Как выдающегося военного ученого сделали главой заговора в Красной армии
Запретные встречи В 1930-1931 гг. в СССР среди процессов, направленных против "вредителей", развернулось так называемое дело "Всесоюзной военно-офицерской контрреволюционной организации", или дело "Весна", объектом воздействия которого стали прежде всего бывшие офицеры, служившие в Красной армии. Уже в 1920-е гг. происходило определенное замыкание "бывших" в своем кругу, что связано с их сложным положением в советских условиях. На фоне бытовых неурядиц в среде бывших офицеров распространились ностальгические воспоминания о прежней жизни, ее идеализация и стремление вновь погрузиться в былую атмосферу. Этим людям важно было обсудить свое неоднозначное положение в советских реалиях, ощутить дружескую поддержку тех, кто оказался в такой же ситуации. Эти потребности реализовывались через общение с товарищами по прежним временам, такими же бывшими офицерами, оказавшимися чужими в своей стране. Общение проходило в виде неформальных встреч, порой сопровождавшихся застольями и возлияниями, а также посредством переписки. К этому можно добавить, что в домашней обстановке бывшие офицеры по торжественным случаям (День св. Георгия, полковые праздники, семейные торжества) надевали свои дореволюционные награды и предметы униформы. Все это было и определенным способом ухода от гнетущей реальности. Разумеется, общение бывших офицеров попадало в поле зрения органов госбезопасности, державших эту группу лиц как потенциально опасную и враждебную под пристальным наблюдением. С середины 1920-х гг. велось агентурно-наблюдательное дело "Генштабисты", в котором фигурировали около 200 человек, а наиболее известным был будущий Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский1. Через широкую сеть осведомителей ОГПУ было хорошо известно о встречах и даже о содержании происходивших разговоров. "Бывшие" обсуждали вопросы внешней политики СССР, экономического положения, порой высказывали несогласие с политикой по ряду вопросов и недовольство отношением властей к военспецам. При этом наблюдение не выявило данных об организованной контрреволюционной связи между объектами надзора. Материалы наблюдения легли в основу обвинений по делу "Весна". Таким образом, органы госбезопасности, с одной стороны, работали на упреждение возможных заговоров, а с другой - сами фабриковали дела о них в своих или указанных партийным руководством целях. Организация "Ренессанс" Одним из основных фигурантов дела "Весна" был крупный отечественный военный деятель и ученый, профессор Военной академии РККА Андрей Евгеньевич Снесарев (01.12.1865 - 04.12.1937). Работники Особого отдела ОГПУ сочли 65-летнего бывшего генерала и отца шестерых детей убедительной кандидатурой на роль главы Всесоюзной военно-монархической контрреволюционной организации, якобы существовавшей с первых лет советской власти и включавшей около трех с половиной тысяч членов2. Таким образом, следственные дела Снесарева, а их было несколько, имеют ключевой характер для понимания процессов, фигурантом которых он стал. Снесарев был арестован в своей квартире на Воздвиженке 27 января 1930 г. по делу контрреволюционной монархической организации "Русский национальный союз" (РНС), или "Ренессанс", во главе которой, как утверждало обвинение, стояли уже умерший к тому времени бывший генерал А.А. Брусилов, сам Снесарев и некоторые другие лица. Соответственно, в отношении Снесарева существуют два архивно-следственных дела по РНС и по "Весне". Причем дело по "Весне" оказалось присоединено к делу РНС, не было передано в КГБ Украинской ССР и в отличие от основного массива дел осталось в Москве. Организация РНС якобы ставила своей целью вооруженное свержение советской власти и установление в СССР монархии. Заговорщики, по версии следствия, рассчитывали на крестьянские волнения или интервенцию иностранных государств и белой эмиграции, а одним из основных способов борьбы считали террор против руководителей партии и правительства, включая применение "огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, сильнодействующих бактериальных культур, ядовитых веществ, газов и т.