Холера парализовала и обескровила Россию
Летом 1830 в Российскую империю пришла холера, и к июню 1831 года огромное государство было испугано, ошеломлено, парализовано. Люди умирали тысячами, бороться с этой болезнью медицина XIX века не умела. К тому же в 1831 году русская армия вела тяжёлые бои в восставшей Польше. Ей противостояло не только народное ополчение, но и регулярные, прошедшие наполеоновскую школу, вооружённые на русские деньги, а потом изменившие империи войска, и удач поначалу было немного. Пытаясь спасти страну от холеры, власти перегородили всю империю карантинами. В результате бешено подорожали продукты, а карантинные чиновники делали состояния на спекуляциях. Озверевший от внезапной дороговизны, испуганный множеством смертей народ роптал: ему казалось, что людей травят мятежные поляки, а врачи им помогают. Тех, кто, выполняя медицинские предписания, ходил по улицам со склянками уксуса, смачивая им руки, виски и ноздри, называли «холерщиками» и били смертным боем. Начались восстания, сбывался кошмар российской верхушки: к черни стала присоединять армия. С лета 1830-го по лето 1831-го страна вымирала и полыхала бунтами. В июне 1830 года восставшие на пять дней захватили Севастополь, а солдаты отказались в них стрелять, в июне 1831 года беспорядки начались в Петербурге. wikipedia.org/Public Domain Павел Федотов. «Во всём холера виновата» Затем полыхнуло в военных поселениях: солдаты разобрали оружие и начали убивать своих начальников. Казалось, что страна стоит на пороге хаоса. Рушилась сама основа военной империи: армия стала ненадёжна. Власти, как могли, латали расползающуюся страну. В итоге в Севастополь вошли военные, в толпу стреляли, проявивший нерешительность военный комендант был разжалован в солдаты. В Тамбове губернатора отбили у толпы конные жандармы. А в военных поселениях сила не помогла: карательные команды колебались или переходили на сторону бунтовщиков, генералов поначалу слушали, но потом убивали. Global Look Press/Science Museum После того как в Петербурге мятежная толпа разгромила холерный госпиталь на Сенной площади и перебила врачей, против неё двинули артиллерию и пехоту. Но до стрельбы не дошло, на площадь приехал император. В те страшные дни стало ясно, какую магическую силу для простонародья имеет фигура царя. На Сенной толпа встала на колени при виде Николая I, в военных поселениях его появление усмирило бунт. Мятежные части целиком отдавали под суд, солдат пороли, отправляли на каторгу и в ссылку на Кавказ. Но тому, что вооружённые и обученные люди сами, как овцы на бойню, пошли под военный трибунал, империя была обязана престижу и харизме царской власти. Настанет год, России чёрный год, Когда царей корона упадёт; Забудет чернь к ним прежнюю любовь, И пища многих будет смерть и кровь; Когда детей, когда невинных жён Низвергнутый не защитит закон... Global Look Press/Mary Evans Picture Library Лермонтов написал своё «Предсказание» в 1830 году, в разгар эпидемии холеры — тогда страна увидела появляющегося в его стихотворении страшного человека с ножом, которому смешны плач и стоны. Но в 1830—1831 годах чернь по-прежнему любила царей, и самого страшного не произошло. Холера взяла свою дань и стихла, ушла на Запад. Власть устояла. Польскую кампанию императорская армия выиграла. А в 1917-м, когда холеру заменила тяжёлая война, когда царём был мягкий и нерешительный, лишённый харизмы прадеда человек, всё обернулось иначе, потому что к тому моменту царская власть стала посмешищем. Тогда предсказание Лермонтова сбылось: ...Когда чума от смрадных, мёртвых тел Начнёт бродить среди печальных сел, Чтобы платком из хижин вызывать, И станет глад сей бедный край терзать; И зарево окрасит волны рек: В тот день явится мощный человек, И ты его узнаешь — и поймёшь, Зачем в руке его булатный нож: И горе для тебя! — твой плач, твой стон Ему тогда покажется смешон; И будет всё ужасно, мрачно в нём, Как плащ его с возвышенным челом.
