Больше всего Путин и его приближенные боятся разоблачения

Полномочия, предусмотренные законом Магнитского, которые предложены на рассмотрение британского парламента на следующей неделе, являются не просто долгожданными, но и жизненно необходимыми после отравления в Солсбери с применением нервно-паралитического вещества. Мы непременно должны занять гораздо более жесткую позицию в отношении всех тех — не только россиян — кто пытается использовать улицы Великобритании для ведения «гибридной войны», представляющей собой санкционированные государством преступления, не перерастающие в полномасштабную военную атаку, но все же наносящие серьезный ущерб нашей стране. Высылка нескольких дипломатов может вызвать бурную реакцию в посольствах и нанести некоторый ущерб российской шпионской сети в Соединенном Королевстве, но что дальше? Что еще мы можем сделать? Ответ отчасти заключается в том, чтобы нанести удар по главной болевой точке, то есть по кошельку. Если иностранные олигархи и клептократы, совершившие преступления или грубо нарушившие права человека, внезапно поймут, что они больше не могут покупать недвижимость или хранить свои накопления в Соединенном Королевстве, для них это станет болезненным ударом. А если конфисковать недвижимость у тех, кто ее уже здесь купил, и заморозить вложения тех, кто их уже сделал, то будет еще лучше. В дополнение к этому мы должны отказать им в визах, чтобы ни они сами, ни члены их семей не смогли въехать в Великобританию, чтобы наслаждаться здесь жизнью, заниматься бизнесом и отправлять своих детей в наши школы. Это попросту неправильно, что эти люди могут попирать диктатуру закона и права человека в своих странах, а затем приезжать в Соединенное Королевство и наслаждаться той же свободой и безопасностью, которые они отняли — зачастую жестокими способами — у граждан своих родных стран. Именно поэтому новые полномочия, предоставляемые законом Магнитского — названного в честь Сергея Магнитского, который скончался в камере московкой тюрьмы после того, как его жестоко избили — имеют такое большое значение. Но будет ли этих новых предложенных полномочий достаточно? С технической и строго правовой точки зрения — и благодаря по-настоящему эффективной кампании, которую в прошлом году провел член парламента Доминик Рааб (Dominic Raab) — многие из них уже действуют. Наша проблема заключается не в нехватке правовых инструментов, а в том, чтобы выяснить, достаточно ли сильно и часто мы их используем, конфисковывая недвижимость и отказывая в визах, чтобы это помогло переломить ситуацию. Возможно, мы приняли соответствующие законы, но применяем ли мы их на практике? Есть то, чего Путин и его приближенные боятся так же сильно, как и санкций. Это публичное разоблачение того, что они делают и замышляют. Если тот или иной олигарх внезапно обнаружит свое имя в списке людей, чья собственность будет конфискована или заморожена и кому будет отказано в выдаче визы, это может изменить ситуацию. Деловые партнеры, которые еще вчера охотно шли навстречу, откажутся подписывать контракт с людьми, которым они больше не могут доверять. Банки закроют их счета и перестанут оказывать им какие-либо услуги. То же самое сделают юристы и бухгалтеры. Компания Mossack Fonseca, которая оказалась в самом центре скандала с «Панамскими документами», недавно закрылась, потому что ее репутация была уничтожена. Таким образом, наш новый закон Магнитского должен пролить яркий свет на их темные дела. Мы должны опубликовать имена тех людей, чьи активы заморожены, чья недвижимость конфискована и кому отказано в визах. Мы уже поступаем так с теми, кого мы подозреваем в терроризме и в отношении кого мы вводим финансовые санкции, а также с запрещенными террористическими организациями. Так почему мы должны поступать иначе с самыми отвратительными нарушителями прав человека на планете? Если мы не назовем их имена, мир задаст нам совершенно справедливый вопрос: дрожат ли эти олигархи и клептократы от страха, или же они беззаботно планируют следующий поход в Harrods за покупками? И мы не сможем ответить на этот вопрос. Не менее важно то, чтобы мы заявили во всеуслышание о том, где именно эти преступники и клептократы прячут свои накопления. Потому что невозможно конфисковать или заморозить активы, которые мы не видим. Именно поэтому новые открытые реестры того, кто именно владеет долями в британских компаниях, имеют такое большое значение, потому что они не позволят олигархам прятаться за анонимными подставными компаниями. По этой же причине большое значение имеет реестр собственников недвижимости: реализация этой программы должна будет начаться в 2021 году, но до тех пор будет крайне трудно найти такие дома и офисы, которые были куплены на грязные деньги. Учитывая произошедшее в Солсбери, нам необходимо воплотить эти планы в реальность гораздо быстрее. Все эти меры не просто станут для олигархов и клептократов ударом в солнечное сплетение. Они также покажут нам, достаточно ли часто и эффективно мы используем имеющиеся в нашем распоряжении правовые рычаги. Потому что, как только будет опубликован реестр, парламент начнет обсуждать этот список. Специальные комиссии начнут проводить соответствующие проверки. Журналисты начнут проводить собственные расследования, обнажая истинные масштабы их преступлений и коррумпированности. Все узнают о том, насколько мы сильны или, напротив, слабы. А это станет лучшей гарантией того, что мы будем сильными — и Великобритания будет безопасным местом. Джон Пенроуз — член британского парламента и омбудсмен по вопросам противодействия коррупции.