Круто сваренные
29 марта 1977 года сотрудники британской полиции ворвались в крупнейшую в стране лабораторию по изготовлению ЛСД — за несколько месяцев им удалось найти 6,5 миллиона доз наркотика, задержать десятки человек и разрушить огромную транснациональную наркоимперию. Соединенное Королевство лишилось 90 процентов своего наркотрафика. Масштабная операция, однако, не принесла спокойствия Великобритании: она сломала жизнь талантливому полицейскому, полностью поменяла идеологию и структуру подпольной наркоиндустрии и заложила основу современной провальной политики по борьбе с драгдилерами. «Лента.ру» вспомнила «операцию Джули» и ее противоречивые последствия. В апреле 1975 года из полицейского участка британского города Махинлетт на северо-западе Уэльса выехал патруль. Сотрудники отправились на место ДТП: красный внедорожник лоб в лоб столкнулся с другой легковушкой. Авария была страшная: священник за рулем Mini сильно потрадал, его беременная жена погибла. Молодой человек и девушка в красном Range Rover выжили, но автомобиль был сильно поврежден. Машину арестовала полиция. Обследовавшие автомобиль криминалисты нашли в нем шесть клочков бумаги. Их собрали воедино, на листке было написано «гидрат гидразина». Следователи заинтересовались находкой — гидрат гидразина используется при изготовлении ЛСД. Это ДТП положило начало крупнейшей в истории Великобритании операции по борьбе с наркопреступностью, в которой было все: работа под прикрытием, подсевшие на кокаин по долгу службы бородатые полицейские, тайные вылазки в замаскированные лаборатории, борьба за всеобщий наркотический рай и взаимное уважение преступников и их разоблачителей. ЛСД расширяет сознание человека, позволяет ему заглянуть за рамки собственного ограниченного мировоззрения и познать истину. Такую точку зрения проповедовал гарвардский психолог Тимоти Лири, изучавший практики мексиканских индейцев по использованию галлюциногенных грибов и познававший человеческую психологию. «Когда я принял грибы, я за пять часов узнал о мозге, его возможностях и психологии больше, чем за 15 лет учебы и исследований», — признавался он. Лири и его коллега Ричард Элперт основали клуб единомышленников, которые стремились расширить границы своего сознания. По выходным они собирались вместе и экспериментировали — то с различными психоактивными веществами, то исключительно с использованием йоги, медитации и групповой терапии. В 1966-м Лири преобразовал кружок последователей в полноценную религиозную организацию — Лигу духовного познания, официально назвав ЛСД новой святыней. У этого казалось бы странного поступка было вполне логичное объяснение: Лири боролся против запрета этого вещества и хотел закрепить за собой право использовать его законно, ссылаясь на свободу вероисповедания. Он провозгласил знаменитый слоган: «Выпади, прими, подключись». «Выпади — отстранись от всех общественных передряг, которые столь же фальшивы, как телешоу. Прими — найди святыню, которая вернет тебя в Храм Господень, в твое собственное тело. Выйди из своего разума. Испытай наслаждение. Подключись — возродись. Расслабься и почувствуй это. Начни жизнь заново так, чтобы она отражала твое новое видение», — говорил он. В измененном виде фраза «Прими, подключись, выпади» стала неотъемлемой частью 60-х и всего хиппи-движения, а Лири получил прозвище «ЛСД-гуру». В конце 60-х в британский Кембридж из Калифорнии приехал начинающий писатель Дэвид Соломон, ученик Лири. Он был одержим идеей подарить ЛСД миру. Там он познакомился с талантливым химиком Ричардом Кемпом. Кемп — не просто ученый. Он, как и Соломон, искренне верит, что ЛСД даст людям познать себя и изменит мир к лучшему. «Деньги — лишь дополнение. ЛСД оказал такое громадное влияние за меня и мою жизнь, что я захотел поделиться им с каждым. Я чувствовал, что проблемы этого мира можно решить по другому, — ЛСД давал возможность понять все глубже, ощутить, что в мире все взаимосвязано. Я хотел, чтобы это единство узрели все остальные», — рассказывал следователям один из их подельников. Кемп разработал метод выработки невероятно чистого и качественного ЛСД, и в конце 1969-го «мечтатели» принялись за дело. Для эффективного распространения наркотика они наняли Генри Тодда и Лифа Филдинга: они наносили ЛСД на удобные для употребления листы бумаги и решали — где, когда и почем