В России силу набирает новое поколение

Генсек коммунистической партии Константин Черненко умер ночью 10 марта 1985 года в возрасте 73 лет. Когда в каждом городе Советского Союза подняли красные флаги с черной лентой, Михаил Горбачев поспешил на экстренное заседание Политбюро в Кремле. В результате этого заседания господин Горбачев оказался во главе комиссии по организации похорон — и, следовательно, по совместительству, во главе коммунистической партии и страны. Черненко принадлежал к поколению чиновников, поднявшихся по иерархической лестнице при Сталине. (И это был третий менее чем за три года госсекретарь, который умер, что, как мы помним, назвали «гонкой на катафалках»). После его смерти руководители партии поняли, что стране нужен более молодой, более динамичный лидер, который бы обновил советскую систему и обеспечил ее выживание. К себе на дачу господин Горбачев вернулся только в четыре утра. Проходя по заснеженным дорожкам сада вместе с женой, он выразил общее настроение элиты и страны: «Так дальше жить нельзя». И так и получилось. Господин Горбачев поставил личное благополучие и доходы граждан — «человеческие ценности», как он их назвал — выше интересов государства и класса, запустив новую политику гласности (открытости) и перестройки (реструктуризации) и подведя холодную войну к завершению. Советская система не могла продолжать существовать без обмана и подавления. Сам того не подозревая и не желая, господин Горбачев подвел эту систему к концу. Правда, результатом стало не чудесное появление «нормальной» страны, как многие надеялись, а десятилетие волнений, экономической разрухи, роста преступности и социального краха, и винили во всем этом именно господина Горбачева. Как он сказал много лет спустя: «Полезные плоды перестройки пожинает поколение моих внуков. Они более уверены в себе, более свободны, знают, что должны полагаться на свои силы». Александр Габуев родился в день смерти Черненко. Он — один из представителей этого поколения «внуков». Сейчас, в 33 года, он главный эксперт по Китаю в московском Центре Карнеги, мозговом центре. Прекрасно владея английским, китайским и немецким, он постоянно летает по миру, консультируя правительственных чиновников. В свободное время, между теннисом и ромовыми коктейлями в московском баре, он учит молодых экспертов и политиков разрабатывать «осуществимые идеи» реформирования страны, когда они придут к власти. «Мы должны быть готовы», — говорит он. Ольга Мостинская и Федор Овчинников на несколько лет старше господина Габуева. 36-летняя госпожа Мостинская — политик, она родилась в семье дипломатов. Десять лет проработала переводчиком непосредственно у президента России Владимира Путина, а в 2014 году уволилась «из отвращения». Война на Украине и аннексия Крыма стали последней каплей, говорит она. Три года спустя ее избрали муниципальным депутатом в Москве, она пообещала избирателям «расширить их возможности, информировать и задействовать их». Господин Овчинников, ее ровесник, родился в Сыктывкаре, недалеко от полярного круга, в семье журналистов. Он был подростком, когда господин Горбачев, собирая финансирование для своего фонда, появился в рекламе «Пицца Хат» со своей десятилетней внучкой: «Благодаря ему у нас есть шанс!», — говорил молодой человек в рекламе, обращаясь к недовольному старику. Десять лет спустя господин Овчинников воспользовался этим шансом и открыл в Сыктывкаре пиццерию. Его фирма «Додо» открыла в России 300 точек, а также одну в Великобритании и две — в Соединенных Штатах Америки. Регенерация Принадлежать к поколению — не означает только быть ровесниками. Как писал в 1928 году социолог Карл Маннгейм (Karl Mannheim), значимое поколение формируется благодаря совместному опыту переживания травмы, которая становится основной для его самоопределения. Современники становятся поколением, утверждал он, только когда «они потенциально способны влиться в круговорот социальных перемен». Габуев, Мостинская, Овчинников и другие российские граждане являются частью нового поколения российской элиты, которое разделяет европейские ценности, объявленные Горбачевым приблизительно в пору их рождения, и было травмировано их обращением вспять 30 лет спустя. Это значительная и активно выражающая свою позицию группа, наделенная