Во времена войны у СССР было слишком много табуированных врагов

Советских и российских школьников долгое время учили, что у СССР в эпоху Великой Отечественной войны был только один враг – немецко-фашистские оккупанты. К сожалению, это далеко не так. Фактически, нам пришлось воевать почти со всей Европой. Кем были европейские легионеры, поднявшие оружие против нашей страны? В рамках российско-китайской научной конференции в Санкт-Петербургском политехническом университете, посвященной революции 1917 года в России, гости из КНР в присущей им манере давали характеристики её вождей. На фамилию «Сталин» они отреагировали весьма лаконично: «семь – три». Это семь успехов и три поражения. К последним китайцы отнесли необоснованные репрессии 1930-х годов, неумение воспитать достойную смену политиков и 1941 год. «Если ваша страна так долго готовилась к войне, ожидала ее, отдавала армии последнее, – говорили они, – почему же немцы так быстро смогли дойти до Москвы и Ленинграда?» Это правда: наши потери в начале войны ужасают. И речь идет не только о территориях. Речь о людях. Миллионах людей. Где-то среди них и мой дед, призванный из города Макеевка, сложивший свою голову около ныне иностранного города Киева и оставивший моего отца сиротой в возрасте шести месяцев. Очень долго на уровне школьных учебников у нас был один враг: немецко-фашистские оккупанты. Другие или замалчивались, или произносились какой-то скороговоркой. И это понятно: Румыния, Венгрия, Словакия (как часть Чехословакии) – наши союзники по Совету Экономической Взаимопомощи и по военному Варшавскому договору. У Финляндии – дружеская нам политическая линия Паасикиви-Кекконена. В Италии сильны коммунисты и прочие левые силы. А участие в войне коллаборационистских формирований из республик советской Прибалтики было темой почти табуированной. И это были далеко не все представители «Новой Европы», которые под предводительством «Великой Германии» пришли в нашу страну не с самыми добрыми намерениями. Ладно, можно понять мобилизованного солдата – приказ есть приказ. Но куда ты денешь многочисленных добровольцев из стран, которые официально в состоянии войны с Советским Союзом не находились, а иногда даже числились в качестве «оккупированных Гитлером»? Допустим, их было совсем немного. Возможно, никакой особой роли они не играли. Но под Сталинградом и Воронежем, Ленинградом и Новгородом советские солдаты видели рядом с немцами их союзников из других стран. Поэтому 23 октября 1942 года газета Ленинградского фронта «На страже Родины» опубликовала стихотворение «Три гренадера»: Осень. Слякоть. Дождик серый... В глубине сырых траншей холуи – легионеры Ищут блох и бьют вошей. Ковыряют грязь в окопе «представители» трех стран – Точат лясы о Европе Петер, Олиф и Хуан. – Я, – сказал Хуан Мандрилье, – был в Севилье первый вор. В Альпухаре без усилья из собора мощи спер. Я работал в Амстердаме, – молвил Петер Пуз с тоской. – Подошел однажды к даме – оторвал часы с рукой. – Нет, – сказал Олиф из Осло, – ты меня не удивил. Я на каторгу был сослан: папу с мамой удавил. Конечно, далеко не все легионеры были простыми уголовниками, как утверждал армейский поэт. Но жителям блокадного города становилось понятно, что те страдания, которые они испытывают, дело рук не только немцев и финнов, но и голландцев, норвежцев, испанцев. Борющаяся с фашизмом Испания стала для советских людей своего рода символом доблести. Но просоветские республиканцы проиграли. Победа сторонников Франко в гражданской войне 1936 – 1939 годов во многом была обеспечена поддержкой из-за рубежа – из нацистской Германии и фашистской Италии. Адольф Гитлер рассчитывал, что Мадрид, во-первых, вернет долг чести, выступив в войне на стороне Берлина, а, во-вторых, не откажется от передела мира в свою пользу. Однако Франко так не думал. Он отлично осознавал, что его страна еще одной крупномасштабной войны просто не выдержит, поэтому, когда началась Вторая мировая, Испания приняла декларацию о нейтралитете. В Берлине это было