«Судьи занижали мне оценки, чтобы не попал в сборную». Как оставаться мужчиной в синхронном плавании
— Мы привыкли, что синхронное (теперь — артистическое) плавание — исключительно женский вид спорта. Как вы оказались в нем?— Меня отдали родители. Для гармоничного развития. В Санкт-Петербурге, где я начинал заниматься синхронным плаванием, тогда как раз был экспериментальный набор, с мальчиками. Но постепенно ребята стали отсеиваться. Кто-то переходил в другие секции, потому что не верил, что мужчин когда-то всерьез примут в синхронном плавании, кто-то не выдерживал, потому что вид спорта женский и вокруг одни девчонки. В итоге остался только я. Если честно, до сих пор не до конца понимаю, почему тогда объявили такой набор. Могу только предположить. В то время уже выступал американец Билл Мэй и активно продвигал включение микста и мужского соло в олимпийскую программу. Перед Олимпийскими играми в Афинах американцы даже пытались внести Мэя в заявку в составе группы. Естественно, получили отказ. Билл вскоре завершил карьеру и все разговоры про мужчин в синхронном плавании утихли. Еще раньше, в 1998 году на Играх доброй воли, Билл выступал в смешанном дуэте, который допустили до стартов наравне с женскими дуэтами. И тогда американцы заняли второе место после Ольги Брусникиной и Марии Киселевой. Конкуренция была очень высокая. Выступление Мэя бурно обсуждали. Возможно, именно поэтому в Петербурге решили набрать мальчиков — чувствовали, что вот-вот введут новые дисциплины. — Читала, что сначала вы боялись воды. Это правда? — Да. Страх был такой, что я даже во время умывания испытывал дискомфорт — не любил лицо полностью мочить. Когда пришел в бассейн, там почти все уже умели плавать, а я с нуля учился. В нарукавниках пришел. Учили по старинке, с помощью палки. Помню, как вцепился в нее, и тренер меня фактически таскала по воде. Сначала было страшно отпускать палку, но в итоге достаточно быстро всему научился. — Девочки в группе хорошо вас приняли?— Сначала все было нормально, я постоянно находился в центре внимания. Я пришел, когда мы были совсем детьми, а дети до определенного возраста не сильно чувствуют разницу между мальчиком и девочкой, нормально общаются. Проблемы возникали по мере взросления. Когда у меня начало что-то получаться, в группе сразу выросла конкуренция. При этом выступать полноценно на соревнованиях я не мог, попадал в заявку только на городском или региональном уровне, а на тренировках всегда работал в группе, то есть занимал чье-то место. Конечно, возникало напряжение, были обиды. Дошло до того, что со мной вообще перестали разговаривать и даже здороваться. Тренеры и судьи тоже не знали, как ко мне относиться. Сначала оценивали нормально. В итоге на одном из первых стартов я прошел в состав первой сборной Санкт-Петербурга. Но тренеры не понимали, смогут ли включить меня в заявку на чемпионат России. В Москве сказали: «Однозначно — нет». И объяснили, что смешанную группу могут допустить к участию только вне конкурса. На мое место взяли девочку, которая выступала чуть хуже. Потом, чтобы не сталкиваться с такими проблемами, судьи просто занижали мне оценки. А некоторые тренеры открыто говорили: «Скорее бы ты уже ушел». — А кто поддерживал?— Первый тренер — Мария Викторовна Захарова. Мы проработали вместе года полтора. Когда только начинал заниматься, не получалось вообще ничего – ни на воде, ни в зале. Родителей все пытались убедить, что нет смысла продолжать. Тем более тогда не было никаких перспектив, что мужчинам официально разрешат выступать. Родители спросили мое мнение. А я уже давно для себя решил, что никуда из синхронного плавания не уйду. Стал дома делать упражнения — силовые, на растяжку, самостоятельно все наверстывать. Через год уже владел всем, что нужно было. Мария Викторовна была просто в шоке. Она начала меня поддерживать, как-то продвигать, потому что поняла, что во мне есть характер и целеустремленность. Правда, ей пришлось уйти, вся группа перешла к другому тренеру. Вот здесь было работать сложнее, потому что начались проблемы с судейством. К тому же тренеры понимали, что зарплату за меня не получают, потому что я мальчик, особого желания заниматься со мной не было. Я был в группе, но внимания не хватало. Находился практически на самоподготовке. Закончилось все тем, что меня вообще отчислили под предлогом того, что в этом возрасте нужно было выполнить разряд кандидата в мастера спорта. Его мне не могли присвоить, потому что результаты нужно было отправлять в Москву, а Москва не могла их принять, потому что это женский вид спорта и нормативы разработаны только для девушек. Но потом мне повезло — я познакомился с главным тренером сборной России Татьяной Николаевной Покровской и начал ездить к ней на сборы. Еще мне очень помогла олимпийская чемпионка Ольга Кужела. Последние два года в Санкт-Петербурге я тренировался в ее школе. Она дала мне возможность заниматься сколько угодно по времени. После переезда в Москву начал работать с Марией Николаевной Максимовой и ее дочерью — Ганой Владимировной. Я не только значительно прибавил в технике и презентации. Сейчас я ощущаю самую мощную поддержку. — Как именно вы познакомились с Покровской?