чувством долга и имеющая потенциал и желание довести до конца превращение России в «нормальную» страну. Получат ли они такой шанс, зависит от многих факторов, в том числе, от их целеустремленности и сопротивления системе, олицетворяемой правлением Путина. Новое поколение определяет себя через отличия от «отцов», но и через некоторые сходства с «дедами». Внуки Горбачева узнают друг в друге неудовлетворенность агрессией, деградацией и ложью, лежащих в основе путинского правления. Он возглавляет властную структуру, которую американский политический экономист Дуглас Норт (Douglass North) назвал «природным государством». В нем прибыль создается путем ограничения доступа к экономическим и политическим ресурсам, а границы обеспечиваются «специалистами по насилию». В России эту функцию выполняют силовики из разнообразных служб безопасности и полиции, обслуживающих систему так же, как это происходило и в советские времена. Система не собирается рушиться. Но развитие нового поколения — тем более, поколения многочисленного, как демонстрирует демографический график — в России значимо. «Каждая новая группа людей, приходящих к власти, всегда объявляла о разрыве с предыдущей, — писал известный российский академик Юрий Левада, — обвиняя ее во всех возможных грехах. Демонстративное отрицание предшественников было главным способом, которым лидеры нового поколения пользовались, чтобы утвердиться во власти, невзирая на то, меняли ли они или сохраняли неизменными средства и способы правления». Испытывая нехватку в сильных гражданских институтах, поколение «внуков» Горбачева обращается к своим ровесникам в попытке самоопределения, поиска места в обществе и, как сказал бы Маннгейм, в истории. Но то же самое делают и их оппоненты, лишенные представительства в парламенте националисты, которые столь же недовольны коррупцией и цинизмом путинского правления. Отличие, по крайней мере, на данный момент состоит в том, что националистам не хватает лидера и ресурсов, и их затмевает собственно кремлевская риторика. Лишь один победитель Состоявшиеся 18 марта выборы президента продемонстрировали, как представляется с первого взгляда, что перспективы перемен весьма незначительны. При беспрекословно подчиняющихся ему телевидении и бюрократических властях господин Путин был переизбран, получив 77% голосов. Результат отразил статус-кво, и удивительным его назвать трудно. Многих сотрудников государственных организаций и рабочих заводов на выборы заставили пойти их начальники. Благодаря предвыборному давлению у Путина не было серьезных противников. Борис Немцов, российский либеральный политик путинского поколения, пользовавшийся наибольшим уважением общественности, был убит три года назад, его застрелили прямо у стен Кремля. Алексея Навального, наиболее вероятного кандидата нового поколения, не допустили к участию в выборах в декабре 2017 года из-за сфабрикованных Кремлем обвинений в мошенничестве. «Это не выборы, — заявил Игорь Малашенко, помогавший Борису Ельцину сохранить его президентский пост в 1996 году. — Это театральное представление, разыгранное Кремлем». Но он все равно считает, что это важно, поэтому и возглавил кампанию Ксении Собчак, 36-летней светской львицы, превратившейся в политика. Ее отец был первым демократически избранным мэром Санкт-Петербурга и боссом господина Путина. Она выдвинула кандидатуру с молчаливого согласия Кремля, который использовал ее как спойлер для 41-летнего Навального. Но, несмотря на то, что Кремль использовал ее, она рассчитывала создать платформу, которая позволила бы ей продвинуться в реальную, а не потемкинскую политику. И в политике Собчак, и в политике Навального главное — это обращение к молодому поколению. Стратегия госпожи Собчак была противоположна стратегии господина Навального. Как только ему не дали участвовать в выборах, он стал призывать к бойкоту голосования, чтобы подорвать его легитимность. Он обвинил госпожу Собчак в том, что, приняв участие в выборах, она помогает господину Путину. Несмотря на то, что ему не дали баллотироваться, ему удалось доминировать в выборной повестке. Многие молодые люди, по-видимому, не стали голосовать, хотя трудно сказать, было это связано с апатией или с неприязнью к господину Путину. Когда избирательные участки