Бункеры, коктейли и ностальгия. Путешествие в путинскую Россию: «Мы живем лучше, чем в Америке»

Самара — 37 метров под землей, кабинет Сталина готов к эксплуатации. Телефон, по которому отдаются приказы, зеленая лампа, крохотный туалет, гостиная для собраний, где самое высокое кресло, как объясняет мне экскурсовод Е., отводилось «телохранителю». Советский диктатор никогда не был в этом бункере, способном выдержать любой бомбовый удар благодаря четырехметровым стенам из бетона, которые чередуются со слоями песка, амортизирующего взрывы. «По сравнению с этим бункер Гитлера — это просто несерьезно, он был расположен на глубине всего 16 метров!» Е. этим гордится: «В нашем городе, который тогда назывался Куйбышев, расположилось правительство в 1941 году, когда нацисты были на подступах к Москве. Только один Сталин не уехал». Прохлада, сохраняющаяся благодаря стальным дверям, упоительна. 37 метрами выше Самара закипает на 35-градусной жаре, болельщики чемпионата мира томятся на улицах, движение на которых приостановлено антитеррористическими блокпостами. Спускаться приходится пешком, этаж за этажом, как в машине времени, портреты Маркса и Ленина (Е. хвалит меня: «Вы узнали Энгельса, а его все забыли!»), красные флаги СССР, родины социализма. Сегодня лишь 7% русских верят, что Сталин совершал ошибки во время Второй мировой войны, 38% считают его «самой важной исторической фигурой России», следующее место занимают с 34% президент Владимир Путин и поэт Пушкин, чьи стихи учат наизусть в школе. «Когда же юности мятежной пришла Евгению пора, пора надежд и грусти нежной…» Преданность Е. — это шедевр Путина. Уровень одобрения 80%, немыслимый на Западе, он получил за восстановление исконной русской идентичности, утраченной после революции, Гулага, войны, распада СССР и сожравших Россию олигархов. Былой Сталинград В Волгограде, бывшем Сталинграде, где происходили легендарные бои 1942-43 годов, Дмитрий не любит президента: «Я католик, обращенный из православия, которое поддерживает Путин, а Сталин использовал церковный мрамор для строительства метрополитена. Мормоны и Свидетели Иеговы (запрещенная в России организация — прим. ред.) оказались почти вне закона, я смотрю на свою полуторагодовалую дочь и думаю, когда придет наша очередь?» В свободное время Дмитрий, психолог по профессии, обходит поля вдоль международного аэропорта Волгограда, который называется «Гумрак», это была последняя полоса, отвоеванная у немцев под Сталинградом 23 января 1943 года: «Там самолеты радостных болельщиков, а здесь — посмотрите — я до сих пор собираю заржавевшие консервные банки из немецкой провизии». Двое других молодых католиков, Л. и Г., прихожан церкви Святого Сердца в Самаре, не действовавшей в течение 70 лет до 1991 года, не разделяют беспокойства Дмитрия: «Мы приносим на службу младенцев, потом идем на пляж на берег Волги. Путин дает нам стабильность, ты не можешь потерять работу, как в Америке, во время кризиса 2008 года тебе урезали зарплату на 10%, но все равно можно было прожить. Если будешь выходить на протесты, тебе это дорого обойдется, а нет — живешь спокойно». Лучший коктейль 2362 километра на Запад, в российской цитадели Калининграда в баре «Гарри Джонсон» подают лучший в мире коктейль «Бульвардье» («Негрони» с бурбоном вместо джина), но если у вас не записан его адрес, вы никогда его не найдете: дверь кажется прикрытой, в помещении целуются два студента-гея: «Здесь это можно, а если бы мы это делали в парке „Юность", мэр нас бы арестовал». Вы голосовали за Путина? «Конечно, нет, но наши родители — бегом неслись на выборы!» «У вас зуб на Путина, — смеется радостно Виталий, услышав, что я приехал из Нью-Йорка, — я тоже там прожил 22 года, был бариста в клубе Джона Готти (John Gotti), итальянского крестного отца. Я жил в Майами, жену и двух дочек оставил во Флориде, маленькой не дают визу, а со старшей я вижусь в Литве. Путин — самый сильный, он вернул Крым, победил террористов в Сирии, ставит у нас ракеты „Искандер", он друган Трампа, который приедет в Москву, а по телеку рассказывают, что ваш премьер Конте отменит санкции! Вот возьми московское метро, это же рай, а в Гарлеме — повсюду вонь». Опасные публикации Бывший чемпион по шахматам Каспаров, находящийся в изгнании в Манхэттене, связывает популярность Путина с контролем над телевидением и российскими социальными сетями, например, ВКонтакте, за которыми внимательно надзирает Роскомнадзор и где превалирует прокремлевский трафик. Группа Vee Security из Эстонии предлагает алгоритмы, позволяющие обойти цензуру Кремля. В одном только 2017 году семь российских граждан были арестованы за антиправительственные публикации, однако антикоррупционные протесты, как в 2017 году, не предвидятся. В сером кафе за Уральским университетом имени Ельцина в Екатеринбурге пожилой математик приводит статистику из айпада: «Стабильная экономика. Минимальный исторический уровень инфляции. Нормальные общественные показатели. Путин находится у власти дольше Брежнева. Санкции, введенные в связи с Крымом, его не останавливают, уровень безработицы низкий, а надежные пенсии покупают одобрение народа. Страна, экономика которой меньше, чем в Италии, не будет развиваться, она живет исключительно нефтью, но довольствуется этим. Кто недоволен, тот эмигрирует, по 100 тысяч россиян в год, 40 тысяч — с высшим образованием. Я люблю строку поэтессы Марины Цветаевой, знаете ее? „Противуставлять этой тысячегрудой, тысячеголовой людской лжи одинокую человеческую правду, — какая задача!"»