— Интересно получилось. Мне тогда было лет 15. Позвонили журналисты и сказали, что у них есть идея свозить меня на сбор и показать Татьяне Николаевне. Они уже договорились, чтобы она меня посмотрела. Мы приехали. Она была поражена, не ожидала, что есть мальчик, который способен делать все на таком хорошем уровне. Пригласила меня на два сбора. — Смешанные дуэты получили прописку на официальных соревнованиях только в 2015 году. До этого вы много лет занимались видом спорта, в котором у мужчин – никаких перспектив. Как находили мотивацию?— Я просто верил, что рано или поздно введут как минимум смешанные дуэты. Мне всегда казалось, что это одна из самых гармоничных дисциплин с участием мужчин. И потом, я просто не привык бросать начатое на полпути. В любом случае связывал свою дальнейшую жизнь с синхронным плаванием, если не как спортсмен, то как тренер. Достаточно рано понял, что во мне есть такие задатки. — Мужчина-тренер в синхронном плавании?— А почему это вас так удивляет? В некоторых регионах уже сейчас есть тренеры-мужчины. При этом сами они никогда не занимались нашим видом спорта. Я и в Москву переехал, чтобы поступить в РГУФК – только здесь можно выучиться на тренера по синхронному плаванию. — Большинство российских спортсменов зарабатывают на Играх и после них, если повезет. Вашей дисциплины в олимпийской программе нет. На что сейчас могут рассчитывать мужчины-синхронисты?— У нас, как и у всех спортсменов, которые выступают за сборную, есть зарплата от Минспорта. Это же наша работа. На чемпионате мира неплохие призовые. За первое место можно получить 20 тысяч долларов – на двоих. На чемпионате Европы, правда, призовые совсем смешные. Сейчас появилась Мировая серия, что-то типа «Бриллиантовой лиги» в легкой атлетике или серии Гран-при в фигурном катании. В прошлом году она была экспериментом. В этом году уже проводят официальные соревнования – всего 10 этапов. Нужно выступить как минимум на четырех. После подводят итоги и определяют лучших. Они тоже получают неплохие призовые, на уровне чемпионата мира. Мы в этом сезоне выступим на двух этапах. В лучшем случае. У федерации нет денег, чтобы отправить нас на все соревнования. Ближайший старт – в Греции, в середине июня. Я спокойно отношусь к тому, что никогда не буду зарабатывать столько же, сколько футболисты, хотя работаю ничуть не меньше. Таковы реалии – все зависит от популярности вида спорта. Понятно, что с футболом никто не сравнится. Художественные виды спорта в принципе вряд ли станут когда-то самыми популярными. Исключение – фигурное катание. И то не во всех странах. — Вы когда-нибудь задумывались, что нужно сделать, чтобы выйти на такой уровень?— Нужно, чтобы было больше дисциплин с участием мужчин. Чисто женский вид спорта – это определенные рамки и намного меньше перспектив и возможностей для развития. Даже в художественной гимнастике, которая держалась до последнего, всерьез обсуждают появление мужчин. Знаю, что у Ирины Александровны Винер занимались ребята. И она поддерживает эту идею. При этом мужчине же необязательно бегать по ковру с ленточкой. У тех же японцев очень сильная группа – они делают просто потрясающие вещи с булавами. Получается настоящий мужской акробатический номер. За ними будущее. Если брать спорт в целом, то сейчас во многих видах появляются смешанные дисциплины. В программе Токио не меньше шести новых, в том числе, например, смешанные командные соревнования в триатлоне. Слышал, что даже в водном поло хотят проводить такие соревнования. Это интересно. Возможности спортсменов практически достигли предела. А вот то, как могут взаимодействовать мужчина и женщина, пока не очень понятно. Это будут исследовать и оценивать. Еще важно правильно показывать соревнования. В фигурном катании этому научились. Приглашают экспертов, которые все объясняют. И вот зрителей уже не пугают термины и все эти аксели, риттбергеры – они понимают, что оценивается при исполнении каждого элемента. Люди уже не смотрят фигурное катание с позиции «красиво – не красиво». А у нас комментаторы продолжают рассуждать на тему «какие красивые ножки». Это не очень профессионально. У нас же есть вполне четкие критерии для оценки. Об этом надо рассказывать. — Сколько сейчас в мире