Катар взял пример с России и окреп под санкциями
На Ближнем Востоке выяснять отношения принято за закрытыми дверями, но ровно год назад, утром 5 июня 2017 года, катарцы проснулись с шокирующей новостью — их страна находится в блокаде, а из-за перекрытия саудовцами границы фактически превратилась в остров. Спустя год строгость режима эмбарго периодически вызывает вопросы: например, фиксируются полеты самолетов Qatar Airways через воздушное пространство ОАЭ или возможность обмена валюты на катарский риал в банках Эмиратов. Однако действующие ограничения при умелом маневрировании и использовании финансовых ресурсов лишь усилили положение Катара на международной арене, не говоря уже о предсказуемом наращивании взаимодействия с постоянным оппонентом суннитских монархий — шиитским Ираном. Global Look Press/imago stock&people Катар в шоке Сначала Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ и Бахрейн (так называемый «квартет») объявили о разрыве дипломатических отношений и прекращении транспортного сообщения с Катаром. Затем к изоляции эмирата присоединились Йемен (сторонники экс-президента Хади), Мальдивы, Ливия (Тобрук), Коморские острова и Маврикий. Причина — поддержка катарцами сепаратистских и террористических групп, включая запрещенные в России «Исламское государство» и «Аль-Каиду», вмешательство во внутренние дела стран региона, а также сотрудничество с Ираном, в том числе деструктивное — Эр-Рияд обвинил Доху в поддержке проиранских групп в богатой нефтью Восточной провинции КСА. Саудовская Аравия закрыла единственную сухопутную границу страны, фактически превратив Катар в остров, который не имеет надежных средств для удовлетворения потребностей населения на долгосрочную перспективу. Катар был также исключен и из военной коалиции, которая проводит операции в Йемене. Его оппоненты в качестве предпосылки для возобновления отношений с Дохой опубликовали список из 13 фактически невыполнимых требований. Среди них были прекращение вещания канала Al Jazeera, сокращение связей с Ираном, с которым Катар разрабатывает нефтегазовое месторождение Северное/Южный Парс в Персидском заливе и т.д. Катар сначала заявил, что у «блокадного» решения нет легитимных оснований и что оно нарушает суверенитет эмирата. Затем, как говорят катарцы, после «преодоления психологического и финансового шока» Доха удвоила усилия по развитию отношений с Ираном. Так, флагман пассажирской авиации компания Qatar Airways, пытаясь свести к минимуму последствия осады, была вынуждена установить новые маршруты, в том числе перенаправить рейсы через воздушное пространство ИРИ. Из-за закупки Дохой продовольствия, воды и медикаментов товарооборот между странами увеличился до $2 млрд. Также Катар сделал фактор Турции частью безопасности Персидского залива, которая демонстративно начала развертывать в эмирате военный контингент по договоренностям от 2014 года. В центре внимания успешной катарской кампании оказался и Вашингтон. По поводу позиции США экспертное сообщество разделилось на две части: одни посчитали, что США к «блокаде» Катара не имеют отношения, другие уверены, что американцы санкционировали изоляцию Дохи, и это было утверждено в ходе визита Трампа в Эр-Рияд. Тем не менее после нескольких месяцев напряженной работы Катар преуспел в изменении публичной позиции президента Трампа, а новый госсекретарь Майкл Помпео на вопрос про блокаду ответил «достаточно, достаточно». В целом Доха резко нарастила дипломатическую активность. Свою порцию внимания получила и Москва. Катар и до блокады, в отличие от обещаний Саудовской Аравии, инвестировал в российскую экономику, а после визита саудовского короля в Москву и активных разговоров о заказе ЗРС С-400 Эр-Риядом, Доха также в списке претендентов на закупку систем ПВО к явному недовольству королевства. Несмотря на убытки, которые по оценкам Bloomberg, составили $43 млрд, блокада не сильно изменила страны и наоборот сделала Доху более устойчивой. По данным МВФ, подушки безопасности и грамотная макроэкономическая политика помогли Дохе пережить шок из-за снижения цен на углеводороды и дипломатического регионального разлада, которому ряд экспертов дают определение «тектонического». Global Look Press/Komsomolskaya Pravda ЗРС С-400 «Триумф» Дрожь в заливе Ситуация вокруг Катара кажется образцом иллюзорности единства арабских стран против Ирана и продолжение противостояния внутри региона, которое наметилось давно. С другой — нынешний кризис не имеет аналога и отражает трансформацию Ближнего Востока. Вопрос в том, что второе не отменяет первого, а о беспрецедентности саудовско-катарских отношений говорят не в первый раз. В марте 2014 года Саудовская Аравия, Эмираты и Бахрейн отзывали своих дипломатов из Катара, «поскольку Доха не выполнила соглашение между странами Персидского залива не вмешиваться во внутренние дела друг друга». Тогда эксперты также называли шаг этих стран беспрецедентным и фундаментальным в 30-летней истории Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (создан в 1981 году). Наблюдатели отмечали, что решение было вызвано неодобрением некоторых катарских позиций, как будто бы Доха не входит в группу стран Персидского залива, а у нее есть отдельные интересы. При этом со стороны трех стран звучали лишь угрозы ввести торговые санкции, закрыть воздушное пространства и сухопутные границы с эмиратом, аналитики допускали военный сценарий. Тогда эмират все-таки «сдал назад» — согласился на условия и выполнило некоторые пункты договоренностей, но от растущих амбиций отказаться не мог, поскольку это означало бы отказ от своих дорогостоящих и энергозатратных действий по усилению влияния не только на Ближнем Востоке, но и в Северной Африке. Сопротивление друг другу В Персидском заливе период сотрудничества стран сменяется периодом трений, это связано с амбициями ряда государств, но в целом ситуация остается и останется, скорее всего, стабильной. Но в нынешней ситуации речь действительно идет о «тектонических» сдвигах, и амбиции Катара как государства — не первостепенная причина. Global Look Press/imago stock&people Наследный принц Абу-Даби, заместитель верховного главнокомандующего ВС ОАЭ Мухаммед бен Заида Аль Нахайян Молодые лидеры КСА и ОАЭ «не чувствуют себя связанными консервативными внешнеполитическими подходами своих предшественников», что прямо отражается на архитектуре безопасности Персидского залива и всего Ближнего Востока. Принц (де-факто король) Мохаммед бин Салман выступает за реформистскую и более открытую Саудовскую Аравию. Наследный принц Абу-Даби, заместитель верховного главнокомандующего ВС ОАЭ Мухаммед бен Заида Аль Нахайян не скрывает планов превращения ОАЭ в доминирующую политическую, военную и экономическую силу в регионе. Абу-Даби вступает в довольно серьезные противоречия с Эр-Риядом по ряду вопросов. В итоге формируется региональная система, построенная на активном усилении напряженности и уменьшении значимости региональных интеграционных группировок. Попытается ли «квартет» усилить давление на Катар в преддверии Чемпионат мира по футболу 2022 года, финалы которого должны пройти в эмирате, — не ясно. Однако пока попытки сорвать ЧМ не увенчались успехов, впрочем, как и усилия по смене власти в Катаре — поддержка Эр-Риядом катарской оппозиции и маргинального шейха Абдуллы бин Али аль-Тани не принесла результатов. В то же время вряд ли саудовцы будут рады тому, что не смогут попасть на трибуны футбольного шоу по соседству. В этом смысле у Дохи есть большие шансы ослабить или вообще снять блокаду.
