«Высокие» зарплаты врачей – фикция! Профессор – об оптимизации в медицине
Валерий Привалов гордится «остепененностью» своей кафедры – там сплошь кандидаты и доктора наук! И имена его учеников тоже на слуху – Крочек, Дрыга, Абушкин, Яйцев, Сергийко, Катунькина, Полтавский и многие многие другие. И несмотря на то, что заслуженный профессор сейчас работает на кафедре на 0,25 ставки, он трезво и здраво, и не без боли рассуждает о современном здравоохранении, сравнивает его с западным и советским, и вспоминает свой путь в большую хирургию. Как не стал гинекологом Корреспондент «АиФ-Челябинск» Мария Карелина: В каком возрасте вы решили стать врачом? Валерий Привалов: В 7 классе я решил, что пойду в медицинский институт. В спортшколу «Юный динамовец», где я занимался спортом, пришел тренер, кандидат в мастера спорта, Анатолий Кульбиков. Тогда не было профессиональных тренеров, он вечером занимался с нами, а днями напролёт работал врачом-хирургом в городской больнице. Он - выпускник нашего челябинского меда, первым в Челябинской области организовал кабинет спортивной медицины, который затем стал первым физкультурным диспансером. Я видел, как он обследует спортсменов (сила мышц спины, объем легких, пульс, давление и др.). Общался с его мамой-медсестрой – это определило мой выбор. - Вы отличником были? - Ну да. Только лишь одна тройка была на 1 курсе. Я же на соревнования ездил часто. Кстати, занимался в спорт школе в Златоусте вместе с Л. Скобликовой. Однажды пропустил экзамен, прихожу «досдать», а мне декан ( химию принимал) говорит: «Ну иди, тройка. Ты же второй раз пришел!» Я ему: «Я первый раз сдаю, я на соревнованиях был». Он слушать не стал. А потом, много лет спустя, я его в клинике оперировал. Не припомнил ему этот эпизод (смеётся). - А как стали хирургом? - Получил диплом врача-лечебника в 64 году. В то время подразумевалось, что набираться опыта надо на месте работы. Жену по распределению ЧПИ направили в г. Сарапул. Ну и я туда. В министерство в Ижевске заехал, сказал, что хочу быть хирургом. «Да, нам нужны хирурги, но нет мест. Предлагаем работу гинекологом или отоларингологом!». Приехал в сарапульский горздравотдел. Заведующая - женщина. Она долго меня уговаривала – стать гинекологом, потом вышла из кабинета. Сидевшая рядом со мной женщина – главврач «Скорой помощи» посоветовала мне: «Не ходи туда в роддом, там одни женщины, они тебя окрутят, придется быть акушером-гинекологом. Настаивай на своём! Хирурги в городе очень нужны!» Эта встреча и определила мою судьбу. Я стал хирургом. В закрытом городе - Советская система распределения после вуза была благом? То, что молодым специалистам давали квартиры? - Скорее «да». Но не у всех было так радужно. Мне, к примеру, должны были дать подъемные, когда я как молодой врач приехал в Удмуртию. Но не дали, просто забыли. Только после того как «Комсомолка» об этом написала, тогда через 2,5 года выдали подъёмные. С квартирой тоже не получилось. Пришлось уехать в Златоуст. - А мы можем сказать, что в 70-80-е годы у нас было одно из лучших здравоохранений в мире? Что мы были впереди планеты всей? - Челябинск был закрытым городом. И мы никуда не выезжали. Если и получали разрешения, то пока ты все бумаги оформишь – симпозиумы, конференции уже прошли. А вариться в собственном соку для врача, и для науки – нехорошо. Но нам повезло. В советские времена научные библиотеки имели хороший фонд иностранных периодических изданий практически по всем разделам медицины, который постоянно пополнялся. Нам помогало то, что на кафедре многие годы работал переводчик, о необходимости которого для науки говорил и убедил нас незабвенный наш учитель профессор В.