Хроническое «победобешенство»

Прошёл месяц после Чемпионата мира по футболу. Как и предполагалось, страсти быстро улеглись. Но страсти проходят, а последствия их остаются в истории. Последствия бывают разные. В июле 1969 года две маленькие центральноамериканские страны — Сальвадор и Гондурас — так обеспокоили друг друга, что между ними разразилась футбольная война: настоящая война, поводом для начала которой стало поражение Гондураса в отборочном матче ЧМ 1970 года. Длилась она четыре дня, с 14 по 20 июля, победы не принесла никому, а бессмысленную гибель — двум тысячам солдат. Ровно через 49 лет, в июле 2018 года, футбол обеспокоил свыше миллиарда жителей Земли — и разразился победоносный футбольный мир. Нормальная такая победа: одна на всех, и пусть никто не уйдёт обиженный. Всё к тому шло: весёлое воодушевление наполнило Россию и из неё, как из гиперболоида, лучи жизни отправились просвечивать остальные народы. Однако тут пришли обиженные и просветили, точнее протемнили, некоторые очень важные вещи. Почти уже забытая, но пока ещё не тонущая Галина «графиня» Панина, незадачливая пиарщица Леруа Мерлен, совершенно не случайно угодила в такой резонанс, прицепив к своему негодованию против футбольной эйфории маркер победобесие, обычно используемый рукопожатными хорошими лицами для вскрытия ватки, а точнее, для подлого глума над нами и нашим Бессмертным полком. Холопская неблагородная ярость пронизала и отчасти даже расколола носителей доброкачественных генов. Сопереживать «путинскому жмыху», — дала понять на своей странице в фэйсбуке Карина Орлова, соучастница знаменитого «эхо-до///дёвого» опроса про бессмысленность жертвы блокадного Ленинграда, — это табу, его нарушение навеки вычеркнет тебя из «интеллектуального меньшинства, которое определяет направление развития страны». Пенноротая коренная эхомосквичка Ксения Ларина, считающая прекрасным футбольное ликование в Париже, но постыдным — в путинской России, обвинила в «патриотическом безумии» московских театралов, устроивших овацию в «Современнике» в честь победы своей сборной над испанцами, и предрекла: «теперь начнётся расправа над теми, кто не так радуется. А если увидят, что кто-то и вовсе скорбит — на кол посадят». Но пока что на кол (пока что фигурально) интеллектуальные меньшевики бросились насаживать нечаянных отступников — Навального, например, который всего лишь попытался наладить ситуативный эмоциональный контакт с потенциальным электоратом. Оказалось, что любые такие попытки самых отмороженных, самых своих-буржуинских хотя бы рядом постоять с нашим хорошим настроением воспринимаются не как отступничество от идеалов — а как поругание идолов. На самом же деле «эти мячики, забитые в сетку, отодвигают возможность нормальной жизни для этой страны, охмуряя людей "патриотическим" угаром и звоном "побед". А футбол тут вообще ни при чем». Кстати да. Футбол как таковой ни при чём. А победы — при всём. Потому что когда этих людей корячит, слово «победобесие» уже не кажется неуместным. Точнее, правда, будет назвать это победобешенством — потому что, как и в случае с обычным собачьим бешенством (патологической водобоязнью) — мы имеем дело с доведённой до терминальной стадии шакальей победобоязнью. С политической и социально-психологической идиосинкразией к самому существованию национальной субъектности, к праву народа (он же население, он же плебс, он же мiр) не только на радость — но и вообще на самость. Победобешенство — это когда победа бесит. Победа — Великая, 9 мая 1945 года. Победа — космическая, 12 апреля 1961 года. Победы ракетные, атомные, научные, литературные, художественные, духовные, футбольные, любые. Всё, в чём народное большинство проявляет неавторизованную активность, радуясь не по приказу, жертвуя собой своевольно. Всё, в чём оно выходит за рамки статуса маргинального большинства, пригодного разве что в качестве питательного компоста для элитарно-монетарных гешефтов. Всё, что не сводится к обеспечению комфортных условий для «интеллектуального меньшинства». Всё, что — и чуют они это безошибочно, про-кащейски, — победным духом пахнет. Бесит, конечно, не только и не столько анекдотичных рукалицопожатных. Но и многих куда более серьёзных определителей направления — и страны, и мира. Возвращаясь от футбола к космосу — за сколько лет долетели мы до Космоса после Победы? За двенадцать. За сколько — от Спутника до Гагарина? За три с половиной. За сколько (если расширить область успеха до всей планеты) от Земли до Луны? За восемь. На Луну летали три года подряд, и вот уже 46 лет как не летаем. Скоро будет двадцать лет, как тусуемся с американцами на одной станции и считаем денюжку за коммерческие запуски. Экономя на науке, на инфраструктуре и на спецах. Чтобы долететь до Космоса, понадобились огромная энергия общенародного энтузиазма, волюнтаризм Хрущева, гениальный фанатизм Королева и героизм Гагарина. Чтобы долететь до Луны — волюнтаризм Кеннеди и эмоциональная мобилизация всех производительных сил и производственных отношений США. Но на то, чтобы свернуть громадьё планов Королёва, хватило аппаратных интриг в ЦК и скопидомства минобороновской бухгалтерии. А на то, чтобы грохнуть в зародыше Космическую Оперу абсолютно реалистичной американской звездной программы — унылого крохоборства электорально озабоченных конгрессменов, которым даже минималистский, осторожно-приземлённый план вице-президентской комиссии Спиро Агню показался недопустимо затратным победобесием. …На фоне околофутбольного победобешенства остались в тени всплески брезгливого раздражения по некоторым другим поводам. Вот Дмитрий Рогозин (журналист по образованию!) объявил о «десяти принципах» новой космической политики — ужасно! Ещё хуже, что привел он за собой в Роскосмос не модернизаторов эффективного менеджмента в сфере велосипедов на солнечной батарее, а, например, Николая Севастьянова — единственного в постсоветские годы гендиректора королёвской «Энергии», который попытался начать работу с постановки космических задач и попытки повысить зарплаты обнищавших спецов (за что быстро и поплатился). Ну и — это же нельзя. Равно как и секретную звезду Героя получать (это уже о Кириенко) можно только за президентские выборы — а за что ещё? За все вот эти бериевские штучки с реализацией оборонных ядерных проектов? Да ну вы что! Нельзя лететь на Луну ради Луны, к Звёздам ради Полудня XXII века. Нельзя любить страну потому, что она — наша. Зачем нам география, когда есть извозчик? Зачем нам космос, когда с него откатов не взять? Нафига нам от футбола столько бенефициаров радости — и чтобы радоваться могли не только 14 процентов лучших, но и всё остальное обременительное население? Вся эта пока ещё живая нагрузка на казну? Это уже получается какой-то популизм. Который пока что запрещён по понятиям на территории Российской Федерации (да и на цивилизованном Западе) строже, чем любой терроризм. Есть только одна заковыка. Радость побед ихним понятиям не подчиняется. И звёздные далёкие маяки — ту-ут, ту-ут! — поют громче, чем щёлкают цифирки в их глазах и кассовых аппаратах.