Волшебная сила науки. Как просвещали ссыльных и каторжников

25 июня (7 июля) исполнилось 164 года со дня рождения учёного, писателя и революционера Николая Морозова. Это Морозов в 1915 году написал о сибиряках: «... не верю я, что с таким народом Россия будет долго плестись в хвосте остальных европейских держав». Участник покушения на царя Александра II в марте 1881 года, личный друг Карла Маркса, просидевший 30 лет в одиночках Петропавловской и Шлиссельбургской крепостей – за два года до социалистической революции Николай Морозов совершил акт интеллектуального служения Сибири, красной нитью вошедший в историю нашего края. Учёный-заключённый Но в историю он вошёл не столько как участник организации «Народная воля», а как учёный, опередивший своё время. «Первым в астрономии узник Шлиссельбурга высказал догадку о метеоритном происхождении лунных кратеров, разработал научную теорию о сложном строении атомов, первым в мире объяснил явление изотопии и радиоактивности» – писал о научных заслугах Николая Морозова автор книги «Память» Владимир Чивилихин. В 1905 году Николай Морозов выходит из заключения и выносит с собой на волю около 30 томов научных трудов. Учёный-заключённый быстро становится знаменитым. Менделеев хлопочет при дворе о присвоении ему степени доктора химии. Репин пишет его портрет. Он, ещё в тюрьме увлечённый идеей воздушных полётов, встречается с Королёвым и Циолковским. Толстой зовет его к себе в Ясную поляну. Но Николай Морозов едет в Сибирь. Давний друг по народовольческому подполью Дмитрий Клеменц, живущий в ссылке под Красноярском, шлёт письма: мол, приезжай. Морозов знает, что Клеменц умирает – он болен туберкулёзом ещё с тех пор, как они вместе прятали на болотах под Петербургом от царской охранки шрифты для листовок. На виражах судьбы Это путешествие подробно описывает в своём очерке «Звёзды, химия и музыка» историк Вадим Михановский: «На собственные средства Николай Морозов вместе с супругой – пианисткой Ксенией Алексеевной, родившейся в Омске, отправляются в край ссыльных и каторжников. В те далёкие годы в Сибири, за исключением Омска и Томска и ещё, может быть, Иркутска, не было залов и аудиторий, приспособленных для проведения массовых мероприятий. Просвещённые сибиряки, желая увидеть легендарного человека, добирались за триста вёрст». Николай Морозов показывал физические и химические опыты, рассказывал о воздухоплавании, читал собственные стихи и комментировал музыкальные произведения, исполняемые женой. «Он сумел через тридцатилетний срок одиночного заключения пронести бодрый, пытливый ум и немеркнущую веру в вечные идеалы человечества» – это цитата из дореволюционной газеты «Забайкальская новь». В Томске, пообщавшись с преподавателями и студентами здешних вузов, Николай Морозов решил остаться навсегда. Ему обещали должность профессора химии в технологическом институте. Жить в столицах бывший политзаключённый по понятным причинам не имел права. Но революция сыграла положительную роль в карьере учёного. Советское правительство предложило ему стать директором Естественно-научного института им. Лесгафта. После переезда в Москву Николай Морозов ещё долго переписывался с томскими учёными и продолжал шефствовать над одной из школ Красноярского края, расположенной недалеко от того места, где был похоронен друг его молодости Дмитрий Клеменц. В доме-музее Николая Морозова в Ярославской области хранятся два издания: одно – книга «Город Томск», другое – подшивка журнала «Сибирский студент» за 1914 год. На титульном листе первого можно увидеть дарственную надпись: «Славному борцу-ветерану за светлое будущее России на память о посещении Томска (октябрь 1915 г.) от группы сотрудников и редакции «Сибирской жизни».