Жертв крушения Ан-148 родным предложили хоронить по частям: нехватка экспертов

Одна трагедия перекрывает другую. Так бывает. Пожар в Кемерово вытеснил из сводок новостей другое страшное происшествие — крушение АН-148 «Саратовских авиалиний». Напомним, 11 февраля из Москвы в Орск не долетел 71 человек. В первые дни после трагедии родным погибших обещали, что генетическую экспертизу останков проведут в максимально короткие сроки. Но прошли уже 50 дней, а они до сих пор не могут похоронить своих близких. «Нам сказали, что придется ждать еще полгода, а то и год. Но это же невыносимо…» — плачет в телефонную трубку Анна Толмасова из Новосибирска, потерявшая в авиакатастрофе дочь Дарью. Тем, кто ждать больше не может, предложили хоронить жертв авиакатастрофы по частям. По мере опознания останков. В Орск 22-летняя Дарья Толмасова летела к жениху, хоккеисту «Адмирала» Сергею Ильину. Прямых рейсов между Новосибирском, где жила девушка, и Орском нет, поэтому Даша добиралась через Москву. Перед вылетом девушка написала маме, что в Москве начался сильный снегопад, но, несмотря на погоду, все рейсы вылетают по расписанию. Анна порадовалась за дочь. А через два часа она включила новости и услышала об авиакатастрофе. Целый час Анна не могла дозвониться на «горячую» линию. Она знала, что других дневных рейсов из Москвы в Орск нет, но надеялась на чудо. — Я ведь так и не смогла набрать номер дочери. Несколько раз нажимала на вызов, а потом сбрасывала. Боялась услышать «абонент находится вне зоны действия сети». Толмасовы хотели поехать на место крушения самолета всей семьей, но их отговорили. Материал для ДНК-исследований они сдавали в родном Новосибирске. — Единственное, о чем я тогда спросила у следователя — когда нам отдадут останки и когда я смогу похоронить дочь? Меня заверили, что на всю процедуру опознания уйдет максимум три месяца. Анна Толмасова вспоминает: на тот момент ей показалось, что это целая вечность, что столько ждать она просто не сможет. Но вот прошли уже почти два месяца, а не опознаны даже половина останков. — Сама я к следователю не ходила, пойду только 9 апреля. Но потерпевшие из Москвы, с которыми мы поддерживаем связь, уже были в следственном комитете. И им сказали, что ждать выдачи тел придется еще как минимум несколько месяцев. А то и год. Следователь объяснил, что на данный момент идентифицированы все погибшие, но общий объем работ по опознанию сделан только на 25 %. То есть какие-то части наших родных опознаны, какие-то нет. И те, что опознаны, нам готовы отдать. Нужно лишь написать заявление… Только вдумайтесь в это: нам предложили дважды хоронить своих родных! Анна написала петицию, адресованную президенту. На данный момент ее подписали семь тысяч человек. Все, о чем она просит главу государства — увеличить количество сотрудников, задействованных в работах по идентификации останков жертв рейса в Орск.. Чтобы люди могли как можно быстрее похоронить своих близких. — Я понимаю, что специалисты работают, что объем работ очень большой. Как нам сказали, после удара о землю не осталось ни одного целого тела, крупного фрагмента. Но ведь 9 специалистов на столь сложную идентификацию — это очень мало. Неужели в такой большой стране как Россия нельзя найти еще несколько десятков экспертов, которые бы подключились к этой процедуре? — вопрошает женщина. — Как вы узнали, что по авиакатастрофе работают всего 9 специалистов? — Потерпевшим из Москвы выдали на подпись бланки, внизу которых стояли фамилии всех экспертов, проводящих генетическую экспертизу. И их в списке всего девять. На днях родственникам жертв авиакатастрофы стало и вовсе не по себе. Якобы, сказали, что из-за пожара в «Зимней вишне» их экспертизу отодвинут на неопределенный срок. — Это сказал на камеру в штабе представитель одного из ведомств, какого, не помню, — уточняет Анна. — Он разговаривал с родными погибших в торговом центре и заверил их, что хотя еще не закончена экспертиза по недавней авиакатастрофе, ее отодвинут, чтобы заняться погибшими детьми. Но как же так? Получается, нас отодвинули на второй план. Я понимаю, там погибли дети, там трагедия. Но и у нас погибли родные. И из-за не менее страшной трагедии. Ни дай Бог случится еще одна беда — и мы вообще уйдем на третий план?.. Ждать столько у меня нет ни физических, ни моральных сил. — С вами психологи работают? — Уже никто с нами не работает. После трагедии я один раз вызывала психологов, они приехали, поговорили. Но что они еще могут сделать? Мне не нужны разговоры. Я хочу похоронить свою дочь. — Никому из родных пока не отдали останки? — Нет. — Выплаты вам тоже пока не выдали? — Деньги нам как раз выплатили в полном объеме и очень быстро. Но разве они нам помогут? Лучше бы мне с такой скоростью отдали ребенка. — Следователи информируют вас о ходе расследования? — Нет. На все мои вопросы отвечают, что информацией владеют только в Москве, в центральном аппарате. Но и родным погибших из Москвы ничего не говорят. — За эти полтора месяца представители авиакомпании с вами связывались? — Нет. Ни со мной, ни с кем-то из родственников, насколько я знаю. И эта тишина — она очень удручает. Меня даже младший сын на днях спросил: «мама, почему о «Зимней вишне» так долго говорят, а о нашей трагедии поговорили первые двое суток, а потом забыли». Источник