«Зимняя вишня»: уроки трагедии

Пожар в торговом центре «Зимняя вишня» разделил жизнь Кемерово на «до» и «после». На месте трагедии остался лишь огромный пустырь, где вскоре появится Сквер памяти. Спецкор газеты ВЗГЛЯД вернулся в город спустя неполные полгода, чтобы увидеть, что стало с вольными и невольными героями тех скорбных событий. – Там бассейн был, – показывает мэр Кемерова Илья Середюк. – Да, в нем сейчас экскаватор стоит. Кемерово, конец августа. И.о. главы области Сергей Цивилев приезжает на площадку, где раньше была «Зимняя вишня». А теперь – огромный пустырь с остатками сноса, огороженный алюминиевой гофрой. Из разговора Цивилева и Середюка до спецкора ВЗГЛЯДА долетают отдельные фразы: «Плиту будем вынимать, горизонталь поверхности дадим в ближайшие дни... До двадцати четырех часов забери мусор... Работа завтрашнего дня – вывоз котельной и зачистка площадки». Работы почти завершены. От «Зимней вишни» остался лишь небольшой фрагмент стены. Если лицом к прежнему входу, то получается слева. Еще левее в марте возник народный мемориал: свечи, цветы, игрушки. Теперь – дерево, три скамейки и светло–зеленый камень с надписью: «На этом месте... состоялось стихийное возложение... 25 марта 2018 года пожар унес жизни 37 детей и 23 взрослых». Открытие – вот–вот. Стенды с новыми цветами и новыми игрушками – не в таком количестве, но приносят постоянно – разместились неподалеку. Если дождь, их накрывают пленкой. А если кто хочет взять игрушку в дом, «на память» – не мешают; традиция сложилась еще в те дни. «У тебя будет лучшая школа в городе» Снести то, что осталось после пожара, в областной администрации хотели сразу. Даже пообещали, что снос начнется с апреля, и как можно скорее. Сразу не получилось: возразили следователи. В результате, когда все экспертизы окончились, снесли за месяц, работали круглосуточно. – Эта страшная трагедия больше не мозолит нам глаза, – простодушно благодарит жительница одного из окрестных домов, вышедшая на школьные закупки с дочкой. Спохватывается – «ну вы же поняли, да». Сергей Цивилев кивает. – А что со школой? – спрашивает девочка. Народный мемориал (фото: Юрий Васильев) Школа № 7, что в двух шагах от места трагедии, закрыта. Пока – до начала учебного года. Чуть позже, когда пройдут конкурсные процедуры, здание уйдет на капитальный ремонт. В марте здесь был штаб ликвидации последствий и организации помощи. Всего полгода назад – десятки листов со списками – объявленные в розыск, сведения из больниц и моргов; объявления о медицинской и психологической помощи – где, кто, в каком классе, «ждем вас круглые сутки». Спортзал, наполненный родственниками – и трое священников, которые молились у походного киота, развернутого прямо под баскетбольным кольцом. Сергей Цивилев объясняет матери и дочке, что вместо седьмой вскоре придется походить в другую школу – скорее всего, № 5. «Зато потом у тебя будет лучшая школа в городе», – говорит он. За гофрой в стену изнутри бьет что-то тяжелое – очевидно, ковш. Снос того, что было «Зимней вишней», завершен. Память во имя будущей жизни Спецкор газеты ВЗГЛЯД видел Сергея Цивилева на том – уже, наверное историческом – мартовском митинге перед областной администрацией. Цивилев был одним из всего двоих руководителей региона, вышедших к людям. И уж точно – не напрямую ответственным за их горе: пост вице-губернатора по промышленности, транспорту и потребительскому рынку Сергей Цивилев получил за считанные недели до пожара в «Зимней вишне». На митинге было всякое. Жесткое «вы пиаритесь на трагедии» – брошенное одному из активистов, ныне кандидату в областной парламент. И – вскоре – преклоненное прямо на ступени Дома Советов колено: «Перед теми, кого мы не смогли защитить». Кемеровскую область у Амана Тулеева Цивилев принял через неделю после пожара. То, что на месте «Зимней вишни» должен быть сквер, лично у него сомнения не вызывало сразу. В отличие от многих. – Были обращения в суды, – вспоминает и.о. губернатора. – Были категорические противники сноса. Мол, бетонное здание в принципе сохранилось, так давайте оставим там торговый центр... На месте трагедии. Повторно. Торговый центр, – и.