будет продана очередная партия. К 1973-му их пути разошлись: Тодд и Филдинг уехали в столицу и стали производить наркотик для столичной публики, а Кемп и его девушка Кристин Ботт уехали в сельские районы Уэльса, которые тоже имели своего рода столичный статус. Сюда приезжали музыканты Rolling Stones, на выходные мог наведаться Джими Хендрикс, на несколько недель мог зависнуть легендарный Боб Дилан. Широкие просторы, низкая арендная ставка и статус культового места сделали из бывшего конгломерата кельтских королевств настоящую столицу контркультуры. Кемп и Ботт сняли особняк в 80 километрах от деревушки Карно. Местные приняли трудолюбивую пару радушно: те растили овощи, Ботт разводила коз — причем настолько удачно, что ее награждали на местных сельскохозяйственных выставках. Фермеры, конечно, не знали, что в подвале особняка Кемп практически в промышленных масштабах производит ЛСД . Не знали этого и полицейские. Зато они представляли, какой вред несет бесконтрольное распространение ЛСД. «Молодые ребята оказывались из-за него в психбольницах. Иногда они срывались с катушек и впутывались во всякого рода неприятности», — рассказывал бывший детектив Даи Рис, один из разоблачителей банды. По его словам, в то время на музыкальных фестивалях потеря сознания от передозировки была обычным делом. Наводку на тайный бизнес Кемпа детективы получили совершенно неожиданно: на далекой от Уэльса границе США и Канады пограничники задержали наркодилера, старого напарника Соломона. Тот и рассказал: мол, в Британии работает крупнейшая ЛСД-фабрика на свете. Задержанный сдал Кемпа, Ботт, Соломона и «парня по имени Генри» в обмен на обещание скостить срок. Американские копы предупредили коллег по другую сторону Атлантики: те уже сами нервничали из-за взрывного роста популярности ЛСД среди гостей музыкальных фестивалей. Полиции нужны были какие-то доказательства, чтобы взять Кемпа в разработку. У молодого человека был красный Range Rover, который мог бы дать следователям какие-то зацепки. Детективы попросили местную полицию немедленно доложить, если внедорожник вдруг попадет в аварию, — это дало бы шанс его осмотреть. И вот в апреле 1975 года в кабинете следователя раздался звонок: тот самый красный Range Rover столкнулся с автомобилем Mini. Авария серьезная: пострадал священник, погибла его беременная жена. Кемп и Ботт выжили. В салоне их автомобиля нашли клочок бумаги с надписью «гидрат гидразина». Через год, в апреле 1976-го, в английском городе Дивайзис собрались лучшие следователи из 11 региональных полицейских управлений. Им обещали участие в курсах по наблюдению за подозреваемыми, но на месте выяснилось: готовится крупнейшая в истории страны операция по разоблачению производителей наркотиков. Ей нужно было название. Внезапно в комнату вошла сержант Джули Тейлор из полиции графства Уилтшир — она принесла коллегам чай. И мероприятие решили назвать в ее честь. «Операция Джули» объединила 800 сотрудников полицейских управлений разных регионов — она стала самой крупной полицейской операцией в истории страны, ее рекорд не побит до сих пор. «Джули» начали скрытно: в местной полиции у наркодельцов вполне могли быть союзники. Чтобы не вызывать подозрения у жителей «контркультурной столицы», детективам пришлось стать похожими на них даже внешне. «Я перестал стричь волосы, у меня появилась просто чудовищная борода — из детективов в деловых костюмах мы превратились в настоящих хиппи», — рассказывал Даи Рис. Поначалу сыщики использовали в качестве наблюдательной базы фургон, который поставили неподалеку от дома Кемпа и Ботт. Долгое время ничего интересного не происходило — казалось, молодые люди живут обычной жизнью. Мешала и местная живность: овцы регулярно жевали оплетку проводов протянутой к дому системы прослушки, выводя ее из строя. Однажды наблюдатели обратили внимание на то, что Кемп и Ботт часто выходят из дому с тяжелыми сумками, а возвращаются налегке. Они предположили, что те вывозят оборудование, и решились на обыск. Агенты съездили в ближайший хозяйственный магазин, купили молотки, отвертки и резиновые перчатки. Получив от информаторов сведения, что хозяева уехали, сыщики проникли внутрь. Там они нашли комнату с белоснежными стенами, больше похожую на лабораторию или кабинет. Она была абсолютно пуста. Детективы собрали то, что смогли найти: на экспертизу