п."3. Члены этой вымышленной организации в основном представляли гражданскую научно-техническую интеллигенцию. Материалы дела докладывались лично И.В. Сталину4. Снесарев обвинялся в том, что в 1923-1926 гг. принимал участие в совещаниях группы бывших георгиевских кавалеров, а также в совещаниях ячейки организации РНС до 1929 г.5 Фактически арест Снесарева оказался первым и в рамках дела "Весна", поскольку основная масса фигурантов последнего была арестована существенно позднее. В начале следствия Снесарев категорически отрицал свою вину и утверждал, что не занимался антисоветской деятельностью. Однако следствие, как известно, в тот период носило обвинительный характер. 16 апреля 1930 г. Снесарев был уволен из армии. Его супруга, Евгения Васильевна, многое сделала для облегчения участи мужа, обращалась к Сталину, Ворошилову и другим партийно-государственным деятелям. Причем в то время на такие обращения еще реагировали. 13 августа 1930 г. коллегия ОГПУ заслушала дело РНС и приговорила Снесарева к расстрелу. Из 15 приговоренных в тот день к высшей мере наказания по этому делу приговор смягчили только двоим, в том числе Снесареву. Уже 17 августа остальных расстреляли. Почему это произошло? По всей видимости, Снесарева решили использовать для нового масштабного дела, на этот раз против военных. Как раз в августе 1930 г. оно активно раскручивалось. В ноябре 1989 г. в Лондоне на аукционе Сотбис была продана подлинная записка И.В. Сталина К.Е. Ворошилову со следующим текстом: "Клим! Думаю, что можно было бы заменить Снесареву высшую меру 10-ью годами. И. Сталин"6. И действительно, расстрел 13 января 1931 г. был заменен Снесареву десятью годами лагерей. От РНС к "Весне" Летом 1930 г. начала раскручиваться цепочка дела "Весна" - первоначально агентурной разработки "Весна" ("Штаб повстанческих войск левобережья"), начатой ГПУ УССР7. Изначально речь шла об арестах группы кулаков, якобы принадлежавших к повстанческой организации. Вскоре, в соответствии с директивами из Москвы, в деле появились фигуранты из числа бывших офицеров. По мере разрастания дела росли количество таких лиц и их должностной статус. Параллельно с украинскими работали московские чекисты. Осенью 1930 г. московское дело получило выход на украинские военные круги, а мифическая контрреволюционная организация - всесоюзный масштаб, причем были получены признательные показания и на Снесарева. В результате в октябре 1930 г. Снесарев был вынужден признать себя виновным и по делу "Весна". Допрашивал его уполномоченный 4-го отделения Особого отдела ОГПУ Л.М. Перлин, расстрелянный в 1938 г. и признанный определением Военной коллегии Верховного суда РФ от 28 мая 2015 г. не подлежащим реабилитации8. Фигуранты "Весны" отмечали, что у Снесарева 26 ноября, в День св. Георгия (по старому стилю), в течение трех лет, начиная с 1924 г., проводились Георгиевские вечера - встречи кавалеров ордена Св. Георгия и Георгиевского оружия. При этом одни участники этих вечеров отрицали их политический характер9, другие утверждали, что на вечерах политические разговоры все же велись, обсуждались политическое положение СССР, состояние промышленности, вожди, близость войны и угроза интервенции, обострение внутренней ситуации, принудительная коллективизация, попрание религии, репрессии. 23 октября Снесарев назвал своих "соратников" - преподавателей Военной академии РККА и ряд других военспецов. Следствию требовались и конкретные признания в работе по подрыву могущества РККА, которую якобы вела эта группа. Поскольку рычагов воздействия на армию члены организации, будучи педагогами, не имели, следствие удовлетворилось признаниями в том, что контрреволюционеры пытались влиять на товарищей по службе в политическом отношении. По мере необходимости показания фигурантов дела дополнялись или корректировались в нужном следствию ключе. Как фабриковали дела О том, что дело являлось грубой фальсификацией, свидетельствуют сходство дел РНС и "Весна", противоречивость полученных следствием показаний, регулярные подчистки и изменения этих показаний в нужном следствию направлении, отсутствие каких-либо вещественных доказательств, а также то, что ряд упоминавшихся в показаниях лиц избежал ареста (С.