Куряне 22 года боролись с развратом

Как жители Сосновской, Ендовищенской и 1-й Мещанской добились закрытия домов терпимости Серия реформ, осуществлённая Петром Великим в России в начале XVIII века, привела к самым разнообразным последствиям. Рождённые под Полтавой, при Гангуте и Гренгаме регулярная армия и флот вывели на авансцену истории огромные массы неженатых мужчин, которых Родина-мать отрывала на долгие годы от семейного очага и лишала возможности полноценного общения с прекрасным полом. Контроль над проституцией Регламентированное обуздание основного инстинкта солдат и матросов приводило к росту случайных связей с общедоступными особами, развитию заразной «францвенерии» (сифилиса) и формированию стабильного рынка сексуальных услуг. При Екатерине II в армии нередко вспыхивали эпидемии венерических заболеваний. Правительство пошло на признание проституции и повело с ней решительную борьбу. Император Павел I приказал публичным женщинам носить платье только жёлтого цвета, так как именно этот цвет олицетворял проституцию в Древней Греции. По законам афинского царя Солона гетеры и прочие поклонницы свободной любви обязаны были окрашивать волосы в жёлтый цвет. Александр I вернулся к репрессиям, но ничего не добился, оставив после себя бессчётное количество нелегальных притонов по всей империи. И только Николай I сумел наконец ввести чёткую систему врачебно-полицейского надзора за проституцией, просуществовавшую вплоть до падения самодержавия в 1917 году. Обычно историки выделяют три типа домов терпимости в старой России. До 100 рублей за вечер можно было оставить в публичных домах с дорогой мебелью и качественным обслуживанием вкупе с возбуждающими винами, эликсирами, заморскими фруктами и благовониями. Второй тип был рассчитан на средние слои. От 1 до 3 рублей за фиксированное время, и от 3 до 7 рублей за ночь отставляли здесь младшие офицеры, загулявшие студенты, мелкие чиновники да купцы средней руки. Остальным любителям женского тела приходилось искать плотские радости в убогих домишках с клопами, тараканами, скрипучими кроватями с грязным бельём и прочей антисанитарией. Мастеровых, подмастерьев, солдат и бродяг за 30 – 50 копеек ублажали ударницы сексуального фронта из крестьянок. Работали за продукты В провинциальном Курске отсутствовали фешенебельные дома разврата. Не было у нас и более скромных заведений. Лишь в 1885 году на улицах Сосновской и Ендовищенской появилось несколько порочных заведений, где сотрудницы работали в поте лица, не гнушаясь оплатой продуктами, отрезами на платье и дешёвыми украшениями. Были и такие, кто торговал собственным телом «искусства ради», а также в долг. Кипящее развратом Ендовище функционировало круглосуточно и в любое время года. Огромные барыши имели владельцы заведений, «когда из гвардии, иные из Двора сюда на время приезжали», и одно из самых глухих мест города оглашалось ржанием лошадей, женским визгом, криками «дичь господам офицерам», «ура» и беспорядочной пальбой в воздух холостыми патронами. В 1895 году терпение у добропорядочных жителей Сосновской и Ендовищенской лопнуло. Они обратились с ходатайством о немедленном закрытии домов терпимости одновременно в городскую Думу, к городскому голове, полицмейстеру и губернатору. Однако членам Думы цифра 94 (количество подписей под ходатайством) показалась фиктивной. По их инициативе полиция провела расследование и установила, что из этих подписей лишь 20 принадлежат домовладельцам. О «жульничестве» донесли по инстанции, и губернатор граф Алексей Дмитриевич Милютин оставил ходатайство без удовлетворения. Тогда обиженные куряне решили прибегнуть к маленькой хитрости. В мае 1897 года губернатор взял отпуск и поехал «на воды» залечивать боевые раны. Вместо себя он назначил управляющего курской казённой палатой Юрьева. И надо ж такому случиться, что этот чиновник квартировал на улице Сосновской в доме одного из своих подчинённых по фамилии Ржавский! Последний быстренько состряпал прошение в обход Думы, на имя временного губернатора, головы и полицмейстера. Решение на сей раз было