в Москве закрылись, госпожа Собчак, получившая в результате всего 1,7% голосов, отправилась в штаб господина Навального, обвиняя его в том, что он отказался поддержать ее. Он оттолкнул ее, сказав, что ее проигрыш стал мерой его успеха. Она выглядела обескураженной. Господин Навальный — не на камеру — откупорил шампанское. «Мы создали новую оппозицию там, где это невозможно», — сказал он. Если эти выборы и были ритуалом, то все равно они играют важную роль. То, что господин Путин получил еще шесть лет у власти, станет «началом наступления постпутинской эпохи», утверждают политологи Иван Крастев и Глеб Павловский в недавно опубликованном докладе Европейскому совету по международным делам. По конституции РФ господин Путин не может выдвинуть свою кандидатуру в 2024 году, и с этого момента его политическая жизнь будет строиться вокруг вопроса о наместнике и об ожидании его ухода. Единственной его целью с этого времени будет его собственное выживание и сохранение системы. Господин Путин уже сталкивался с кризисом наместников ранее, в результате одного из таких кризисов он и оказался у власти. Будучи молодым офицером КГБ, он служил при закостенелом правлении Черненко и Брежнева. Их поколение состарилось, находясь у власти, отчасти из-за того, что оно завоевало ее в молодом возрасте. Сталинские чистки означали, что к 1940 году около половины партийной элиты не достигли возраста 40 лет. Кто помнит 60-е? Последовавшее поколение стало называть себя шестидесятниками. Победа Советского Союза во Второй мировой войне дала им уверенность в силах своей страны. 20-й съезд коммунистической партии, на котором Никита Хрущев обличил Сталина, дал им их политическое вдохновение. Многие из их духовных лидеров были детьми старых большевиков, убитых в ходе чисток. Они понимали, что должны вернуть страну на путь подлинного социализма, на этот раз с человеческим лицом. Эти надежды рухнули, когда советские танки вошли в Прагу в 1968 году. Им пришлось ждать своего шанса до 1985 года. Брежневское поколение долго оставалось у власти, а шестидесятники — нет. Господина Горбачева свергли в 1991 году. Ельцин, его современник и последователь, не был идеологически частью того поколения и окружил себя людьми, которые были на 25-30 лет младше его. Дети шестидесятников, последнее советское поколение, объявило своих отцов как финансовыми, так и интеллектуальными банкротами. Социализм с человеческим лицом умер вместе с советской экономикой. Альтернативой стал капитализм, который советская пропаганда изображала как кровожадную, циничную систему, где хитрость и беспринципность были важнее целостности и игры по правилам, где деньги были единственной мерой успеха. Новая элита не отошла от этой точки зрения. Те, у кого была власть и связи, обзавелись материальными атрибутами западной жизни. Они не могли купить ее институты, правила и нормы, им неинтересно было даже пытаться это сделать. В то же время миллионы людей в первые 10 лет после революции 1990-х были дезориентированы, лишены своего социального статуса и сбережений. Этим как раз цинично и успешно воспользовался господин Путин. Ельцин поддержал его как человека, который, несмотря на принадлежность к новому поколению, будет защищать богатство и безопасность элиты. Однако господин Путин укрепил свою власть, отметая наследие Ельцина и демонизировав 90-е. Первым его символичным жестом стало восстановление старого советского гимна, от которого Ельцин отказался. Вслед за этим вскоре последовали реальные перемены, в том числе подавление свободы слова и перераспределение активов и прибыли. Господин Путин стал покровителем когорты молодых технократов, чтобы управлять новой сменой поколений — и выжить. Он хочет, чтобы эти молодые люди (а большинство из них — это именно они) обеспечили какую-то модернизацию экономики, не нарушающую систему и не провоцирующую общественных беспорядков. Он также хочет получить их продолжительное почтение и лояльность по мере его превращения из «отца» в «деда». Сегодня шесть губернаторов регионов, два министра и 20 заместителей министров — по 30 с небольшим лет. Однако политически господину Путину требуются эти технократы, чтобы сохранить систему, где полномочия, привилегии и прибыль распределяются не в соответствии с законом или