Что заставило Германию и Австрию начать дипломатическую игру с Россией
Визит Путина в Германию и Австрию выигрышно смотрится в сравнении с новым, жестким форматом отношений США и их союзников ЕС. Берлин – не самый легкий партнер, учитывая неумение немцев признавать ошибки: даже если не прав – бейся до последнего, вплоть до Рейхстага. Возврат к прежней системе отношениям с ними уже невозможен. Но он и не нужен. Визит российского президента в Германию и Австрию – это проявление нормальной внешней политики и международного общения в те времена, когда это, казалось бы, необратимо становится частью прошлого. Еще недавно казалось, что такой диалог либо невозможен, либо еще долго все будет сводиться к разговору глухих. Однако время вносит свои коррективы. Эмоции и конфликты приходят и уходят, а интересы остаются. И эти интересы заставляют Германию, не говоря уже об Австрии, начинать дипломатическую игру с Россией. В первую очередь, причина, конечно, в изменениях, которые произошли за последний год во взаимоотношениях между Европой и Америкой. Эти изменения удачно легли на благоприятную почву устойчивости России к внешнему давлению и очевидного провала всех попыток добиться международной изоляции Москвы, которые Запад предпринимал последние 4 года. Новый формат отношений США и их европейских союзников – уже не равноправие, пусть даже и только формальное, но безусловное подчинение. Американский президент в июле, после шумного визита в Европу смог существенно надломить волю европейцев к борьбе. Подписывать временную капитуляцию в Вашингтон отправили главу Европейской комиссии Жан-Клода Юнкера. Отказ Трампа от торговой войны стоил европейцам обещаний увеличить закупки американского сжиженного газа и ряда категорий сельхозпродукции. Однако полностью «сливаться» ведущие европейские государства, видимо, не намереваются. И вряд ли могут себе это позволить. Для Германии принципиально важно как угодно, но довести до успешного конца строительство новой ветки балтийского газопровода Северный поток. Ради этого Берлин будет торговаться с американцами, идти на частные уступки, но от своей стратегической задачи – установить почти монопольный контроль над поставками российского газа на европейский рынок – он не откажется. Как и 50 лет назад, когда американцы также пытались заставить немцев отказаться от энергетического сотрудничества с СССР. Но и тогда немецкие политики и руководители бизнеса смогли свои планы реализовать. Политическим результатом сделки стала новая восточная политика Вилли Брандта и Московский договор 1970 г. окончательно завершивший послевоенный период отношений. Германии был нужен газ, а СССР – ровные отношения с ведущей капиталистической державой. Так, в сущности, продолжалось вплоть до военно-дипломатического кризиса 2014 года, последовавшего за вооруженным переворотом в Киеве. Только после распада СССР новая Россия стала нуждаться в Германии, как главном европейском партнере, еще больше, а тон Берлина стал в разы более поучительным. Особые отношения отвечали взглядам Владимира Путина и оставались взаимоудобными до последнего времени. Своими действиями в 2014 – 2015 годах канцлер Ангела Меркель, конечно, перевернула эту страницу особых отношений Москвы и Берлина. Хотя это и было неизбежно. После того, как Германии и Меркель лично пришлось брать на себя основную ответственность за продавливание непопулярных мер во время борьбы с кризисом зоны Евро в 2009 – 2013 годах федеративная республика стала безусловным лидером Евросоюза. Это лидерство нужно было подтверждать тогда, когда Европа столкнулась с самым серьезным политическим кризисом за всю историю после конца Холодной войны. А для этого было необходимо добиться политического единства стран ЕС вокруг решения, предложенного именно из Берлина. С учетом обстоятельств такая единая позиция могла быть тогда только антироссийской. И Меркель продавила свое видение того, каким должен быть коллективный ответ на реальный или выдуманные европейской пропагандой действия Москвы. При этом, правда и то, что Германия политически стояла за спиной кровавого Майдана. Решение Виктора Януковича отложить подписание соглашения с Евросоюзом