Петр Павел: Запад должен указать России, где проходит красная черта, за которую переступать нельзя

Окончив военную гимназию, он дослужился до самого высокого международного поста, который когда-либо занимал чех. Петр Павел (Petr Pavel) стал главой Военного комитета НАТО. Обладатель ордена Почетного легиона, высшей французской награды, и ордена Легион почета, высшей американской награды, генерал Петр Павел говорит о нас, нашем положении и мире войн: «Наше будущее — в ЕС и НАТО! Быть мостом между Востоком и Западом — наивная иллюзия». Reflex: Политики обсуждают начало новой холодной войны. Мы уже в нее вступили, или еще ведется работа над восстановлением отношений НАТО и России? Петр Павел: Ведется определенной формы стратегическое соперничество, даже конфронтация, но не в военном, а только в идейном смысле. Однако я бы не стал называть эту ситуацию холодной войной, потому что у нее иная форма. Сегодня часто используется понятие гибридного конфликта или гибридной войны. Российская стратегическая доктрина рассматривает текущие процессы как непрерывный конфликт и не признает деления: мир — кризис — конфликт. Русские просто считают конфликт континуумом, в нижней части которого ведется информационное соперничество, кибернетическая работа и операции по расширению влияния. Они могут перерастать в более жесткие методы, вроде использования оружия и открытого конфликта. Если говорить об информационной войне (пропаганде), то нет смысла отрицать: в информационном поле интенсивность действий выше, чем когда-либо. Используются и приемлемые средства, и те, которые уже за гранью, в частности, речь идет о вмешательстве в политические процессы в других странах. Я называю эту ситуацию не холодной войной, а новой формой соперничества, однако все это не исключает того, что мы должны поддерживать с Россией какие-то отношения. Никто не хочет открытой вооруженной конфронтации с Россией. — Но как это доказать? Я процитирую ваши слова: «Россия хочет определять ход истории остальных, но мы не хотим с этим соглашаться». Тем не менее у меня такое ощущение, что Россия сегодня более активна и меньше боится. — Россия, несомненно, более напориста в продвижении своей внешней политики и достижении своих целей. Также правда то, что Россия без колебаний прибегает к средствам из глубокой «серой зоны» и даже военным средствам. Мы видели это на примере Крыма, в Донбассе и видим это в других регионах. Российская внешняя политика носит выраженный великодержавный характер, и президент Путин не скрывает, что правила устанавливают сильные, тогда как другие их принимают. Об этом говорит и его заявление о том, что мировой стабильности можно достигнуть, только разделив сферы влияния по договоренности сильных держав. Но такие страны, как наша, определенно, не разделяет подобного взгляда на мир. — В одном из интервью Вы говорите по поводу России: «Слабые делают то, что должны. Так на мир смотрит Путин, и мы это недооцениваем». Совершенно точно, но что НАТО собирается с этим делать? Как решать проблему Крыма и Восточной Украины? Мне эти события напоминают плебисцит и оккупацию Саара в 1935 году вермахтом. Не является ли это политикой попустительства, политикой слабых? — Я не думаю, что это проявлением политики слабых. Скорее, это проявление ответственности и нежелания очертя голову бросаться в конфликт. Начать вооруженный конфликт относительно просто, а вот выйти из него намного сложнее. В нашей памяти еще живы воспоминания о конфликте в бывшей Югославии, который начался по весьма банальным причинам. А ведь это была война в относительно небольшой стране! Если теоретически рассмотреть возможность конфликта с такой страной, как Россия, то последствия будут намного тяжелее, а выбраться из такого конфликта будет во много раз труднее. Поэтому давайте сделаем все для того, чтобы предотвратить конфликт, в том числе, даже если на некоторых этапах это похоже на уступки. — Россия не боится, что НАТО все же может перейти к более активным действиям и перестать вести себя подобным образом? — Россия пережила состояние и период, который она расценивала как национальное унижение. Распад Советского Союза, Варшавского договора и акцентируемая Западом победа в холодной войне — Россия так никогда с этим и не смирилась. Для нее важно, что она снова встает на ноги, что у нее есть лидер, который придает ей гордости и доказывает миру, что с Россией вновь