоммунизации продолжается целенаправленный снос памятников благодарности бойцам Красной Армии. Согласно рекомендациям Института национальной памяти в 2018 году в стране должно быть демонтировано 75 памятников посвященных советским воинам-освободителям, польско-советскому братству по оружию, советским партизанам и военнопленным. На данный момент в Польше уже снесены памятники в 17 населенных пунктах. А на днях поступила информация, что польские власти в рамках декоммунизации намерены снести памятник погибшим бойцам Красной Армии в селе Стажинский Двор, расположенном в Поморском воеводстве, неподалеку от Гданьска. В 1942—1945 годах в этом поселении находилась группа советских военнопленных, которые использовались нацистами для проведения полевых и дорожных работ. Пленники голодали и содержались в очень тяжелых условиях. И, местные жители, несмотря на то, что тем под угрозой расстрела запрещалось вступать в контакт с заключенными, но ночам передавали им хлеб. Жесткая даже по-нацистским меркам расправа В начале 1945 года при отступлении гитлеровцы загнали военнопленных в сарай и сожгли живьем, при этом число погибших составило несколько десятков человек. В 1950-е годы на месте трагедии был установлен памятник по проекту скульптора из Гданьска Вавжинца Сампа. В 2005 году памятник был отреставрирован, и на нем была размещена таблица с надписью на польском языке «Замученным солдатам Красной Армии — узникам гитлеровского режима 1942−1945». Интересно, что против сноса памятника категорически выступают жители села, так как считают его «символом своей местности». Жителей также поддерживают вышестоящие местные власти гмины Пуцк, которые уже выделили юриста для оказания им юридической поддержки. Обозреватель «Ридуса» побеседовал по поводу сложившейся ситуации с польским журналистом Томашем Мацейчуком. — Польские СМИ ничего не сообщают о сносе памятника в Стажинском Дворе — с чем это связано: польским читателям будет неинтересна эта тема или эта тема просто намеренно замалчивается в польских СМИ? — Польские средства массовой информации пока еще не выходили на связь с солтысом (старостой — прим. «Ридус») деревни Стажинский Двор. Получается, что я был первым кто отправился туда и взял интервью по поводу возможного сноса памятника пленным красноармейцам. Так или иначе, признаю, что тема зачистки «советского наследия» не вызывает у поляков таких эмоций, как у россиян. Польские телеканалы могут заинтересоваться данной темой, но нужен какой-нибудь конфликт, например письмо от Министерства иностранных дел Российской Федерации с просьбой не трогать памятник, либо пресс-конференция известных россиян с обращением к полякам. — Каким, по вашему мнению, будет отношение к сносу этого памятника в польском обществе? — Честно говоря, когда я выложил информацию о возможном сносе памятника в социальных сетях и был удивлен тем, как много моих соотечественников выступает на стороне властей. Как будто они вообще не понимают, что данный случай не попадает под действие закона о декоммунизации, ведь пленный красноармеец сидит в грустной позе, без оружия и без каких-либо серпов и молотов. Пришлось даже заблокировать несколько человек в связи с оскорблениями в мой адрес и обвинениями в работе на Кремль. Но местные жители, жители деревни Стажинский Двор, выступают за то, чтобы пленный красноармеец остался на своем месте. Как видим, возможен конфликт, который, если произойдет, закончится судебным процессом. — Недавно Корнель Моравецкий, являющийся ярым антикоммунистом и которого сложно заподозрить в симпатиях к СССР, на страницах издания «Do Rzeczy» коснулся темы освобождения Польши Красной Армией и заявил: «Немцы хотели поляков уничтожить, русские — только покорить. Это одна принципиальная разница. Ведь мы сами не победили Гитлера — из-под немецкой оккупации освободили нас Советы. Конечно, они принесли новую оккупацию». Моравецкий ранее голосовал в Сейме против сноса памятников советским воинам и выступает против этого сноса и сейчас. Многие ли в Польше разделяют точку зрения Моравецкого? — Высказывания Корнеля Моравецкого вызвали недоумение как среди польских правых (подразумевается, прежде всего, правящая партия Право и Справедливость — прим. «Ридус»), так и левых (имеется ввиду оппозиционная либеральная Гражданская платформа — прим. «Ридус») политиков, активистов и журналистов. Правые критиковали его за отношение к Советскому Союзу и памятникам красноармейцам, а левые — за теплые слова о Путине и о российской демократии. Что касается настроений в польском обществе — они явно не пророссийские и просоветские. Я бы даже сказал, что молодые поляки намного хуже относятся к советскому прошлому, чем их родители и деды, а источником этой ситуации является доступ к публикациям о преступлениях Советского Союза и его политике в отношении в полякам. Еще до распада СССР почти никто в Польше не слышал о антипольской операции НКВД по приказу номер 00485, начавшейся в 1937 году и унесшей жизни около 100 тыс. советских поляков. Сегодня эта тема начинает появляться не только в книгах, но также в средствах массовой информации и в речах наших политиков. — 13 августа вандалы разрушили 23 звезды на кладбище советских солдат в Гданьске. Как в польском обществе относятся к подобному вандализму? — Поляки, хоть и ярые антикоммунисты, но не поддерживают вандализм, направленный против могил советских солдат. То, что случилось в Гданьске, является