А. Крижановский. Так мы были в курсе всех событий и нововведений. Например, многие годы в клинике работало отделение гравитационной хирургии крови (очищение вне организма). И когда случилась Ашинская железнодорожная катастрофа, к нам приехали западные врачи. Они даже представить не могли, что гемосорбция, плазмаферез и другие современные методы поставлены на поток. Они и в ведущих то клиниках мира только начинали внедрятся. Думали, что у нас тут белые медведи ходят. А у нас была и аппаратура, и кадры, и обученный квалифицированный персонал. В конце 90-х и начале двухтысячных годов институт биофизики (г. Озерск) с нашим участием исследовал влияние ВУРСа (Уральский радиоактивный след от взрыва на «Маяке» - Ред.) на проживающих там людей. Работали совместно с Фондом Хиросимы и Нагасаки, европейским Союзом (Швеция) и Национальным институтом рака США. Совместные исследования показали, что мероприятия, проведенные на зараженных территориях, позволили стабилизировать ситуацию, а условия радиационной защиты работников «Маяка» и жителей прилежащих территорий соответствуют уровню безопасности и всем международным стандартам. Нельзя жить без плана - Как вы смотрите на современное здравоохранение? - Мы сейчас живем без всякого плана, без перспективы. Что строим - непонятно. Все работают - каждый для себя. ФОМС под себя план делает. А планы должны быть для людей. Мы сейчас не знаем, сколько нужно врачей и каких, и на каких территориях. Раньше были нормативы (допустим, 1 врач на 10 тыс. населения), все просчитывали и соблюдали нормативы. Сколько закрыто больниц, отделений, ФАПов! Дорог нет, доехать невозможно. Как быть сельчанину? Нужно делать не для чиновников, чтобы тратилось меньше средств и их признавали эффективными менеджерами. А для людей! В советское время все работало. У ректора зарплата сотни тысяч! А у профессора в 10 раз меньше! Проректор не имеет права получать меньше 75% от ректорской зарплаты. Но раньше проректоров было 3, а сейчас - около десяти. Весь преподавательский состав (профессора, доценты, ассистенты) работает и получает зарплату по единой тарифной сетке, а руководители – на контрактах! О какой единой системе оплаты труда может идти речь? Отсюда и усредненная считается «высокой»! На самом деле – это фикция! - Ну есть же рациональное зерно в оптимизации. Центры созданы, там оказывают высокотехнологичную помощь, которую в деревне не смогли бы... - Многие центры эффективно не работают. Например, открыли нейрососудистый центр у нас в горбольнице, отобрали 2 этажа у терапевтов, практически закрыв терапевтическое кардиологическое отделение. Оборудование туда поставили. Но вот беда - у нас нет первичного врачебного звена. Больные поступают в центр поздно, когда уже рука-нога не движется или они вообще без сознания. Все места в реанимации заняли. Уже даже нашу хирургическую реанимацию заполонили. Их надо оперировать: допустим, гематому эвакуировать, освободить ткань мозга. Мы можем такую операцию сделать, но обязаны отправлять таких больных в первую или вторую областные больницы. Такова маршрутизация пациентов. А там таких пациентов не всегда берут, говорят, что уже неоперабельные, уже поздно или нет мест. Вы помните, как Кардиоцентр в областной больнице угробили? Сейчас его опять открывают. Набирают персонал и готовят кадры заново. Да, у нас построен Федеральный кардиоцентр. Но он работает как плановый. А где экстренным больным, например с инфарктом, помощь окажут? Да нигде! Получается, в федеральный кардиоцентр попадет только тот, кто пришел и упал на крыльце - тогда его прооперируют. А так только в плановом порядке по квотам, которых к декабрю уже не остается. Финансирование центра (федеральное) открывается в феврале, а иногда и в марте. Потом аврал – работа в две или в три смены, чтобы выполнить разнорядку. И так или почти так работают многие, казалось бы, современные центры – организация страдает, комплектующие и расходные материалы зарубежные – поставки не выполняются в срок, а своего импортозамещения нет и неизвестно, когда будет. Наша беда состоит в том, что разрабатывать, изобретать мы можем, но внедрять, тиражировать, сделать доступным для всех и для каждого - нет. Досье Привалов Валерий Алексеевич родился в 1940 году. Доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заведующий кафедрой общей хирургии Челябинского медицинского института 1987-2012гг. Почетный профессор Южно-Уральского медицинского университета. Автор более 500 научных работ, в том числе 5 монографий, 8 учебных пособий для студентов и врачей, 24 патентов. Под его руководством защищены 9 докторских и 23 кандидатских диссертаций.