о. главы Кемеровской области как будто вновь взвешивает аргументы сторонников восстановления ТРЦ. Сейчас уже точно решено: сквер. Один из трех проектов, наиболее понравившихся родственникам погибших. Откроется в следующем году 1 июня, в День защиты детей. Разумеется, плиты с именами погибших. Вокруг плит – шестьдесят сосен. Понятно, логично, даже традиционно. И вдруг: – Сквер памяти должен быть еще и позитивным. Красивым. Необычным, – говорит Сергей Цивилев. – Чтобы мамочкам и детям хотелось туда прийти. Во имя будущей жизни, во имя радости в этой жизни. Сквер должен настраивать на радость – и одновременно показывать, как жизнь беззащитна. Что жизнь надо сильно-сильно ценить, о ней беспокоиться и заботиться. Вот основная идеология. Дальше – основные положения этой идеологии: – Надо сделать красивым весь квартал. Школа – да, седьмая «штабная» – будет плавно переходить в сквер. Все жилые дома вокруг будут благоустроены, оденутся в подсветку. И важная деталь: на территории сквера будут и садовые деревья, и клумбы. Там будут высажены растения, которые есть у нас в Кузбассе. Дети будут приходить туда на уроки ботаники, преподаватели будут им рассказывать: вот это – то-то, произрастает у нас там-то и там-то. Ну хорошо же? – Яблоки, цветы – это что, парк с променадом? – Подожди... Цивилев немедленно возражает: А кому погибших помнить, если там живые ходить не будут? «Всё делаем, в том числе то, что не можем» Людмила Маслеева – краевой уполномоченный по делам родственников погибших при пожаре в ТЦ «Зимняя вишня» – выходит из кабинета Сергея Цивилева, на ходу растолковывая что-то своему телефонному собеседнику. Требования безопасности – не для нее: Маслеевой не нужно оставлять сотовый в приемной. Таким образом, Людмила Дмитриевна – чуть ли не единственная, кто может заходить со включенным мобильником в категорированное помещение. Более того – обязана это делать. Людмила Маслеева (фото: Юрий Васильев) Потому что Людмиле Маслеевой могут позвонить в любое время дня и ночи. И звонят: во время нашего получасового разговора она прерывается трижды. До середины 2000-х Людмила Дмитриевна была директором спортивной школы по настольному теннису. Услышав про митинг на площади, пошла не раздумывая. – Я сразу поняла, что там будет много моих детей, которые уже взрослые, – говорит она. – На них я могла бы подействовать, если что пойдет не так. Когда все ломанулись в администрацию, я встала перед людьми и не позволила им это сделать. Как могла, так и не позволила, – вспоминает Маслеева. – Сын приехал на площадь часа через три: «Мама, как ты могла?» А мне страшно только через сутки стало... Школа уже потом была. Штамп, конечно – но что делать, если в «штабной» седьмой школе Маслеева в те дни реально была везде, куда ни зайдешь? «Воду в двадцать пятый... пайки у модуля разгружаются, скажу, чтобы заносили...» И, конечно же, «а вам тут вообще делать нечего»; это уже – спецкору газеты ВЗГЛЯД и коллегам, в очередной раз «просочившимся» в штаб. Кстати, в результате не выгнала. Всех деталей Людмила Маслеева, разумеется, не помнит. Но звонок – «если вы не против, мы бы хотели, чтобы вы и дальше занимались семьями погибших и пострадавших» – восприняла без удивления. – Познакомилась со всеми, узнала все задачи, которые нужно решить, – говорит она. – Единственная нерешенная проблема – кадетский корпус для ребенка, потерявшего маму. Ждем места. А так – вроде справляемся. «Справляемся» – в первую очередь деньги, разумеется. Миллионы – родным погибших: один от федерального центра, один из областного бюджета, три от собственника, два из благотворительных пожертвований. И по четыреста тысяч – пострадавшим на пожаре. Выплаты – в разной стадии, но в целом почти пришли. – Всем, кому надо, предоставили квартиры, – продолжает Людмила Дмитриевна. – Те, кто нуждался, просили беспроцентную ипотеку. Были выделены социальные выплаты на жилье: 40 квадратных метров – на одного, пятьдесят на двоих, больше – по двадцать на каждого... – Много всего, слушайте, – старается не конкретизировать дальнейшее омбудсмен Маслеева. – Кому-то нужен колледж в другом городе. Кому-то памперсы – только что ребенок родился. Все разное, все делаем. В том числе и то, что не можем. Каждый ребенок должен быть готов к спасению жизни – Тогда мы еще раз осознали цену жизни. Особенно – цену жизни ребенка, – говорит Сергей Цивилев. – Мы не имеем права ни при каких обстоятельствах допустить повторения трагедии. Помогаем и будем помогать всем родственникам погибших. Это не обсуждается и обсуждаться не будет. Но дети погибают, к сожалению, не только в «Зимней вишне». «Закрыто», «Закрыто», «Закрыто» – все еще можно увидеть на торговых центрах в Кемерове. Что означает: противопожарные и прочие подобные требования владельцами еще не выполнены. Не очень удобно для покупателей, многие жалуются. Но другого варианта – после «Зимней вишни» – нет. – Мы всерьез занялись переоборудованием школ и пионерских лагерей, – продолжает Цивилев. – В курс ОБЖ будут вводить отдельную программу – как ребенку вести себя в чрезвычайных ситуациях. Учреждаем нагрудный знак «Готов к спасению жизни» – каждый ребенок должен быть к этому подготовлен. Мы можем – и должны – создать любые технические условия безопасности. Но если ребенок не имеет навыков, он может не справиться в тяжелой ситуации. Уже с нынешнего учебного года будем давать эти навыки всем детям. Рассказывать. Объяснять. В идеале, полагает и.