воспринято крайне негативно. Но летом 1941 года, после нападения Германии на Советский Союз в испано-германских отношениях как будто бы вновь возродилась утерянная теплота. Испанская пресса встретила события 22 июня 1941 года восторженными статьями. Министр иностранных дел Серрано Суньер сообщил послу Германии в Мадриде, что Испания приветствует нападение на СССР и готова оказать помощь добровольцами. За время нахождения испанцев на Восточном фронте (1941 – 1943 годы) их набралось без малого 50 тысяч человек. Немалую часть из них составили кадровые солдаты и офицеры, уже имевшие опыт боевых действий. С октября 1941 по август 1942 года «Голубая дивизия» (такое название она получила из-за форменных гимнастерок испанских фалангистов) находилась под Новгородом, а затем прибыла под Ленинград. Во многом из-за ожесточенного сопротивления испанцев под Красным Бором зимой 1942-1943 года блокада Ленинграда тогда была не снята, а лишь прорвана, - и город на Неве находился под ожесточенными вражескими обстрелами еще целый год. В качестве своего патрона-покровителя испанцы избрали не кого-нибудь, а благородного идальго Дон Кихота. Последний, по их мнению, олицетворял ту великую миссию, которую они исполняли так далеко от родины. Но в октябре 1943 года не столько под давлением западных союзников СССР, сколько благодаря отрезвляющему результату Сталинградской и Курской битв, Франциско Франко официально отозвал испанскую добровольческую дивизию «с фронта борьбы с большевизмом». Однако испанские союзники Гитлера в своей «миссии» были не одиноки. На Восточный фронт съезжались добровольцы как с юга, так и с севера. Если в большинстве европейских стран с легкой руки французов сотрудничавших с гитлеровцами местных жителей называли коллаборационистами, то в Скандинавии их называли квислинговцы. Видкун Квислинг являлся главой норвежского правительства после оккупации Норвегии германскими войсками. Он немало сделал для нашей страны во время страшного голода начала 1920-х годов, однако в 1930-е годы стал убежденным сторонником Гитлера. После нападения Германии на Советский Союз, Квислинг, как и многие другие известные норвежцы (например, лауреат Нобелевской премии по литературе Кнут Гамсун), выступил с предложением организовать вооруженное формирование – легион, предназначенный для борьбы против «большевистских орд». Верховным покровителем норвежских легионеров был объявлен святой Олаф. Кстати, этот святой из ныне протестантской страны одинаково почитается и католиками, и православными. В начале 1942 года численность легиона достигла более тысячи человек. По их прибытии на Восточный фронт немецкие командиры заявили норвежским добровольцам следующее: «Год назад Германия оккупировала Норвегию. Норвежцы не хотят этого и поэтому пошли воевать в Россию, чтобы доказать, что они умеют храбро сражаться. Увидев героизм норвежцев в борьбе против общего врага, Германия после войны освободит Норвегию». Сложно понять логику этого заявления. Воевать за свою свободу для того, чтобы поработить других? Однако норвежцам, считавшим себя воинами святого Олафа в безбожной России, на логику было наплевать. Они получали от немцев усиленные пайки, а от советских солдат – снаряды и пули. Добровольческий легион «Нидерланды», воевавший на Волхове и под Ленинградом, шел в бой под знаменем времен борьбы Голландии за независимость под предводительством принца Оранского. Но новые тили уленшпигели запомнились не сколько веселым нравом, сколько ярко выраженным антисемитизмом и жестоким обращением с военнопленными. 27 апреля 1943 года остатки этого легиона были выведены с фронта и отправлены в Германию, где его и расформировали. Летом 1944-го союзники СССР откроют в Европе второй фронт. Бывшие сателлиты Берлина (Румыния, Финляндия) переметнутся в лагерь противников Гитлера. Но в самые тяжелые даже не месяцы, а годы войны мы воевали практически в одиночку, заплатив за победу самую высокую цену. Автор – доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского института истории РАН