буквально вывело из себя германское руководство. Дело в том, что из всех государств, которым такое соглашение предлагали, только Украина и Азербайджан имели для ЕС хоть какой-либо смысл. Но Азербайджан в силу географической удаленности и специфики политического режима не мог рассматриваться как объект давления. А вот Украина, политики которой за годы независимости совершенно запутались в словах, связях и желаниях, просто-таки просилась на роль объекта экспансии. Украина для Германии, как, по большому счету, все пространство на Востоке – это территория ресурсного освоения. Одна из немногих диверсифицированных экономик мирового масштаба нуждается и будет нуждаться в ресурсах. И поэтому не удержалась – рискнула стратегическими отношениями ради даже относительного контроля над пространством, куда за последние 100 лет немцы пытались прийти 2 раза – в 1918 и 1941 годах. Отчасти – из-за недостаточно внятной позиции России, разъясняющей, чем такие авантюры могут кончиться. Последнее, кстати, важно не забывать в с учетом заинтересованных взглядов, которые из Варшавы и Берлина часто бросают на Белоруссию. Получилось то, что получилось. Реакция России оказалась более серьезной, чем ожидали немецкие и европейские политики. Есть ли у отношений шанс на восстановление в прежнем объеме доверия и глубины? Вряд ли. Германия, как и вся Европа, вряд ли сможет стать конструктивным партнером России в ближайшие 10-15 лет. Огромное количество внутренних проблем, инерция запущенной санкционной политики, постоянное давление США – все это не позволит немцам и европейцам изменить отношение к России и проектам, которые та поддерживает. Например к евразийской экономической интеграции, официально не признаваемой Евросоюзом. Да и неспособность признавать собственные ошибки – это вообще важнейшая черта немецкого национального характера. Даже если не прав – бейся до последнего, вплоть до Рейхстага. Но это не значит, что между нами невозможна нормальная традиционная дипломатия. И в этом смысле важен визит Владимира Путина в Австрию и природа отношений Москвы и Вены в последнее время в целом. Положение Австрии и ее интересы в отношениях с Россией принципиально иные, нежели чем у Германии. Хотя Австрия также наш крупный партнер в области энергетики и инвестирует в России. Здесь роль играет именно чистая политика и дипломатия. После вступления в Европейский союз Австрия столкнулась с риском постепенного снижения своей заметности в международных делах. Для бывшей великой европейской империи это неизбежно оказалось бы психологической травмой. Несмотря на то, что в наши дни Австрия – это крепкая небольшая страна с высоким достатком, всего 100 лет назад она стояла во главе многонациональной империи. Пришедший весной к власти молодой и яркий канцлер Себастьян Курц прекрасно понимает, что один из немногих внешнеполитических ресурсов в его руках – австрийский нейтралитет. Этот нейтралитет, разумеется, ограничен участием в Евросоюзе. Австрия должна была присоединиться к мерам экономической войны, которую в 2014 г. начал против России ее партнеры, но тем не менее сохранила уникальные возможности проводить более самостоятельную политику. Австрия не член НАТО и не связана с блоком политическими обязательствами безусловной солидарности. Другими словами, Вена – это идеальный партнер для тонкой дипломатической игры. И она к такой игре готова. Какой из всего этого следует вывод? Все достаточно несложно – четыре года противостояния вокруг Украины и все более жесткая позиция США привели к парадоксальному результату. В Европе, среди континентальных лидеров, крепнет понимание того, что в отношениях с Россией возвращение к модели 90-х уже невозможно. Добавим – и не нужно. Нравится это или нет, но украинский кризис закрыл эту страницу нашей с Европой общей истории. Одновременно в международную политику, в том числе в Европе, возвращается то, чего ей критически не хватало после конца Холодной войны. Это плюралистическая дипломатия, когда государства понимают, что слиться в экстазе единых ценностей и интересов они не могут. Но одновременно не могут и делать вид, что политика партнера – это частная девиация, которую нужно перетерпеть.
