Бить или не бить? Что изменила декриминализация семейных побоев

В России больше года действует закон о декриминализации побоев: за синяки и ссадины от родственников больше не сажают, а штрафуют. И к чему это привело? «Нет прецедента – до свидания!» В соцсети на странице жительницы Калининграда 23-летней Карины Фильчак красивые фотографии из Венеции, Испании, Коста-Рики... Это то, что осталось от ее прежней, с виду благополучной жизни с местным «водочным королем» Олегом Фильчаком. В начале этого года ее подруга опубликовала в интернете совсем другие фото Карины: на них девушка сплошь в огромных синяках и ссадинах. Оказалось, все два года замужества бизнесмен ее избивал, в последний раз Карина не вытерпела, решила уйти от мужа, а чтобы он ее не преследовал, предала историю огласке. Не поверить Карине невозможно. В ее защиту выступила бывшая гражданская жена «водочного короля» Татьяна, которая рассказала, как Фильчак избивал ее более 10 лет и не переставал этого делать даже после того, как ушел из семьи. По словам Татьяны, Фильчак, как только что-то нарушало его комфорт, например плач ребенка, впадал в агрессию. Удар у бизнесмена был поставленный – он занимается боксом. – Он истязал меня 10 лет, даже когда мы уже не жили вместе, – рассказывает Татьяна. – Я обращалась к участковому, писала в прокуратуру, ходила в общественную приемную – везде мне отказывали. У него тут все прикормленные. Мне говорили: «Нет прецедента – до свидания!» Прецедент случился в апреле 2016 года, когда Фильчак избил Татьяну и поднял руку на их дочь, 12-летнюю Полину. Татьяна месяц лечилась в больнице и заявление от нее правоохранители все-таки приняли. И даже возбудили уголовное дело по статье 115 УК «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» (в отношении Татьяны) и по статье 116 («Побои» – в отношении Полины). Но до суда оно не дошло. – В 2017 году вступила в силу статья о декриминализации семейных побоев и волокитить стали еще больше, – объясняет Татьяна. – Мне в возбуждении дела было отказано, – говорит Карина, которую Фильчак избил уже после того, как поправки заработали. «Меня не посадят» До 2017-го за побои, нанесенные родственнику, можно было сесть в тюрьму на два года. В феврале прошлого года закон вывел побои из свода УК. Теперь это всего лишь административное правонарушение, а не уголовщина. За побои по максимуму можно получить до 3 месяцев ареста. – В большинстве случаев судьи назначают штраф, – говорит Анна Ривина, руководитель проекта «Насилию. нет». – Закон направлен не на наказание преступников и защиту интересов потерпевших, а на пополнение бюджета. В большинстве случаев этот штраф в 5 тысяч рублей выплачивают сами женщины из семейного бюджета, и для многих это немаленькие деньги. По словам Ривиной, раньше статья о побоях родственников имела превентивный характер: домашние садисты знали, что могут сесть, а теперь их ничего не сдерживает. Ирина Матвиенко, руководитель службы доверия для пострадавших от семейного насилия женщин, это подтверждает: – Женщины, которые к нам обращаются, рассказывают, что мужчины так и говорят: «Мне ничего не будет, меня не посадят». Все продвинутые стали, читают газеты и законы знают. Если раньше «кухонные боксеры» били домашних так, чтобы не оставалось следов на теле, то сейчас в этом нет необходимости. Во-первых, чтобы составить административный протокол и направить дело в суд, полицейские должны поговорить с насильником, который совершенно не желает общаться, после чего он еще должен явиться на заседание, иначе судья не будет рассматривать дело. Раньше женщины сами должны были идти в суд и на них лежало расследование и сбор доказательств, но они по крайней мере могли влиять на ситуацию. Во-вторых, даже если жертва пройдет «огонь, воду и медные трубы», привлечет к «административке» того, кто ее избивал, во второй раз привлечь его к уголовной ответственности будет сложнее. Например, повторный факт нанесения побоев должен быть зафиксирован не позже чем через год после первого. Доказать же 117-ю статью УК «Истязание» (систематические побои), как говорят сами потерпевшие, нереально. Москвичку Елену Гершман муж Олег избивал два года. Были медицинские справки о синяках, ушибах, черепно-мозговых травмах, но привлечь его не получилось. Она написала больше 30 заявлений в полицию. Когда одно наконец дошло до суда, адвокаты мужа затянули дело до вступления в силу статьи о декриминализации побоев. – Все происшествия уже не подлежат уголовной ответственности, но и административной тоже, поскольку на момент их совершения статьи 6.6.1 в КоАП не было, – объясняет Елена. цифра В 70% случаев суды лишь штрафуют за семейное насилие. И больно, и стыдно Одним из первых неэффективность закона о декриминализации побоев, оперируя языком цифр, признал глава МВД Владимир Колокольцев. По его словам, к концу сентября 2017 года полицейскими было зарегистрировано больше 164 тысяч правонарушений по фактам нанесения побоев, а расследовалось только порядка 7 тысяч таких случаев. Меньше 5 процентов семейных насильников побывали в суде и получили хоть какое-то наказание! Недавно новый закон раскритиковал и глава синодального Отдела внешних церковных связей митрополит Волоколамский Иларион, назвав его неудачной законодательной инициативой. Хотя когда декриминализация семейных побоев обсуждалась, церковь ее поддержала: негоже государству вмешиваться в воспитание детей и жен. Но воспитывают «боксеры» не только женщин и детей, но и стариков, что признал митрополит. Правозащитник Анна Ривина говорит о необходимости возвращения к уголовному наказанию за семейные побои и созданию закона о семейном насилии – подобные законодательные акты есть в странах Европы. Обсуждается инициатива выдачи охранных ордеров жертвам семейного насилия, чтобы насильник не имел права к ним приближаться во время рассмотрения дела. Сегодня пострадавшие вынуждены сами съезжать. Если повезет, живут в кризисном центре. Но и этого, по мнению правозащитников и психологов, недостаточно. Важно изменить отношение общества к теме домашнего насилия, которая остается постыдной, табуированной. До сих пор истории потерпевших женщин обсуждают с позиций «бьет – значит, сама виновата» и «нечего выносить сор из избы», пишут в комментариях: «Почему сама раньше не ушла?» Психолог Ирина Матвиенко объясняет, что все не так просто. Жертва часто зависима от насильника материально – ей некуда уйти, не на что жить, она боится за ребенка – и эмоционально – ей страшно обращаться за помощью, она не хочет, чтобы об этом знали. Карина Фильчак вела успешный бизнес и не нуждалась в деньгах, но скрывала от всех, что муж ее бьет. – Мне было стыдно, – говорит она. – Сами понимаете: это такая тема... У меня есть деньги, но у него много связей. У него в друзьях участковый, следователь, прокурор. Елена Гершман содержала мужа, который ее лупил, даже в декретном отпуске, но в полицию долго не шла: считала себя виноватой, просила у него прощения за его срывы. У агрессоров всегда есть способ надавить на жертву. Фильчак, по словам Карины, угрожал ей и ее родным, у Гершман муж в отместку выкрал дочь и пропал. Женщина не видела ее два года, бывший находится в розыске и, по ее словам, не хочет возвращать ребенка даже за деньги. Его полностью устраивала их прежняя жизнь: она его содержала, а он срывал на ней зло. Если насильников раньше можно было припугнуть, пригрозив им тюрьмой, то этого рычага больше нет. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №19-2018.