Кнопка для отпугивания медведей: как технологии усложняют нам жизнь и разделяют общество

Компьютеры были созданы для того, чтобы жизнь стала проще, а человек не чувствовал себя глупым, но на деле выходит совсем наоборот, хотя многие этого не замечают, считает дизайнер и программист Алан Купер. В своей книге «Психбольница в руках пациентов» он объясняет, почему при разработке большинства устройств — от смартфона до автомобильной сигнализации — о пользователях никто не думал. T&P публикуют отрывок о том, как понятие «компьютерная грамотность» разделяет общество и почему на самом деле никто не обязан разбираться в технологиях, чтобы пользоваться микроволновкой или электронной почтой, и тем более получать «компьютерное образование», чтобы продолжать работать по специальности. «Психбольница в руках пациентов». Издательство «Питер» Мы живем в мире, который заполонили высокотехнологичные инструменты. Компьютеры безраздельно властвуют на наших рабочих местах и в наших домах, а транспортные средства пичкают гаджетами на кремниевых микросхемах. Каждое из этих компьютерных устройств невероятно мощное и оснащено богатым набором опций, но все они столь же грандиозно сложны и демонстрируют запутанное поведение.Индустрия высоких технологий упрямо не признает тот простой факт, о котором мог бы поведать каждый владелец мобильного телефона или текстового процессора: наши компьютеризированные устройства слишком сложны в применении. Проектировщики программ и высокотехнологичных гаджетов гордятся своими достижениями. Разработчики программного обеспечения, также принимающие участие в их создании, прилагают все возможные усилия, чтобы упростить использование этих инструментов, и даже достигли в этом отношении некоторого успеха. Они думают, что имеющийся уровень простоты использования их продуктов настолько велик, насколько это позволяет их техническое устройство. Как истинные инженеры, они безгранично верят в технологии и имеют твердое убеждение, что только новейшие разработки — например, в области распознавания речи или искусственного интеллекта — способны улучшить опыт пользовательского взаимодействия.Каким бы смешным это ни казалось, но в случае с программными продуктами меньше всего улучшений в отношении их использования принесут именно новейшие технологии. С точки зрения технического устройства сложный и запутанный программный продукт практически ничем не отличается от простой, мощной и приятной в использовании программы. Здесь все дело, скорее, заключается в уровне культуры, подготовки и отношении людей, которые создают эти программы, а отнюдь не в применяемых микросхемах и языках программирования. Червоточина находится в процессе разработки, а не в инструментарии.Во главе индустрии высоких технологий каким-то странным образом оказались программисты и инженеры, чья сложная инженерная культура теперь превалирует в этой сфере. Топ-менеджеры фактически утратили способность влиять на индустрию высоких технологий, невзирая на занимаемые ими должности. Инженеры — вот кто правит бал. Стремясь наилучшим образом употребить все возможности, открывшиеся нам с изобретением кремниевой микросхемы, мы забыли об ответственности. Психбольница оказалась руках пациентов.Когда психически больные завладевают сумасшедшим домом, у них нет четкого осознания причин собственных проблем. Глядя в зеркало, проще всего видеть только лучшее в себе и игнорировать недостатки. То же самое происходит и с разработчиками в тот момент, когда они пристально разглядывают результаты своего труда — они упускают из виду его плохие стороны. Вместо этого их взору предстает невероятная гибкость и мощь. Их взгляд направлен на богатство функционала и опций. Они упрямо отказываются признавать, что пользование таким продуктом вызывает страдания, требует множества мучительных часов для его изучения и что пользователи сойдут с ума от безысходности и уничижения, будучи вынужденными применять его каждый день. […] Осмотр первого электронного цифрового вычислителя общего назначения (ЭНИАК) © Library of Congress Поведение, не зависимое от физических силЕдва оставив позади индустриальную эпоху, мы оказались в преддверии эры информации, но инструменты в наших руках все те же. В индустриальную эпоху инженерам была под силу любая задача. Подчиняя себе сталь и бетон, они воздвигали мосты и небоскребы, создавали автомобили и космические корабли, которые прекрасно работали и радовали тех, кто ими пользовался. Теперь мы осторожно ступаем в век информации, нам все чаще приходится работать с программами, и мы снова задействуем лучших из наших инженеров для решения задач. Но, в отличие от прошлого, все уже не так просто. Конечно, компьютеры обладают несомненной производительностью и скоростью, а на программное обеспечение в целом можно положиться, но теперь мы столкнулись с расстроенными, неудовлетворенными, несчастливыми и непродуктивными пользователями.