заслугами, а согласно с местом в социальной иерархии. Эта система «условных» прав на собственность позволила друзьям и товарищам Путина обеспечить своим детям богатство и власть. Сын Николая Патрушева, секретаря Национального совета по безопасности и бывшего главы ФСБ, возглавляет государственный банк. Сын Сергея Иванова, еще одного бывшего офицера КГБ и старого друга Путина, возглавляет алмазную компанию «Алроса», добывающую больше алмазов, чем любая другая компания в мире. Сын Михаила Фрадкова, бывшего премьер-министра и главы разведслужбы, стоит во главе частного банка, являющегося опорой для военно-промышленного комплекса. Многие дети друзей и товарищей Путина занимают руководящие должности в российском газовом монополисте «Газпроме» или руководят компаниями, которые зависят от его контрактов. Все они получили свое положение и богатство, главным образом, благодаря своим фамилиям. Однако именно это делает их еще и уязвимыми для политических перемен, которые происходят при смене поколений. Российские элиты бесконечно пытались установить для себя безусловные права на собственность. Историк Оксфордского университета Андрей Зорин расценивает это стремление к институтам, гарантирующим как физическую безопасность, так и передачу богатства от поколения к поколению как одну из основных причин, по которой российские элиты стремились подражать Западной Европе. Оппозиционеры Несмотря на различия в тактике, у господина Навального и госпожи Собчак общее видение России как нормальной европейской страны, подчиняющейся приоритету закона. Как популист, сформировавшийся вне системы, господин Навальный нравится людям, которых отстранила элита. Он требует наказания и полного пересмотра правительства и отстранения тех, кто сейчас занимает посты у власти от их должностей. Госпожа Собчак, находящаяся намного ближе к тем, кто получил выгоду от путинского правления, обещает перемены, не подвергая элиты карательным действиям. Оправдывая эти полумеры, она говорит: «Все в этой стране принадлежит этим людям. Миллиарды долларов, армия, службы безопасности, крупнейшие компании. Они могут потерять это, только если произойдет общественный взрыв, и даже тогда они будут бороться до последнего. Но Путин не хочет закончить, как Каддафи». Этот реализм отражает мнение, что даже среди детей элиты назрело желание перемен. 37-летний Дмитрий Гудков, оппозиционный политик, чья коалиция получила большинство в более 12 муниципальных округов Москвы, — тоже сын бывшего подполковника КГБ, говорит: «Дети [элиты] чувствуют себя некомфортно в тени своих родителей. Они не хотят ассоциироваться со всем этим мракобесием, самоизоляцией и антизападничеством. Они не хотят рисковать своим бизнесом теперь, выступая перед общественностью, но они постоянно посылают нам сигналы, что они на нашей стороне». Господин Гудков и госпожа Собчак сейчас занимаются формированием совместной партии. Лоялисты, достигшие совершеннолетия при господине Путине и получившие свои бонусы при его правлении — вот ресурс, из которого он черпает технократов, которые, по его расчетам, сохранят систему — приписывают ему заслуги в реорганизации государства. Но и они видят впереди перемены. Как говорит господин Павловский, они «хотят сделать [систему] обитаемой». Точно так же, как и Горбачев, когда пришел к власти. Подобный интерес к созданию перемен или управлению ими, вместо того чтобы напрямую извлекать из них выгоду, относительно нов. В 2000-х внуки Горбачева казались аполитичными. Выросшие зарплаты, открытие магазинов «Икея» и растущие, как грибы, кафе, бары и ночные клубы в Москве воспринимались не как государственное достижение, за которое они должны быть благодарны, а как норма, которую они приняли как данность. Они расценивали конец холодной войны не как проигрыш, а как часть становления России нормальным государством. У господина Путина (и его окружения) были трудные отношения с Западом, они несли на себе отпечаток и его поколения, и его службы в КГБ. «Будучи частью последнего советского поколения, он жаждал западного уровня комфорта и товаров. Но как офицер КГБ он был твердо убежден в том, что Запад — это враг», — рассказывает биограф господина Путина Наталия Геворкян. В результате возникло смешанное чувство зависти и неполноценности, подпитавшее