"Слово о подразделении Игореве" и о других нелепостях цензуры

В этот день, … лет назад Семнадцатого мая 1853 года скончался князь Платон Александрович Ширинский-Шихматов, министр народного просвещения в последние годы царствования Николая I. Получив министерский пост, он сразу стал персонажем анекдота: дескать, пришел Ширинский-Шихматов – "шах" и "мат" российскому просвещению. Хотя, по отзыву академика, профессора Санкт-Петербургского университета Александра Васильевича Никитенко, князь "был добр и по природе и по убеждению христианин, справедлив, прост и добродушен". Но… в Европе одна революция сменяла другую, один "светоч" прогресса наступал на горло другому такому же "светочу": в общем, шла повседневная борьба за власть. Прекраснодушные революционеры, уверяю вас, к этому перераспределению власти не имели никакого отношения. Там были в основном знакомые все лица… Одно из дореволюционных изданий Ф. М. Достоевского, в котором напечатаны «Записки из Мертвого дома».Естественно, Ширинский-Шихматов был контрреволюционером, "душителем" прогресса… А как иначе? Он не хотел никаких революций. Ретроград, так сказать… В 1850 году по его распоряжению почти во всех университетах были закрыты кафедры философии. Министр объяснил эту меру так: "Польза философии не доказана, а вред от нее возможен". Фраза стала крылатой. А вообще цензура в Российской империи развивалась волнообразно: то ужесточалась, то ослаблялась. Например, при Екатерине II одно время были разрешены частные типографии. А потом императрица приказала арестовать Александра Николаевича Радищева за его книгу "Путешествие из Петербурга в Москву", сказав, что писатель "бунтовщик, хуже Пугачева". Радищеву пришлось лично познакомиться с главой Тайной канцелярии Степаном Ивановичем Шешковским и с бескрайними сибирскими просторами… После начала Великой Французской революции Екатерина приостановила выпуск собрания сочинений Вольтера и приказала уничтожить уже напечатанные тома. Она вообще-то была поклонницей Вольтера и французских энциклопедистов. Но после начала революции поняла, что революция – это следствие, а причина – это как раз и есть труды французских просветителей и философов. Какая все-таки умная женщина – не перестаю восхищаться!.. Павел I хоть и недолюбливал свою матушку, но в области цензуры продолжил ее линию по истреблению французской "крамолы". В эпоху внука Екатерины, Александра I, происходит постепенная либерализация цензуры. Она находится в ведении министерства народного просвещения и университетов. Во времена Николая I вновь происходит ужесточение цензуры, так называемая "эпоха цензурного террора". Вводится двойная цензура: цензуры над цензорами. В 1826 году издается цензурный устав, вошедший в историю под названием "чугунный" – из-за дотошной регламентации и из-за того, что он был в пять раз тяжелее (во всех смыслах) и больше первого цензурного устава 1804 года. Писатель Сергей АксаковПоследствия ужесточения цензуры не заставили себя ждать. Например, Сергей Тимофеевич Аксаков был уволен из Цензурного комитета за разрешение публикации сатирической баллады "Двенадцать спящих будочников" Елистрата Фитюлькина (псевдоним Василия Андреевича Проташинского, малоизвестного поэта, племянника Жуковского. Вернее, по оригиналу – "бутошников"). Сатира стала известна даже Николаю I. Как писал А.Х. Бенкендорф одному корреспонденту, прочитав оную книжку Николай изволил найти, что она заключает в себе описание действий московской полиции в самых дерзких и неприличных выражениях; что, будучи написана самым простонародным языком, она приноровлена к грубым понятиям низшего класса людей и т. д. Наконец, предисловие сей книжки, равно как и следующее за оным обращение к цензуре писаны с явным нарушением всякого приличия и благопристойности… Профессор Московского университета, а по совместительству редактор журнала "Телескоп" Николай Иванович Надеждин и вовсе был сослан за напечатание в своем издании "Философических писем" П.Я. Чаадаева. "Вот сколько у нас цензур, – записывал в своем дневнике А.