Сегодня инженеры обладают не меньшим потенциалом, чем они обладали ранее, поэтому отсюда следует, что перед ними предстала качественно новая проблема, отличная от всего того, с чем им приходилось сталкиваться в индустриальную эпоху. Будь это не так, они успешно решали бы задачи и прежними инструментами. За неимением подходящего термина я обозначил сущность этой новой проблемы как «когнитивное сопротивление». Это такое сопротивление, с которым сталкивается человеческий ум, когда ему приходится разбираться в сложной системе правил, меняющихся в зависимости от поставленной задачи. Процесс взаимодействия с программами обладает высоким коэффициентом когнитивного сопротивления. Процесс взаимодействия с физическими устройствами, даже сложными, обычно имеет более низкий коэффициент сопротивления; это объясняется тем, что у механических устройств, как правило, ограниченный набор возможных состояний относительно количества возможных действий с ними.Играть на скрипке чрезвычайно сложно, однако это действие обладает низким коэффициентом когнитивного сопротивления. Несмотря на то, что скрипач производит с ней множество различных по сложности манипуляций, извлекая самые невероятные звуки, скрипка никогда не войдет в метасостояние, при котором в зависимости от разных способов игры она будет звучать как труба или колокольчик. То, как поведет себя скрипка, всегда можно предвидеть: это подчиняется законам физики, хотя поначалу бывает не так просто понять ее поведение и научиться с ней обращаться. У микроволновой печи, напротив, высокий коэффициент сопротивления, так как каждая из десяти ее кнопок с цифрами может находиться в двух режимах, в зависимости от контекста. В одном случае кнопки регулируют интенсивность микроволнового излучения, а в другом они же отвечают за продолжительность тепловой обработки. Из-за таких переключений, в дополнение к отсутствию сенсорной обратной связи, по которой можно было бы определить, в каком режиме находится печь, когнитивное сопротивление возрастает в разы.К примеру, клавиатура пишущей машинки не имеет метафункций. Нажимая клавишу с буквой «У», вы увидите на странице букву «У». Нажав последовательность клавиш из букв «СТЕРЕТЬ ВСЕ», вы увидите на листе бумаги слова «СТЕРЕТЬ ВСЕ». Компьютер же, в зависимости от контекста, при той же последовательности букв может задействовать метафункцию. Он выполнит операцию более высокого порядка и в самом деле что-то сотрет. То есть машина будет вести себя уже не так однозначно. […] Изобретатель Джордж Коулман и механизм нового бейсбольного табло. 1924 год © Library of Congress Дизайн большинства программ возникает по воле случаяПроектирование тростниковых хижин и подземных ходов происходит не всегда осознанно, исходя из возможностей камня и тростника. То же можно сказать и о программном обеспечении — его устройство подчинено неведомым законам языков программирования и баз данных. Значительное влияние на все перечисленные способы проекти- рования оказывают сложившиеся устои. С той лишь разницей, что строитель-проектировщик хижины сам будет в ней жить, в то время как программисты обычно не являются теми, кто использует спроектированное ими ПО.Реальное положение дел состоит в том, что компании, которые ведут разработку программ, не содержат в штате людей, хоть что-то понимающих в проектировании пользовательского взаимодействия. Однако те же самые несведущие люди весьма неплохо разбираются в проектировании программных продуктов и имеют собственное сложившееся представление о том, что нравится лично им. В итоге получается то, что получается: дизайн, спроектированный под них самих, при этом они выбирают лишь те аспекты, которые легко и приятно реализовать в коде, и воображают, будто на самом деле все это создается для пользователя. И хотя разработчики пребывают в уверенности, что в отношении дизайна и проектирования проделан большой пласт работы, речь здесь в большей степени идет только о проектировании программного продукта, и совсем немного выполняется для проектирования пользовательского взаимодействия.Поскольку несовершенное проектирование — это тоже проектирование, получается, что тот, кто берет на себя принятие решений о поведении программы, выполняет роль проектировщика пользовательского взаимодействия. Маркетолог ли это, настаивающий на добавлении привлекательной для него функции, или программист, пытающийся реализовать в программе удобные для него опции, — все они «проектируют».