актом варварства, актом, автор которого должен быть жестоко наказан и с этим у нас никто не спорит. Советские кладбища в Польше находятся в отличном состоянии, о чем сообщают россияне, приезжающие к нам. Я сам многократно посещал могилы ваших солдат, в том числе с гостями из России. Индекс русофобии в Польше Иного мнения придерживается Конрад Ренкас, польский журналист и член партии «Смена», выступающей за дружбу с Россией. Руководитель этой партии, Матеуш Пискорский, уже более 25 месяцев находится под арестом по обвинению в шпионаже в пользу России и Китая. «Даже организаторы акции против советских памятников в Польше должны понять, что их действия начинают давать эффект противоположный их замыслам, — говорит Ренкас. — Вместо того, чтобы возбуждать враждебность к воинам-освободителям — напоминают, что они пали, чтобы освободить поляков от немецкой оккупации, которая грозила уничтожением польскому народу». «Именно по этой причине здесь молчит антироссийская пропаганда — потому что она просто не работает, — продолжает польский журналист. — Характерно, однако, что это не повлияло на изменение самого направления внешней и исторической политики». По словам Ренакса, случился парадокс — польские правители видят, что их кампания ненависти не работает, но по-прежнему утверждают, что работают для народа и во имя исторической справедливости, хотя становится все яснее, что большинство поляков ее понимают по-другому. «Это показывает, что русофобия в Польше является поверхностной, это пропагандистско-политический налет последних лет, не имеющий поддержки в обществе, — считает собеседник „Ридуса“. — Даже СМИ (а все, не важно, про- или анти-правительственные — были до сих пор одинаково вовлечены в антироссийскую кампанию) вынуждены к этому адаптироваться». Вместе с тем снизу, по словам польского журналиста, нарастают протесты против столь откровенной лжи. «Таких выступлений вероятно, будет все больше и больше, проблема заключается в том, что они по-прежнему остаются не скоординированными и неорганизованными», — отмечает польский журналист. То, что является движущей силой таких протестов, то есть, их локальность и спонтанность — это одновременно и их слабость. «Людям удается защитить их „любимый танк“, своего „Ивана“, но потом они опять перестают интересоваться тем, что происходит в соседнем муниципалитете, с другим „солдатом“, — говорит Ренакс. — Защищают памятники, потому что не доверяют политикам, которые хотят их уничтожить — но поскольку не доверяют политикам, поэтому сами не займутся политикой, чтобы заблокировать всю эту абсурдную акцию. Это противоречие, которое позволяет достигать локальных успехов, но не дает еще шанс на стратегические перемены в Польше». Намного яснее в польском обществе понимание вопросов, касающихся собственных кошельков. В Польше проходят сегодня десятки манифестаций фермеров, с участием сотен и тысяч людей, требующих нормализации отношений с Российской Федерацией, — отметил Конрад Ренкас. — Дела обстоят так, что нужно почувствовать на собственной шкуре, когда происходит что-то плохое, — отметил польский журналист. Что может Россия — Может ли Россия что-либо предпринять в данном случае? — с таким вопросом обозреватель «Ридуса» обратился к эксперту международной организации CIS-EMO Стасниславу Бышку. — Для начала следует четко понять, с чем мы имеем дело в случае с Польшей, равно как и со многими другими посткоммунистическими странами Восточной Европы, — ответил Бышок. — Речь идет о специфической политике, инициируемой и поддерживаемой властями обретших независимость государств на рубеже 1980−1990-х, направленной на воспитание у собственного населения правильного, с точки зрения национально-освободительного дискурса, взгляда на исторические события, имевшие место на данной территории. Такая политика проводится через систему образования и через систему создания или, напротив, уничтожения тех или иных символов, включая памятники. В посткоммунистической Польше построено огромное количество памятников, маленьких и больших, посвященных национально-освободительной борьбе и страданиям поляков от внешних оккупантов, прежде всего немецких и советских. «Политика памяти диктует такой подход, при котором на территории Польши могли страдать только поляки, остальные же были незваными гостями, которых в принципе не должно было быть в этой стране и чьи трагедии не должны никого волновать», — пояснил Станислав Бышок. Исключение, по словам эксперта, под соответствующим нажимом сделано только для для Холокоста. Но Холокост — особый случай, ведь существует множество влиятельных лоббистских групп в ключевых странах Запада, которые не дают предать забвению трагедию еврейского народа. У русских таких лоббистских групп нет, или почти нет, — заключил политолог. «Я не вижу каких-то реальных возможностей повлиять на политику памяти Польши с российской стороны, — резюмировал Станислав Бышок. — Это, впрочем, относится и к другим странам, где ведётся война с памятниками и, как это называют у нас, переписывается история». Впрочем, по мнению собеседника «Ридуса», изящным жестом было бы постараться привлечь к конкретной ситуации в Стажинском Дворе кого-то из экспертного сообщества Германии, кто как раз занимается военными преступлениями нацистских войск против советских военнослужащих. «Ридус» между тем отослал в МИД России запрос с просьбой отреагировать на события в Польше. Пока ответа не последовало.