спортсменов высокого уровня? — Где-то 5-6 дуэтов. Общий уровень серьезно подрос за последние два года. Лидеры привычные для нашего вида. Кроме России – Италия, Япония, США. Американцы в этом списке не должны никого удивлять. Именно они были законодателями мод и удерживали лидерство на протяжении 30 лет до того, как на первое место вышла российская школа. В Японии уже сейчас наберется ребят на полноценную группу, причем очень хорошего уровня. Во Франции тоже есть необходимое количество человек, но их мастерство пока оставляет желать лучшего. У тех же китайцев на первом чемпионате мира в Казани не было пары, а в Будапеште они выставили дуэт, который сейчас еще будет выступать на юниорском чемпионате мира. Они взяли мальчика из прыжков в воду. Подготовить дуэт за такое короткое время – это очень круто. — В России вы все еще единственный мужчина в синхронном плавании?— Не совсем. На взрослом уровне – да. А так мальчиков, наконец, начали приводить в секции. В принципе многие интересуются. Знаю, что в Москве есть небольшая группа из пяти человек. Учитывая, что дисциплина совсем молодая, это хороший показатель. — О том, что вы едете на чемпионат мира, узнали примерно за полгода до турнира. Насколько сложно было подготовиться?— Это было самое сложное время и самая тяжелая подготовка. Я вошел в состав сборной в декабре, а в дуэт мы с Дариной Валитовой (бывшая партнерша Мальцева – Sport24) встали только в январе. Надо было привыкнуть друг к другу – мы до этого совершенно не были знакомы – и подготовить две полноценные программы. При этом на одну обычно уходит как раз полгода. Но в таких условиях были практически все пары, которые собирались на чемпионат мира в Казань. Обстановка была нервная, особенно когда стало известно, что Билл Мэй решил возобновить карьеру и точно приедет. — Чемпионат мира в Казани был для вас первым. Чем запомнился, кроме самих выступлений?— До начала чемпионата к нам приезжал Владимир Владимирович Путин. Прямо перед его приездом была общая разминка в бассейне. В ней принимали участие все команды. После ее окончания, когда иностранцы разъехались, вся наша сборная начала готовиться к встрече с президентом. А мы с Дариной продолжали отрабатывать дуэт. Нас тренер никак не хотела отпускать. Слышим по рации уже передают: «Готовность – 10 минут». Все уже выстроились для встречи – мы все еще в воде. Выбежали, когда осталось меньше пяти минут, нужно еще переодеться, а раздевалка в другом конце бассейна. Еле-еле успели. И хорошо – Владимир Владимирович почти сразу про меня спросил. Ему рассказали, что в программе чемпионатов мира дебютируют смешанные дуэты, и российский сразу претендует на золото. — Это тяжело – быть лидером еще до начала соревнований, по умолчанию?— С одной стороны, да. Мы просто не имеем права опустить планку, которую установили российские синхронистки. С другой стороны, мне сейчас даже легче. До своего первого чемпионата мира я показывал хороший уровень, но был никем, потому что не было никаких наград. Когда у меня появились медали, я себе и всем окружающим наглядно показал, что способен на многое. Стало легче, появилась какая-то уверенность, реальное подтверждение уровня. У нас же людям нужны регалии – не так важно, что из себя представляет человек, как его регалии. — Режим жизни во время соревнований примерно понятен. Опишите свой обычный день в остальное время. — У нас немного поменялся график, по сравнению с тем, который был в первые годы. Раньше в самые напряженные дни мы могли тренироваться даже ночью – из-за тренировок группы, дуэтов и солисток бассейн был свободен только в это время. К тому же раньше были две тренировки на воде. Сейчас – одна, длинная. Встаю я примерно в 9, иду на завтрак. Сама тренировка начинается в час. И это зал. В 12 – обед. В зале мы проводим где-то полтора часа – только растяжка и разминка перед водой. Дальше – вода, около пяти часов, и потом снова зал, но тренажерный, около часа-полутора. Дальше – ужин и свободное время, совсем немного. Выходной – один в неделю. — Чем мужские тренировки отличаются от женских?— Основная разница в зале. У партнерши вся работа направлена на то, чтобы снизить вес, а я, наоборот, стараюсь нарастить мышечную массу. Ну и мне требуется больше времени на растяжку. Подъемы мне нужно тянуть каждый день, не меньше 20 минут в день. А девочки могут вообще не тратить на это время – им от природы дано. Я быстрее деревенею, то есть растяжка хорошая, но ее хватает ненадолго. Девочки могут по несколько дней не тянуться вообще. — Вы большую часть времени проводите в женском коллективе. О чем никогда нельзя говорить с девушками?