антиамериканизм. Напротив, для внуков Горбачева Запад стал ориентиром. Они не стремились к его материальным атрибутам, которые уже у них были. Им нужны были его институты власти и права. В то время как либералы более старшего поколения жаловались на нехватку политики и общественной жизни, они культивировали свое городское пространство, парки, велосипедные дорожки и фудкорты. Президент Дмитрий Медведев, наместник господина Путина в 2008 году, стилистически соответствовал этой урбанистической модернизации. Новое поколение не испытывало огромного энтузиазма к политике господина Медведева, но им нравилось, что он фанат своего айпэда (господин Путин гордится, что никогда не пользуется интернетом). Однако, как только начали распространяться слухи о возвращении господина Путина в Кремль, господин Медведев стал воплощать нечто большее — символ модернизации, которой он на самом деле не способствовал, но возвращение Путина при этом стало бы шагом назад. Когда в сентябре 2011 года господин Медведев объявил о планирующейся перемене мест с господином Путиным, проведшим один президентский срок на посту премьер-министра, опасения переливались через край. Старый стиль, новый стиль Нечестные парламентские выборы 2011 года, которые несколькими годами ранее прошли бы незамеченными, вызвали протесты в Москве и других крупных городах; сотни тысяч людей вышли на улицы. Господин Навальный стимулировал движение при помощи социальных сетей. Молодежь, в том числе, прежде аполитичная элита, присоединилась к движению. Госпожа Собчак, прежде известная исключительно как светская львица и звездная ведущая реалити-шоу, стояла перед толпой, заявляя: «Я Ксения Собчак, и мне есть что терять». Разгневанный господин Путин отвернулся от молодых и образованных, обратившись вместо этого к более старшим членам рабочего класса и работникам государственного сектора и избрав националисткую, традиционалистскую риторику, ущемлявшую стиль и частное пространство городской элиты. «Для меня это был поворотный момент, — говорит сейчас госпожа Собчак, — они стали забирать у нас то, что у нас было». Андрей Синявский, писатель, сидевший за антисоветскую пропаганду, саркастически отмечал, эмигрировав во Францию в 1973 году, что: «Мои расхождения с советской властью чисто стилистические». Новое поколение все чаще определяет себя через эти стилистические расхождения, а не через какое-либо политическое единство. Однако стиль в России зачастую становится политикой. Внукам Горбачева никогда не приходилось беспокоиться о том, что они останутся без копейки в кармане, а это означает, что они меньше волнуются о деньгах. Успех в 1990-е подразумевал наличие личного водителя, шоппинг в Лондоне и посещение ресторанов, счет в которых составлял по 200 долларов с носа. Сегодня чтобы быть крутым, достаточно использовать каршеринг, посещать публичные лекции об урбанистике или самостоятельно прокатиться по Индии. «Мне больше нравится ездить по Калининграду на велосипеде, чем на машине, — говорит 31-летний губернатор города Антон Алиханов. — И я не понимаю, почему инвесторы хотят вкладывать деньги в строительство очередных трех этажей дома, вместо того чтобы увеличить стоимость своей собственности, организовав там городское пространство». Оценочные суждения Многих волнует, как они могут реализоваться профессионально, а не то, что они получат, чем они могут поделиться, а не то, что им принадлежит. Они не завидуют товарищам господина Путина, живущим за высокими заборами, летающим на частных самолетах и строящим специальные хранилища для своих шуб. Они их высмеивают. Они ненавидят пропаганду государственного телевидения, которое в течение длительного времени было одним из основных инструментов контролирования общественного мнения. Теперь оно раздражает людей больше, чем стагнирующая экономика, по словам Льва Гудкова из «Левада-центра». Они живут онлайн в мире индивидуальных голосов. Они говорят прямо. Отсюда успех Юрия Дудя, чьи появляющиеся на канале Youtube интервью c людьми, которым есть что сказать, будь они политиками, актерами, рэперами, смотрят миллионы людей. Подобный голод по искренности наблюдался в начале 1960-х, когда простой, живой язык казался противоядием от советской напыщенности. Это еще одна черта, которая роднит