отправили в том числе и мертвых лягушку и моль, найденных в системе слива. Анализы подтвердили наличие ЛСД во всех пробах, в том числе в трупах животных. Следующей фазой было внедрение в группировку. Два детектива — Стивен Бентли и Эрик Райт — получили задание стать своими для наркобаронов-«мечтателей». Им выдали поддельные паспорта, их одеждой стали потертые джинсы и свободные рубашки, а прикрытием — работа продавцов подержанных автомобилей. Они окончательно переехали в фургон, на кузове которого намалевали психоделические рисунки. «У меня была работа, но я получал кучу денег и вел совершенно спокойную жизнь. Я сбросил оковы Стива Бентли и стал кем-то другим, с другим взглядом на жизнь, другими стандартами, другим окружением. Эта свобода вскружила мне голову. Казалось бы, Стив Джексон — это мой псевдоним, но тогда это была моя настоящая жизнь», — рассказывал Бентли. Агентам редко удавалось видеться с женами — короткие визиты длились один-два дня, и то им приходилось сидеть в четырех стенах, чтобы соседи не увидели и не стали задавать лишних вопросов. Сыщики под прикрытием помогали всем нуждающимся — например, спиливали ветки на их участках, перевозили мебель на своем цветастом фургоне. Были и свои тяжелые моменты: им надо было стать полностью своим, а значит — употреблять наркотики вместе с «мечтателями». «Больше всего я переживал из-за марихуаны и кокаина. Но потом страх улетучился: я употреблял все больше, но на обочине жизни так и не оказался». С новыми товарищами детективам надо было и пить. «Я пил за Англию. От 3 до 3,5 литров пива в день плюс три-четыре шота. В некоторые дни пива выходило от 7 до 8,5 литров, а сколько виски — не сосчитать», — рассказывал Бентли. Во время попоек дело доходило до драк с местными полицейскими, которые выпивали в тех же пабах: местные констебли были не в курсе операции, поэтому бились с зарвавшимися хиппи всерьез. Тем, однако, удавалось сбежать. За свое буйство Бентли даже получил от новых товарищей прозвище «убийца копов». Он признается, что так проникся уважением к преступникам — профессорам, литераторам, интеллектуалам, — что однажды под воздействием алкоголя и марихуаны чуть не проболтался: «Остановился нечеловеческим усилием воли». Сыщикам удалось собрать все нужные доказательства, и в феврале 1977-го Райта и Бентли отозвали в штаб операции. Пресса прознала, что готовятся масштабные аресты: поговаривали, что верхушка наркоимперии готовится удрать — медлить было нельзя. С марта по декабрь полиция провела 87 облав: рейды проходили в Уэльсе, в Лондоне, в Кембридже и даже за рубежом, во Франции. Стражи порядка обнаружили миллион фунтов стерлингов наличными и ценными бумагами, огромные запасы ЛСД (около 6,5 миллиона доз) и лабораторное оборудование. Задержали 120 человек, было вынесено 15 судебных приговоров, общий срок заключения для преступников составил 120 лет. Впрочем, успехи британской полиции дали сомнительные результаты. База, которую наработали Бентли и Райт, осталась неиспользованной, работе под прикрытием сейчас практически не учат. Изменились и сами наркодилеры: на смену «мечтателям» пришли жестокие банды, заинтересованные только в сверхприбыли. Это сказалось на качестве «продукта»: способ выработки ЛСД 90-процентной чистоты, придуманный Кемпом, уже никому не нужен — наркобароны наших дней предпочитают дешевый товар с вредными примесями, до здоровья потребителей наркотика им дела нет. Бентли, один из демиургов победы над британскими «королями ЛСД», остался практически не у дел: его продвинули по службе, но работать как раньше он уже не мог. Он подсел на алкоголь, продолжал употреблять марихуану, развелся с женой и уехал на Филиппины. «Со мной обошлись просто ужасно, обида жива до сих пор. Я был хорошим копом, любил это чувство локтя, любил быть частью команды крутых детективов. Я обожал работу, но ушел с нее из-за тяжелой депрессии. Без "Джули" у меня не было бы пристрастия к алкоголю и наркотикам», — признается бывший полицейский. Его методы никому не нужны, хотя он считает, что работа под прикрытием — один из самых эффективных способов борьбы с преступностью. «Тогда нашей головной болью были наркотики, но если бы методы работы сохранились, сейчас их можно было бы применить для борьбы с терроризмом и организованной преступностью. Я считаю, еще не поздно», — надеется бывший сыщик.