— Вес и внешность лучше с девушками не обсуждать – себе дороже. На тему еды вообще лучше не шутить. У меня никаких ограничений – страдает только партнерша. А если мы обедаем вместе, то она страдает вдвойне. Вообще я иногда жалею, что в команде нет психолога. Это бы сильно упростило работу, помогло выстраивать нормальные взаимоотношения и быстрее разрешать всякие споры. Ну и сейчас у нас не чисто женский коллектив. Врач и массажист – мужчины. С ними полегче. — Почему все так возбудились, когда FINA решила переименовать синхронное плавание в артистическое?— Испугались, что художественное восприятие станет самым весомым критерием. Сейчас на всех соревнованиях работают три бригады судей: одна отвечает за технику исполнения, вторая – за сложность, третья – за художественное впечатление. В процентном соотношении оценка за артистизм составляла (и все еще составляет) не больше 50%. Остальные 50 – техника и сложность вместе. Многие думают, что после переименования художественное впечатление может вырасти до 70% от общей оценки, а на все остальное останется 30. Техническая сложность и синхронность – главное, что отличает нашу школу. Здесь мы далеко впереди. А вот в плане артистизма с нами могут поспорить многие сборные. У тех же испанцев всегда были очень интересные, выразительные постановки. Я против любых крайностей. Но инициативу FINA поддерживаю. Они же практически сразу объяснили, что выполняют требование МОК, и это поможет включить в олимпийскую программу больше дисциплин, в том числе смешанные дуэты и соло. И еще один важный момент: в оригинале наш вид теперь называется artistic swimming. Все переводят как артистическое плавание. Это не совсем правильно. Художественное плавание – точнее. БОНУС. 7 глупых вопросов о синхронном плавании — Вас заставляют брить ноги?— Нет. Каждый сам решает. Понятно, что с эстетической точки зрения, если у кого-то густые темные волосы, будет не очень красиво, тем более, когда камеры снимают. Мне повезло с цветом волос – можно ничего не делать. — Кто делает вам макияж?— Сейчас – никто. Мужчинам запретили его делать. Хотя в том же балете это привычное средство выразительности. Увидеть глаза издалека, если они не подведены, очень сложно. Но мне, наверное, сейчас стало проще. Я никогда себя не красил сам – меня тренеры красили. Даже не знаю чем. Обычно все занимало минут 15-20. А на первом чемпионате мира в Казани вообще был корнер MAC. Всех готовили к выходу профессиональные визажисты. Косметика не водостойкая, но на одну программу хватало. — Что лучше: костюм или плавки?— Выступать удобнее в плавках. Но костюмы помогали лучше раскрыть образ. — Желатин – лучшее средство для укладки волос?— К сожалению, да. Во время выступления волосы должны быть неподвижными – за растрепанный вид могут снижать оценку. Когда волосы у меня были длиннее, использовал только желатин для фиксации. Ничто не справляется лучше. Сейчас буду просто короче стричься, потому что это легче, чем возиться с желатином. Кроме того, когда он высыхает, тянет кожу. Его долго смывать и под очень горячей водой. Наносить тоже нужно особым образом. Мне это всегда делали тренеры. Там какое-то особое соотношение воды и самого желатина. — На сколько вы можете задержать дыхание под водой?— На три с половиной минуты, если не двигаться. Этот навык можно развивать. С детства мы делаем разные упражнения, например, когда на задержке дыхания нужно проплыть бассейн под водой, постепенно увеличивая дистанцию. Самая жесть – когда нужно проплыть на скорость 400 метров. Сначала три бассейна по 25 метров кролем, потом один бассейн – проныр, без дыхания. И так четыре раза без остановки. Потом – небольшая передышка и все повторить. — Самая распространенная травма в синхронном плавании – удар ногой в глаз?— Такое может случиться во время сложной поддержки. Но вообще у нас больше всего страдают связки и суставы, особенно коленные. Еще девочки часто теряют сознание. Во время Олимпиады в Пекине японская спортсменка упала в обморок в конце программы. Они закончили, а она пошла ко дну – настолько сильная была гипоксия. Из воды вытаскивали спасатели. Они всегда дежурят на соревнованиях. Такое бывает очень часто на первенстве России, когда девочки делают фигуры – обязательную программу. Там нужно делать фигуры очень медленно – по полторы минуты и, соответственно, все это время не дышать. От перетренированности бывает тремор, руки трясутся. — Самый глупый вопрос, который вам задавали? — Про бритье ног. Он же – самый распространенный. Просто его чаще всего задают с намеком. А я не понимаю, почему к пловцам, которые бреют ноги, относятся хорошо, потому что понимают, что это помогает увеличить скорость, значит, влияет на общий результат. В нашем виде это эстетический вопрос. Но у нас именно это может повлиять на результат. Еще больше интервью на Sport24:
