«Мамаша, еще родите!». Бас-гитарист Ваенги обвиняет врачей в смерти сына

Родители погибшего в больничных стенах Яна Любимова уверены, что его смерть – результат чудовищной халатности врачей. Мальчик вместе с мамой был госпитализирован 11 апреля с обычным диагнозом ОРВИ. Иван и Виктория даже не предполагали, чем закончится лечение в больнице, куда они с сыном попали впервые в жизни.

Первый раз в больницу

4-летний Ян был единственным ребенком в семье Любимовых. Иван всегда торопился домой с гастролей – он бас-гитарист в команде Елены Ваенги. С удовольствием проводил время с сыном. Летом обещал научить его кататься на велосипеде, который родители так и не успели подарить своему чаду. И хотя в садик Ян не ходил, дома не скучал. Посещал развивающие занятия, плавал в бассейне, а под водой мог надолго задерживать дыхание. Болел мальчик крайне редко. Последний раз легкая простуда у него случилась осенью прошлого года и поддалась лечению без антибиотиков.

Первого апреля мальчик снова захлюпал носом и пожаловался на боль в горле. С симптомами заболевания удалось справиться всего за день. Но 6 апреля у Яна начался кашель. «За все 4 года он никогда не кашлял, поэтому мы решили вызвать нашего семейного врача, чтобы проверить легкие, - рассказывает Виктория, мама мальчика. – Сначала нам назначили отхаркивающий препарат, а когда на следующий день у нас поднялась температура, врач прописал антибиотик».

К 10 апреля Ян уже практически выздоровел, однако ночью пожаловался маме на боль в животе. Массаж помог, и мальчик уснул. А под утро у него случилась рвота. После принятия сорбента малышу полегчало, и он снова уснул.

Утром Ян встал бодрым и с хорошим аппетитом. Съел кашу и стал играть в любимых динозавров. Но вскоре температура резко подскочила до 39 градусов. Семейный врач не мог оперативно выехать и посоветовал вызвать «скорую». «Приехавшие врачи «скорой» услышали хрипы в легких, - вспоминает убитая горем мама. – Сказали, что необходим рентген. Именно поэтому я согласилась поехать с сыном в больницу».

Однако рентген в детской инфекционной больнице №3, куда доставили Любимовых, Яну делать не стали. Дежуривший в тот день педиатр Михаил Воробьев тоже расслышал в груди малыша хрипы, но развел руками: рентген в клинике можно было сделать только на следующий день, поскольку нужный специалист уже ушел со смены. А на предложение родителей сделать его в другом месте опытный врач со стажем более 30 лет ответил, что срочной необходимости в этом нет.

«Ваш больше не плачет»

В палату мальчик пришел на своих ногах и попросил поесть. Только после ужина у малыша взяли анализы и тут же, не дождавшись результатов, вкололи ему антибиотик. После этого состояние мальчика резко ухудшилось. Он стал вялым. Температура снизилась до 36,2, руки и ноги были буквально ледяными. «Воробьев предложил согреть ножки, приложив их к батарее, - вспоминает Виктория. - Не хотел принимать меры, когда сын не смог пописать и у него участилось дыхание. Объяснил, что ребенок потерял много жидкости. Но капельницу при этом не назначил».

А когда к ночи Яна снова начало тошнить, медсестра принесла вместо капельницы регидрон. Им, к слову, многие родители обычно спасаются дома. Ян жадно пил лекарство и воду.

Стабилизировать ухудшающееся на глазах состояние никто не пытался до того момента, пока мама из темной палаты, в которой после отбоя выключили свет, не вывела сына в туалет. При ярком освещении она увидела, что сын стал практически белым, а губы у него посинели. Мать забила тревогу, но медсестра сказала, что врач придет лишь тогда, когда примет других пациентов. «Он один педиатр был на всю больницу в тот вечер, понимаете? – плачет Виктория. – Я не знаю, сколько ждала его, но когда Воробьев увидел сына, сразу засуетился и начал звать на помощь реаниматолога, признал, что нужна капельница, а может, и кислородная маска».

В реанимацию Виктория несла сына на руках. Ему на тот момент уже поставили катетер для капельницы, поэтому такая транспортировка была мучительной для малыша. По заверениям мамы, каталку никто даже не предложил. На просьбу мальчика дать ему попить реаниматолог Виктория Отченаш отрезала: «Какое тебе «пить»! У тебя рвота будет!».