Отличие хорошего проектирования от того, что похоже на постройку тростниковых хижин, вовсе не в инструментах или приспособлениях, которые для этого применяются, а в тех побуждениях, что им движут. Для настоящего проектировщика взаимодействия важны те цели, которых пытается достичь пользователь. Мнимые проектировщики руководствуются широким кругом любых других случайных доводов в процессе принятия решения. Просто поразительно, что к ним могут относиться персональные предпочтения, мнение близких, боязнь неизвестности, рекомендации Microsoft, промахи коллег — все может сыграть решающую роль. Но чаще всего их решения основаны на том, что будет самым простым в реализации. Профессор Герман Оберт за работой над «ракетой на луну». 1930-1950 годы © Library of Congress Проектирование «взаимодействия» и проектирование «интерфейса»Я предпочитаю говорить проектирование взаимодействия, а не проектирование интерфейса, потому что термин «интерфейс» предполагает, что код находится по одну сторону, а люди — по другую. А посредине есть некая прослойка, которая передает сигналы между ними. Это выглядит так, будто только интерфейс отвечает за нужды пользователя. В результате подобного отделения дизайна на уровне интерфейса программисты начинают справедливо мыслить приблизительно так: «Я могу кодить как моей душе угодно, ведь все равно интерфейс будет прикручен в самом конце». Процесс дизайна и проектирования откладывается напоследок, когда становится совсем поздно.С помощью дизайна и проектирования интерфейса можно только «приукрасить» то поведение, которое уже заложено в программе, — это все равно что одеть в костюм от Armani Атиллу, предводителя гуннов. Так, интерфейс программы для создания отчетов позволит убрать ненужные границы таблиц с рядами цифр или устранить иные мешающие восприятию помехи, обозначить цветом важные показатели, дать визуально богатую обратную связь, когда пользователь будет щелкать по различным элементам. Несомненно, лучше такое поведение, чем вообще никакого, но для качественной системы этого отнюдь не достаточно. Microsoft затрачивает миллионы долларов на дизайн и проектирование интерфейсов, но их программные продукты так и не заслужили любви пользователей.Поведенческое проектирование определяет, как должны себя вести и как взаимодействовать с пользователем элементы программного продукта. Если применить эту концепцию к тому же примеру с отчетными таблицами, то мы увидим, что поведенческое проектирование показывает, какими инструментами можно воспользоваться для работы с отчетом и как отразить в отчете средние и итоговые значения. Проектировщики взаимодействия начинают свою работу вовне, изучая цели, которые требуется достичь пользователю, но при этом постоянно контролируют, чтобы эти цели коррелировались с глобальными потребностями бизнеса, техническими возможностями системы и сопутствующими задачами.Можно пойти еще дальше и затронуть область концептуального проектирования, которая исследует, что для пользователя является по-настоящему ценным и выходит на первый план. В примере с нашими таблицами концептуальное проектирование может показать, что работа над таблицей с цифрами лишь второстепенная задача для пользователя, — на самом же деле его целью является выявить тенденции и закономерности. Это означает, что вам следует задуматься не о создании инструмента формирования отчетности, а о проектировании средства отслеживания тенденций. Чтобы одновременно дать пользователям ощущение силы и удовольствия, проектировщикам взаимодействия следует изначально думать в концептуальном ключе, затем в поведенческом ключе и только потом задумываться об интерфейсе. Джеймс Харрис Роджерс со своей петлевой рамочной антенной. 1923-1929 годы © Library of Congress Что такого особенного в программных продуктахКогнитивное сопротивление пробирается во все программные продукты, вне зависимости от простоты их внутреннего устройства, и оно же делает их куда как более сложными в использовании, в сравнении с их собратьями из эпохи механизмов. К примеру, заглянем, что лежит у меня в карманах: несколько монет, мой швейцарский армейский нож и мой автомобильный брелок. По ножу сразу видно, что это изобретение индустриальной эры: можно легко понять, из чего он состоит, как функционирует и что с ним нужно делать — вам достаточно произвести с ним пару быстрых манипуляций. Извлекая лезвие ножа, вы сможете оценить его острие и предположить, насколько оно подойдет для резки.