нужно считаться и консультироваться по вопросам международной безопасности. И в этом положении Россия ведется себя намного более напористо и агрессивнее, чем прежде. Она понимает, что Запад не хочет идти на открытую конфронтацию именно по тем причинам, о которых я говорил. По-своему Россия злоупотребляет позицией Запада и заходит дальше, чем было бы возможно при стандартных обстоятельствах. Запад должен предпринять такие меры, чтобы Россия ясно поняла, где проходит красная черта, которую переступать уже нельзя. Я думаю, что не только посредством политических заявлений, но и с помощью экономических санкций и, наконец, ограниченных военных мер Запад уже дал России понять, где проходит эта красная черта. — В Чехии политики обсуждают референдум о выходе из НАТО. Вы назвали эту идею самоубийственной. Чем она, по-Вашему, грозит? — Я только расширю контекст. Этот вопрос обсуждался как в связи с НАТО, так и в связи с Европейским Союзом. Думаю, что нам стоит чаще обращаться к нашему историческому опыту. Относительно недавно для нас всех было важно стать частью этих западных структур. Страна наших размеров не может позволить себе роскошь мечтать о каком-то нейтралитете или самостоятельном существовании. С ноября 1989 года мы подчеркивали, что ощущаем себя частью западного сообщества, интегрированного как раз в ЕС и НАТО. Нельзя рисковать суверенитетом и безопасностью нашей страны, выдвигая безответственные предложения о выходе из этих организаций. Что касается ЕС, то, наверное, любой может подсчитать, как дорого нам обошелся бы выход из союза, и насколько снизился бы наш уровень жизни и сократились бы шансы на процветание в будущем. Если говорить о безопасности, то факт, что НАТО дает нам максимальную гарантию, самую высокую, которая у нас когда-либо была, вряд ли кто-то поставит под сомнение. Я совершенно убежден, что будущее Чешской Республики — в Европейском Союзе и НАТО. Военнослужащий у берегового ракетного комплекса "Бал" перед запуском противокарабельной крылатой ракеты в рамках учений "Запад-2017" — Как Вам живется с орденом «Легион почета» на груди? — Я очень ценю эту награду. Американцы, как и французы до них (у меня есть подобная французская награда), не награждают этим орденом кого ни попадя по политическим мотивам, просто чтобы кому-то понравиться. Они награждают им, только если человека по-настоящему ценят. И я, в свою очередь, тоже высоко это ценю! — Говорят, что в июне, после ухода с поста главы Военного комитета НАТО, Вы уйдете на пенсию. Вы уже приготовились кормить голубей, сидя на любимой лавочке в Регировых садах? — Нет. Я не люблю кормить голубей. Когда я завершу карьеру, я постараюсь заняться чем-нибудь более полезным. Но вообще это правда! После ухода с поста в Брюсселе я отслужу еще четыре месяца, а потом достигну возраста для ухода на военную пенсию. Поскольку другого военного поста, куда я мог бы уйти, нет, а также учитывая мой возраст, осенью этого года я уйду на пенсию. — Можете ли Вы намекнуть, чем займетесь осенью? Политикой? Гражданской деятельностью? Или даже намекать нельзя? — Я могу не только намекнуть, но и сказать. Однако я не хочу предвосхищать события. Пока слишком рано. Мне нужно многое сделать, чтобы успешно завершить три года работы в Брюсселе и вернуться с чистой совестью в Чехию. Те несколько месяцев, когда я еще буду служить, я буду помогать госпоже министру обороны и начальнику Генерального штаба. Если они того захотят. Что будет дальше, я пока смутно себе представляю, но знаю, чем точно не хочу заниматься. Я не хочу идти в политику или бизнес. Ведь всю жизнь я провел в структурах, где был чужим инструментом, то есть был тесно связан с системой. Поэтому я хочу попробовать хотя бы какое-то время стать хозяином самому себе. — Меня предупредили, что не стоит спрашивать, будете ли Вы баллотироваться в президенты. Поэтому я не спрошу об этом. Однако Вы могли бы баллотироваться на пост главнокомандующего вооруженными силами, не так ли?! Это чуть выше, чем Ваш статус сегодня… — Я отношусь к этому уже, как к анекдоту. Конечно, он меня радует, поскольку, как уже не раз говорил, когда люди выражают вам свое доверие и высоко оценивают вашу работу, это очень радует. Однако я думаю, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Поэтому пусть политикой занимаются политики, врачи пусть лечат, а все остальные делают то, что умеют. Я не хочу пускаться в это.