положительным. Притоны - польза для бюджета Вернувшись в Курск, Милютин застал сконфуженную Думу. Лучшие люди города никак не могли решить, вредны ли «притоны разврата». Ведь сколько пользы городскому бюджету приносят! Кто-то в качестве компромиссного варианта предложил перенести их на улицу Красная линия, поближе к полицейским постам. Однако губернатор думал иначе. Сначала по Курску пополз слух о переносе домов терпимости на улицу 1-ю Мещанскую (ныне улица Гоголя), а затем было подписано соответствующее распоряжение. В то время 1-я Мещанская с прилегающими Кондыревской (ныне улица Димитрова) и Бородино поле представляла одно из живописнейших мест Курска. Здесь на Лобановке располагались богоугодные заведения, земская больница, Денисьевская дача, усадьба доктора Юматова с богадельней. В летнее время небогатые куряне снимали тут квартиры и дома, отдыхали семьями. Популярность месту придавала и близость дачи госпожи Стезевой – развивающегося городского курорта. Ввиду миролюбивого характера жителей, ведущих здоровый образ жизни, торговцы спиртным в округе не прижились, так как несли одни убытки. Бордели размножаются Когда содержатели домов терпимости стали нанимать помещения на 1-й Мещанской улице, местные жители подали прошение в городскую управу. Они ходатайствовала перед губернатором Милютиным о воспрещении располагать дома терпимости на их улице. Приговору городской Думы не придали значения, и дома терпимости стали размножаться. Спустя десять лет, в 1907 году, их было пять. Хозяева этих заведений и не думали останавливаться, выкупая земельные участки под строительство новых борделей. Чудный тихий и здоровый уголок Курска стал приютом и сборищем порочных и безнравственных личностей. Нельзя было выйти из своих домов, не рискуя наткнуться на пьяных, идущих и едущих с криками, песнями и площадной руганью в эти дома. Так, к 17 декабря 1906 года казаком Ейского казачьего полка (данное формирование квартировало тогда в селе Рышково Курского уезда, имении графа Клейнмихеля) на Кондыревской улице, недалеко от своего дома, была ранена кинжалом в спину возвращавшаяся вечером с урока домой ученица VII класса Мариинской гимназии. Этот казак был чем-то оскорблён в доме терпимости и срывал злобу на встречавшихся ему женщинах. Очень часто из этих домов раздавались стоны и крики: «Разбой! Спасите! Ограбили! Убили!». Они наводили страх и ужас на жителей. В летнее время звуки режущей слух музыки, пьяные крики и брань становились обычным и круглосуточным явлением. Публичные дома закрыть! В сентябре 1906 года был случай, когда вечером масса людей, числом более 40 человек, бежала через площадь к домам терпимости. То были конюхи курской городской конюшни. С криками и руганью, с вилами и лопатами и другими инструментами они направлялись громить дома разврата. Обитатели домов терпимости попрятались. Конюхи стали искать их в соседних домах, дворах и садах. В итоге этой драмы, кроме классического мордобоя, были разбиты окна и двери, сломаны заборы у нескольких мирных домовладельцев. Причина погрома состояла в драке, случившейся накануне между конюхами и обитателями домов терпимости. Побитые конюхи прибежали на конюшню и пожаловались товарищам. Те за них вступились. Помощи мирным жителям 1-й Мещанской просить было неоткуда. Полицейская часть располагалась далеко, примерно в 2 верстах. Один городовой по 1-й Мещанской улице добропорядочных жителей никак не защищал, а в зимнее время даже находился внутри домов терпимости, спасаясь от холода. Только с четвёртой попытки обращение курян к властям привело к положительному решению вопроса. 12 июня 1907 года курская городская Дума высказалась за закрытие домов терпимости на 1-й Мещанской улице «без перевода их в другую местность». Губернатор Николай Павлович Муратов предписал курскому полицмейстеру в месячный срок покончить с легальным развратом в Курске. В рапорте курского полицмейстера на имя губернатора от 12 июля того же года сообщалось: «На предписание от 13 июня … довожу Вашему Превосходительству, что все дома терпимости в городе Курске закрыты». Пётр Горбачёв