У ножа большой набор из шести лезвий, дополнительно прилагается зубочистка и пинцет. Для чего предназначен каждый из инструментов, мне ясно сразу. Легко, практически интуитивно я понимаю, что делать с ножом, благодаря тому, как он ровно ложится в мою руку и удобен для пальцев. Пользоваться этим ножом одно удовольствие.Система бесключевого доступа на моем автомобильном брелоке — существо совсем другого толка. Она имеет всего две кнопки, поэтому на первый взгляд кажется проще в управлении, чем нож. Стоит обтекаемому черному кусочку пластика скользнуть в мои пальцы, как они совершенно естественно нащупывают две кнопки, чья функция предельно ясна: нужно нажать для активации. Хорошо, если бы было так, но за кнопками скрывается кремний, а не сталь, поэтому все не так просто, как кажется на первый взгляд.Одно нажатие большой кнопки блокирует двери автомобиля и одновременно ставит его на сигнализацию. Если нажать второй раз — двери разблокируются, а сигнализация отключится. Еще одна кнопка на брелоке, чуть поменьше размером, подписана как Panic. Стоит нажать ее однократно, как автомобиль начинает тихонько переливаться трелями, и так продолжается несколько секунд. Стоит удержать нажатие чуть дольше, как тихие трели сменятся адским воем автомобильной сигнализации, то орущей, то щебечущей, то завывающей во все свои 100 децибел, возвещая на всю округу, что некий дурень вроде меня только что сотворил ужасающе глупую вещь. Хуже того, после срабатывания сигнализации кнопки маленького пластикового брелока прекращают на что-либо реагировать, так что он становится бесполезным. Единственное, как я могу положить конец этому громкому возвещению о моей явной глупости, — это дойти до моего страшно завывающего автомобиля, сгорая от стыда под взглядом каждого встречного, воспользоваться ключом для открытия двери со стороны водителя, затем вставить ключ в зажигание и повернуть его. При этом я действительно ощущаю себя болваном. Случись так, что мой автомобиль взломали и ограбили, я бы чувствовал себя подавленным и оскорбленным, но совершенно точно не болваном. «Чем больше экономика нашего общества уходит корнями в использование информационных технологий, тем более разделенным становится наше общество, хотя мы сами того не осознаем в полной мере» На страницах своей предыдущей книги я говорил о том, что главной целью всех, кто пользуется компьютерами, является не чувствовать себя глупыми. Я пошел еще дальше и высказал предположение, что качественные интерфейсы способны уберечь пользователя от того, чтобы не дернуть рычаг катапультирования, непонятно как оказавшийся среди постоянно используемых элементов панели управления. Рычаг катапульты — это классический пример устройства, из-за которого пользователи могут почувствовать себя глупыми, ведь он находится прямо перед ними. Если человек случайно потянет за этот рычаг, то поставит себя в весьма неудобное положение: это все равно что прийти и утром в офис, забыв надеть брюки. С моим швейцарским армейским ножом проделать подобное в принципе не получится. * Меня постоянно пытаются убедить, что эта функция очень нужна женщинам, так как якобы может помочь избежать преступных нападений на неосвещенных парковках, но каждый раз я слышал это от технического специалиста мужского пола, которому эта кнопка никогда бы не пригодилась. К моему великому удивлению, не так давно я увидел в Wall Street Journal заметку о реальном случае применения этой кнопки с надписью Panic. Одна семья отдыхала в кемпинге в Йосемитском национальном парке, когда к их автомобилю, где были заперты съестные припасы, подошел дикий медведь и начал царапать его, пытаясь забраться внутрь. Тогда мать семейства нажала эту кнопку, и взвывшая сирена в итоге заставила медведя сбежать. В таком случае, вероятно, эту кнопку стоило бы назвать «Средство для отпугивания медведей». Я затрудняюсь даже представить, для чего мне могла бы понадобиться вторая кнопка, но еще более непонятно, почему создатели брелока упустили прекрасную возможность предоставить мне именно те функции, которые в самом деле желанны и необходимы*.Безусловно, я ценю, что моя машина оборудована сигнализацией, но случаются ситуации, и их достаточно много, когда мне требуется просто закрыть машину и не ставить ее на сигнализацию. Когда я на несколько минут заскакиваю в Starbucks за кофе, то не нуждаюсь в таком же уровне безопасности моего авто, как, например, в аэропорту. Мне действительно хотелось бы иметь возможность открывать и закрывать машину удаленно и не включать при этом сигнализацию. Это бы мне очень пригодилось, когда я езжу по местным магазинам или подкидываю детей до школы.