внуков Горбачева и шестидесятников. Господин Горбачев черпал свою поддержку со стороны огромного количества ученых и инженеров, у которых было время и знания, но не было перспектив. Сегодня запрос на перемены поступает со стороны целой армии молодых предпринимателей, которым нужна система, регулирующаяся правилами и способная к конкуренции. Для таких людей, как господин Овчинников, бизнес стал формой активизма. Открытость — это одновременно ключевой принцип его бизнеса и бонус, способствующий повышению продаж. Господин Овчинников превратил развитие «Додо» в нечто, сопоставимое телевизионное реалити-шоу, в блоге под названием «Сила ума». И инвесторы, и клиенты наблюдали, как «Додо» доставляет пиццу и приносит доход в реальном времени. «Мы хотели доказать, что в России можно быть честным и действовать прозрачно». За несколько лет «Додо», средства на который собирались, главным образом, посредством краудфандинга через интернет, набрал 10 тысяч сотрудников. Господин Овчинников и подобные ему люди относятся к прозрачности не как к риску, а как к способу защитить себя от системы. «Существует две параллельные страны, — говорит господин Овчинников. — Есть страна умных, энергичных людей, стремящихся к открытости и конкуренции. А есть другая страна сотрудников служб безопасности, разъезжающих в черных джипах и вымогающих деньги». Два класса столкнулись друг с другом, когда ранее в этом году господина Овчинникова обвинили в распространении наркотиков, после того как сотрудник одной из его пиццерий в Москве сообщил об обнаружении в туалете наркотиков, которые, на самом деле, подложили туда преступники под прикрытием полиции, очевидно, для того чтобы получить взятку или разрушить бизнес. Господин Овчинников выложил видео рейда в социальных сетях, и оно стремительно распространилось по всему интернету. Его показал господин Навальный, упомянув о нем в одном из видео на своем канале в Youtube. Несколько недель спустя следователи отступили. Но так бывает не всегда. По Норту, логика «природного государства» отчасти состоит в том, что уровень насилия растет по мере падения прибыли. Многие молодые россияне расценивают работу в службах безопасности как единственно возможный способ продвижения по социальной лестнице. Недавно опубликованный опрос показал, что более 75% людей моложе 30 лет считают работу в службах безопасности привлекательной, а 50% хотели бы, чтобы их дети там работали. А в какую сторону повернут шпионы, от этого зависит будущее России. Многие офицеры ФСБ, очевидно, испытывают чемоданные настроения и готовы в любой момент перейти на другую сторону. Но некоторые из них верны идеологии, а следовательно, более опасны. Осенью прошлого года молодые офицеры ФСБ отдела под названием «Служба по защите конституционного порядка и борьбе с терроризмом» арестовали нескольких анархистов и леваков-антифашистов, обвинив их в попытке «дестабилизировать политическую ситуацию в стране» и подвергнув их пыткам и унижениям. Как они говорили одной из жертв, пытая его электрошокером: «Ты пойми, офицер ФСБ всегда добивается того, что ему надо». Из профилей этих офицеров в социальных сетях было понятно, что они придерживаются ультранационалистических взглядов. Ни одному из них не предъявили никаких обвинений, ни одного не уволили. Безнаказанность, которую спецслужбы получили при господине Путине, нарушила основной принцип господина Горбачева: приоритет частной жизни и человеческих ценностей над интересами государства. Внуки Горбачева хотят вернуть эти ценности. «Нынешняя государственная система не только некомпетентна. Она аморальна, — говорит господин Габуев. — Государство должно быть службой, а не идолом». Голосуй за перемены Молодая элита не выносит притворства, симуляции и цинизма — основ нынешней системы. Вместо этого они жаждут убеждений и идей. Это была одна из причин, по которой многие россияне отказались участвовать в выборах 18 марта. Ни господин Габуев, ни господин Овчинников не видели никакого смысла в посещении избирательного участка. Госпожа Мостинская, напротив, пошла на выборы. «Участие дает тебе право действия в будущем», — говорит она. Вместо того чтобы поддержать одного из кандидатов, она испортила свой бюллетень, написав на нем: «Однажды, пусть не сейчас, все это изменится».