После того, как Яна поместили в реанимацию, у его мамы сразу взяли согласие на наркоз и ИВЛ, и к сыну больше не пускали. Подойдя к дверям реанимации через полчаса, она услышала, что Отченаш говорит по телефону. От встревоженной женщины медик отмахнулась: «Выйдите, подождите меня там!».

В итоге к матери вышел Воробьев. Он поинтересовался, все ли родители рассказали о состоянии здоровья ребенка, а потом засыпал женщину медицинскими терминами. «Я прервала его, спросив, почему в реанимации плачет мой ребенок, а врач к нему не идет, - говорит Виктория. - На это педиатр сказал: «Это не ваш. Ваш больше не плачет». Так врач сообщил матери о смерти единственного ребенка. У Виктории началась истерика, которую реаниматолог Отченаш пыталась остановить словами: «Мамаша, что вы истерите? Еще родите!».

Приехавшему после звонка супруги Ивану после долгих споров согласились показать тело сына. «Они даже не закрыли ему глаза, он так и лежал с открытыми», - сжимая кулаки, плачет отец.

Не первая жертва

Реаниматолог сообщила, что сердце Яна остановилось, когда ему делали наркоз, чтобы перевести на искусственную вентиляцию легких. В бумагах, которые выдали родителям в больнице, причиной смерти названа «генерализованная вирусная инфекция». Однако теперь в документах, которые главврач ДИБ №3 Галина Тюленева показывает журналистам, написано «острая сердечная недостаточность».

Родители не опускают рук и хотят через суд доказать, что Воробьев и Отченаш допустили халатность: не отреагировали на ухудшение состояния малыша, не провели необходимых анализов на совместимость лекарств, потом поставили неправильный диагноз и, как следствие, неверно его реанимировали.

Адвокат Любимовых Дмитрий Барсуков считает, что вину врачей доказать можно, хотя это и очень непросто: «Родители небезосновательно переживают, что медицинские документы могут быть переписаны, - подчеркивает он. - Расследование этого уголовного дела находится на особом контроле у руководства Главного следственного управления Следственного комитета России по Санкт-Петербургу. По результатам доследственной проверки 12 апреля возбуждено уголовное дело по ст. 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности». Это дает нам право ходатайствовать об отстранении Воробьева и Отченаш от работы хотя бы на период следствия».

Поддержать своего бас-гитариста, потерявшего сына, решила и известная исполнительница Елена Ваенга. Она разместила в своем аккаунте в Instagram петицию, которую Иван создал, чтобы его трагедия не прощла незамеченной. «Перейдите и прочтите, — призывает певица. — Меня не было в больнице, но я хоронила этого ребенка 16 апреля. Бог всем судья. Шок, который я испытала, изменил мою жизнь».

@ivan_lubimov . перейдите и прочтите..... меня не было в больнице. но я хоронила этого ребенка 16 апреля. Бог всем судья..... шок , который я испытала изменил мою жизнь.

Публикация от ElenaVaenga (@vaengaofficial) 29 Апр 2018 в 4:48 PDT

Главный врач больницы Галина Тюленева комментировать данную ситуацию отказалась, но сообщила, что данная трагедия в их больнице – не первая. «Дети имеют право погибать, - заявила она в разговоре с корреспондентом SPB.AIF.RU. – К сожалению, все умирают. И лучше умереть в больнице, чем дома».

Родители, чьи дети также попадали в ДИБ №3 и другие больницы, вышли на связь с Любимовыми. Лидия Исакова готова поддержать семью, выступив свидетелем в суде. Осенью прошлого года ее сын чуть не умер в той же реанимации, что и Ян. «Мы почти месяц там лежали, из них 9 дней в реанимации, - вспоминает петербурженка. - Сбежали оттуда, не долечившись, понимая, что нам там ничем не помогут. После больницы мне пришлось заново учить сына ходить. До сих пор лечим желудок, боремся с последствиями».

Безутешные родители узнали , что реаниматолог Отченаш уже дважды была фигурантом уголовных дела за избиение своих соседей по коммуналке. «Таким людям не место в детской больнице, - считают они. – Нашего сына не вернуть... Но других детей мы должны спасти».