Еще одной, не менее полезной и желанной опцией была бы поддержка системы запирания автомобиля с более высоким уровнем надежности. Периодически, когда я возвращаюсь к своей машине, которую до этого закрывал, выясняется, что он уже не заперт и произошла эта перемена в мое отсутствие. Этот инцидент имеет место, когда рядом с моей машиной паркуется похожий автомобиль той же марки. Его обладатель жмет на кнопку, чтобы запереть свой автомобиль и одновременно, сам того не зная, подает сигнал разблокировки моей машине, то есть фактически отключает сигнализацию, оставляя мой автомобиль на растерзание социально опасным личностям. Беспокоит то, что подобная ситуация может возникнуть там, где для этого самые «благоприятные» условия: на больших парковках, какие есть, например, в аэропорту, я могу оставить машину на несколько часов или даже дней, предоставив ее потенциальному влиянию чужих систем дистанционной разблокировки. Технология была бы более полезной, если бы я мог блокировать и ставить автомобиль на сигнализацию с помощью нее таким надежным способом, чтобы открыть и разблокировать ее было возможно лишь при моем личном участии и применении металлического ключа, вставленного в замок. Разумеется, мне известно, что такой способ есть — потому что именно так можно выключить сработавшую сигнализацию. Но увы, те, кто проектировал систему дистанционного управления, изрядно постарались, чтобы кто угодно мог снять мой автомобиль с сигнализации, несмотря на мои усилия обезопасить его.Мой швейцарский армейский нож состоит из множества элементов и способен выполнять разные задачи, причем некоторые из его возможностей хитроумно спрятаны, тем не менее он довольно прост в изучении, предсказуем и интуитивно понятен. А вот система бесключевого доступа сложна в освоении, вызывает массу проблем и способна поставить меня в неловкое положение. Она не выполняет нужных мне задач и не позволяет контролировать собственный автомобиль и его сигнализацию на приемлемом уровне. Проще говоря, мне невыносимо взаимодействовать с этой системой. Она невообразимо плоха и вызывает во мне одну лишь ненависть. […] Заслуженный изобретатель Джеймс Харрис Роджерс в Хайятсвилле, штат Мэриленд. 1923-1929 годы © Library of Congress Софтверный апартеидВ Голливуде бродит старая шутка про то, что, если внезапно спросить у любого посетителя в продуктовом магазине, как у него дела со сценарием, то он, не моргнув глазом, ответит: «Прекрасно! Я как раз переделал второй акт, чтобы придать действию драматизма!» Таким же образом теперь можно шутить и про Кремниевую долину. Стоит вам выцепить из очереди в Starbucks какую-нибудь незнакомку и задать ей вопрос о том, как дела с ее сайтом, она без промедления ответит: «Прекрасно! Я как раз переделала фреймы, чтобы оптимизировать навигацию!»Обитатели Долины забывают, как сильно они не похожи на всех остальных, так что им стоит почаще напоминать себе об этом. Среднего пользователя компьютера в этих краях далеко нельзя назвать средним в понимании обычных людей.Программисты обычно проводят время в среде таких же технарей, как они сами, работая в анклавах вроде Кремниевой долины, 128-й окружной автомагистрали в пригороде Бостона, Исследовательского треугольника в Северной Каролине, Редмонда, штат Вашингтон, и Остина, штат Техас. Создатели программ постоянно видятся с себе подобными, когда ходят по магазинам, обедают, отвозят детей в школу, отдыхают, а с недовольными пользователями ПК они практически не пересекаются. Более того, приступы раздражения, периодически возникающие среди пользователей, неясно в чей адрес, практически теряются в множественных проявлениях энтузиазма среди интеллектуальной элиты. Мы забыли, насколько велик разрыв между нами и другими жителями страны (если не сказать — мира), в неспособности использовать интерактивные технологии без раздражения.Мы — те, кто находится в самом сердце индустрии, — провозглашаем понятие «компьютерная грамотность», подразумевая, что людям для того, чтобы пользоваться компьютером, требуется овладеть базовыми знаниями и навыками. Нам это требование кажется несложным и даже разумным. Мы думаем, что изучить основы — не такое уж большое усилие для пользователей, в обмен на радость от всех тех преимуществ, которые дают компьютеры. Но на самом деле мы требуем от них слишком многого. Наличие фундамента пользователей, обладающих компьютерной грамотностью, безусловно, значительно упрощает процесс разработки ПО, но также и тормозит развитие и возникновение успеха в индустрии и обществе. Апологеты могли бы возразить, что перед тем, как сесть за руль автомобиля, люди обычно учат правила дорожного движения и берут практические уроки вождения, но они упускают из виду тот факт, что ошибка на дороге может стоить кому-то жизни, а работа с программным обеспечением имеет меньшую тяжесть последствий. Если бы машины не могли привести к гибели, процесс обучения вождению выглядел бы так же, как иные осваивают Excel.