о. главы Кемеровской области, ребенок должен быть готов спасти «и себя, и товарища». И, если придется – родителей и других взрослых, не овладевших навыками: – Мы не хотим терять детей нигде. Например, во время купания – по всей стране происходят трагедии. Надо приучить ребят смотреть за ситуацией самим – даже если их родители ведут себя не совсем правильно. Пусть дети им подскажут, пусть проявят активную позицию – направленную на спасение жизней. О том, что может, помимо прочего, сделать подготовленный ребенок, Цивилев узнал недавно – на праздновании 400-летия Новокузнецка: – Некогда город был казачьей крепостью, защищенной пушками и искусными пушкарями – о чем прекрасно знали все, в том числе и враги. К неприятелю однажды просочилась информация: воины ушли из крепости в поход, и пушки хоть и торчат, но стрелять из них некому. Враги подошли к стенам и уже готовы были захватить крепость. Но 12-летний мальчик – сын кузнеца, который видел, как отец готовит пушки, пристреливает их – зарядил орудие, навел его и выстрелом попал в лагерь неприятеля. Враги посчитали, что их обманули, и разбежались. Один ребенок смог спасти весь город. Но он смог это, потому что был к этому подготовлен. Наверняка отец разъяснял ему устройство пушки, показывал, как с ней обходиться... Легенда ли это, или правда – не так важно: – Главное для нас в этой истории вот что: правильно выученный ребенок спасет не только себя – но и всех вокруг. Поэтому будем готовить детей к тому, как вести себя в самых разных ситуациях. Не только пожар и вода – та же профилактика болезней, о важности которой ребенок должен знать и, если надо, напоминать окружающим. «Зимняя вишня» заставила нас по–другому относиться к подготовке ребенка – не менее ответственно, чем к оснащению зданий... – Когда у кого-то начинаются в голове завихрения – надо ли, не надо вообще заниматься этим всем, – говорит Сергей Цивилев, – я подношу ему эту книжечку, которую и сам периодически пролистываю. Посмотрите, говорю, в глаза этим детям на фотографиях. В черном томе – дети из «Зимней вишни». Все 37. – Да, до конца мы всех не защитим, – кажется, Сергей Цивилев все еще продолжает полемику. – Но все, от нас зависящее, мы должны сделать. Это мой главный и глубоко личный вывод из мартовской трагедии... И да: мы хотим, чтобы у нас было много детей. У нас, к сожалению, не очень хорошее соотношение между рождаемостью и смертностью. Будем создавать отдельные программы по ЭКО. Разбивать хорошие парки. Спорт в каждом дворе. Дома культуры воссоздаем – чтобы ребенок мог приходить и заниматься всеми видами искусств. И конечно, начиная со следующего года каждый год по дюжине школ региона – под капитальный ремонт. Ребенок должен ходить в хорошую, современную школу. Он там 11 лет жизни проводит... Боевая медаль в мирное время – Пока я в Новокузнецке нахожусь, – говорит Фарзон Салимов. – У меня тут регистрация, надо продлевать. Берут работать в Москву, тоже в магазин. В качестве администратора. Фарзон – администратор обувного магазина в «Зимней вишне» – спас десятки людей, открыв заднюю дверь. Об этом, правда, сейчас вспоминать не хочет: – Тогда много говорил, слишком. Кто из журналистов приходил, тем все говорил. Сейчас – тяжело стало очень, думал много. То, что осталось от ТЦ, снесли за месяц (фото: Юрий Васильев) Летом, когда следователи пустили арендаторов в здание, Фарзон с коллегами разбирал то, что осталось от магазина – обувь, оборудование. Что-то удалось спасти, но в основном – конечно, потери. Как у десятков предпринимателей – арендаторов «Зимней вишни», накануне сноса публично обратившихся к властям за помощью. По субсидиям на возобновление дела: официальных ста тысяч на получателя – явно немного. Требуется помощь по досудебному возмещению ущерба. И главное – по кредитам. Из 35 стараниями областной администрации удалось полностью скостить три. Еще по нескольким – минус проценты, плюс реструктуризация. Банки, разумеется, в своем праве. Но и кемеровские власти настроены продолжать диалог. Впрочем, эту эпопею Фарзон толком не застал. Был месяц в родном Таджикистане. Потом прилетел в Новокузнецк – здесь у него семья. Теперь регистрация – и в столицу, на такую же должность. – Александр Бастрыкин медалью наградил, когда в Кемерово прилетал, – начинает перечисление своих немногочисленных наград Фарзон. – Сказал, что боевая. И Духовное управление мусульман, из Москвы. Но их награда в Кемерово находится. Как только буду там, зайду обязательно. Вроде бы все. Телефон Салимова Людмила Маслеева просит сразу: «Надо встретиться, когда будет в Кемерове». – У меня задача от Сергея Евгеньевича, – отвечает Людмила Дмитриевна на вопрос о том, сколько ей еще в принципе работать. – Одна из многих, но важных: детей пострадавших мы будем вести до окончания вузов. То есть, до дипломов. Как вы думаете, сколько это будет лет?