В. Никитенко, – общая при министерстве народного просвещения, главное управление цензуры, верховный негласный комитет, духовная цензура, военная, цензура при министерстве иностранных дел, театральная при министерстве императорского двора, газетная при почтовом департаменте, цензура при Третьем отделении и новая педагогическая, – итого десять цензурных ведомств. Если сосчитать всех лиц, заведующих цензурою, их окажется больше, чем книг, печатаемых в течение года. Я ошибся – больше: цензура по части сочинений юридических при Втором отделении и цензура иностранных книг; всего двенадцать". При императоре Александре II опять началась либерализация цензуры. Периодические издания делились на бесцензурные и подцензурные. Бесцензурные после двух предупреждений – на третьем – закрывались. При Александре III цензура вновь ужесточается. Тут появился и временный запрет на розничную продажу газет (эта мера существовала и раньше, но именно в это царствование стала применяться часто), и штрафы, и аресты редакторов. "Отсидка" была кратковременной, но все же… Литографический портрет Николая I из коллекции Государственного Русского музея в ЛенинградеНу а что князь Ширинский-Шихматов, спросите? Цензура в его времена, что называется, свирепствовала вовсю: Старый Свет был охвачен пламенем многочисленных революций, в частности, бесчисленными баррикадами и восстаниями 1848 года. Собственно, тогда все правители Европы были этим напуганы. И Николай I, памятуя о событиях 1825 года, решил сыграть на опережение. В частности, был проведен ряд мероприятий в сфере организации учебных заведений (некоторые из них были преобразованы в военно-учебные, с ударением на первое слово). В сфере цензуры был образован так называемый Бутурлинский комитет 2 апреля 1848 года. Кстати, на основании докладов этого комитета был выслан в "маменькино" Спасское-Лутовиново И.С. Тургенев, сослан в Вятку М.Е. Салтыков-Щедрин. Из дневника уже упоминавшегося Никитенко: "Цензор Ахматов остановил печатание одной арифметики, потому что между цифрами какой-то задачи был помещен ряд точек. Он подозревает здесь какой-то умысел составителя арифметики". А ведь многоточие в математике – это пропуск части последовательности, бесконечно повторяющиеся цифры. Еще несколько курьезов цензуры. В одной повести речь шла о Жан-Жаке Руссо и мадам Дюбарри, фаворитке французского короля Людовика XV. Цензор присочинил к опусу свой собственный конец – он обвенчал Руссо с Дюбарри (?!). На изумление автора цензор ответил: "Нравственность этого требует, уж очень обращение было вольно". Еще, например, в произведениях было запрещено называть любимую женщину "мой ангел". И писатель Александр Дружинин, по воспоминаниям, находил особое удовольствие ставить беспрестанно в своих повестях "мой ангел", чтобы дать цензору лишний труд вычеркивать эти слова. Репродукция обложки книги "Слово о полку Игореве"И в советские времена курьезов хватало. Ну, то, что один из цензоров заподозрил советского историка Древнего мира в том, что под словом "сатрап" он "выводит" Сталина – это общее место. Приведу примеры повеселее. Например, один из цензоров снял заметку о работе одного из заводов только потому, что в ней упоминались револьверные станки. Он был вполне серьезно убежден, что на револьверных станках производились исключительно револьверы, а значит, заметка нарушает военную тайну. Из-за этой же тайны военный цензор переименовал "Слово о полку Игореве" в "Слово о подразделении Игореве". Вот и получается, что самый страшный "персонаж" в обыкновенной жизни – это самовлюбленный дурак с претензиями на ум, "отформатированный" идиотик. Но все-таки цензура в известном смысле бессмертна. Хотя в данном случае соглашусь с философом Гельвецием, представителем славной когорты французских писателей и просветителей, которых Екатерина II вначале так превозносила, а потом не менее страстно преследовала: "запретить чтение определенных книг – значит провозгласить народ либо дураками, либо рабами"… Автор Владимир Бычков, радио Sputnik У радио Sputnik отличный паблик в Facebook, а для тех, кто предпочитает отечественное, — "ВКонтакте". Есть еще Twitter, где все кратко, но емко. Обещаем!