Когда мы оперируем понятием компьютерной грамотности, возникает другой, гораздо более коварный эффект. Между обеспеченными людьми и малоимущими появляется демаркационная полоса. Там, где в Америке требуется знание компьютера, чтобы преуспеть на рынке труда и стать чем-то большим, нежели продавец гамбургеров, трудности, связанные с изучением интерактивных систем, удерживают многих людей от попыток получить более интересную, солидную и высокооплачиваемую работу.Пользователей не должны вынуждать становиться компьютерно грамотными, чтобы использовать компьютер для выполнения простейших ежедневных рутинных задач. Пользователь не обязан обладать цифровым чутьем, чтобы суметь совладать с видеомагнитофоном, микроволновой печью или электронной почтой. Более того, нельзя заставлять пользователей дополнительно получать компьютерное образование для решения задач в предметной области, в которой они уже и так являются специалистами. Например, бухгалтер, уже изучивший принципы бухгалтерского учета, не должен в дополнение учиться специальным навыкам работы с компьютером, чтобы использовать его для ежедневных задач. Ему должно быть достаточно профессиональных предметных знаний.Чем больше экономика нашего общества уходит корнями в использование информационных технологий, тем более разделенным становится наше общество, хотя мы сами того не осознаем в полной мере. Наверху оказываются люди, познавшие нюансы отличия оперативной памяти от жесткого диска. А низшим классом считаются те, кто полагает, что знание этих отличий несущественно. Ирония состоит в том, что знать, в чем тут разница, действительно несущественно для всех, кроме небольшого числа инженеров по аппаратному обеспечению. Однако значительное количество программных продуктов заставляет пользователей разбираться с файловой системой, где успех в выполнении ими рабочих задач зависит от осознания разницы между оперативной памятью и жестким диском.Таким образом, понятие «компьютерная грамотность» представляет собой эвфемизм для обозначения социального и экономического апартеида. «Компьютерная грамотность» — это кодовое слово, по которому одна часть общества отделяется от другой. «Не так просто понять, что разработчик способен создавать программные продукты, взаимодействие с которыми будет приятно для пользователя даже из низшего социального слоя» А что же происходит с теми, кто не хочет становиться пособниками технократов и не намерен овладевать компьютерной грамотностью? Такие люди, в большинстве своем по собственному выбору, а в меньшинстве — по воле обстоятельств, вынуждены оставаться позади информационной революции. Многие технологические компании, например, отказывают кандидатам, у которых нет электронного почтового адреса. Больше чем уверен, что есть еще множество квалифицированных специалистов в своей области, кто не может устроиться на работу из-за того, что они не имеют доступа к сети интернет. Несмотря на восхваления апологетов, работа с электронной почтой на достаточном уровне эффективности сложна и требует определенного уровня компьютерной грамотности. Получается, что часть потенциальных работников отпадает. Это напоминает практику «красной черты», которую используют некоторые банки. Это незаконная процедура, и заключается она в том, что все дома какого-либо района по умолчанию принимают как неподходящие для обеспечения жилищной ссуды. И хотя красными линиями на карте якобы чертят по границам экономических областей, на самом деле в них явно прослеживаются расовые разграничения. Банковские служащие сопротивляются тому, что их называют расистами, но результаты говорят об обратном.Программисты, которые твердят нам про компьютерную грамотность, тоже проводят красную черту, отделяя этнические группы, но мало кто видит это. Представляется очень сложным увидеть то, что на самом деле происходит, так как суть проблемы виртуозно скрывается баснями из сферы технологий. Выявить, что банковский служащий может выдавать ссуду под любой дом, достаточно легко. Но уже не так просто понять, что разработчик способен создавать программные продукты, взаимодействие с которыми будет приятно для пользователя даже из низшего социального слоя.