С. Каменев, М.Н. Тухачевский, Б.М. Шапошников) или был быстро освобожден (М.Д. Бонч-Бруевич). Об этом же свидетельствует и характер следственных материалов, когда в качестве новых протоколов допросов представлялись по-новому скомпонованные и дополненные фрагменты предыдущих. Руководителями контрреволюционной организации одни называли Снесарева и Лигнау, другие - Снесарева и Брусилова, третьи - Снесарева и Лукирского, четвертые добавляли Верховского и Свечина. Различались и датировки существования организации - с 1918 г., с 1920 г., с 1923 или 1924 г. Доходило до откровенно абсурдных признаний. Так, бывший генерал Лигнау показал, что подпольщики планировали установить военную диктатуру Снесарева, а в качестве губернаторов назначить бывших офицеров-генштабистов10. Дело Снесарева было не совсем обычным не только из-за личного вмешательства Сталина, Ворошилова и других видных государственных деятелей СССР. Снесарев осуждался постановлениями коллегии ОГПУ трижды, причем все три раза по делу РНС. Приговор в третий раз был аналогичным прежнему - расстрел с заменой десятью годами лагерей. В апреле 1931 г. следователь привлек Снесарева к еще одному делу контрреволюционной организации генштабистов, но о развитии этого, уже третьего, дела данных нет. Речь шла о центральной фигуре сразу двух контрреволюционных организаций. Будучи арестованным по одному делу (РНС), Снесарев продолжил проходить в местах заключения по другому делу ("Весна"). Налицо определенное сходство этих двух вымышленных ОГПУ организаций (единое руководство, похожие способы взаимодействия в виде собраний георгиевских кавалеров). При этом человек, представленный следствием в качестве главы этих организаций, расстрелян не был, тогда как значительное количество менее значимых фигурантов оказались расстреляны. Для освобождения арестованного семьей были мобилизованы все имевшиеся связи, супруга ученого обращалась к первым лицам СССР с просьбами о помощи, причем смогла добиться ответной реакции. Весьма вероятно, личное вмешательство И.В. Сталина, которое привело к тому, что Снесареву сохранили жизнь, произошло вследствие таких обращений. Ученые под катком репрессий С сентября 1931 г. по октябрь 1934 г. Снесарев находился в Свирских лагерях, Соловецком лагере. Вместе с ним отбывал наказание выдающийся отечественный философ А.Ф. Лосев. Жить приходилось в палатке, даже зимой, работать сторожем, грузчиком, водоносом. Так страна разбрасывалась имевшимся бесценным интеллектуальным потенциалом. Для уже немолодого ученого арест и пребывание в тюрьмах и лагерях стали тяжелым испытанием, подорвавшим его здоровье и сократившим годы жизни. Через три года Снесарев скончался. В 1957 г. дело Снесарева подверглось дополнительной проверке. В процессе проверки в качестве свидетелей были допрошены знавшие Снесарева лица. По итогам проверки был сделан вывод о необоснованности осуждения Снесарева. Было бы иллюзией считать, что Снесарев почти не пострадал в результате репрессий только в силу того, что не был расстрелян. В результате ареста этот выдающийся военный ученый и педагог на несколько лет был оторван от возможности работать по специальности, подорвал свое здоровье, что затем привело к смерти. Был приостановлен выпуск уже набранного и откорректированного труда Снесарева "Этнографическая Индия", а затем набор был рассыпан. В период ареста отца умерли сыновья Снесарева Кирилл и Евгений и тесть - бывший генерал Зайцев. Все эти тяжелые для семьи события тоже имели прямое отношение к аресту Снесарева и его последствиям. Арест Снесарева наносил ущерб не только самому арестованному и широкому кругу близких ему людей, но и вредил работе по подготовке командных кадров РККА, устранял от активной научной деятельности крупного военного ученого, значимые труды которого по ряду вопросов вследствие ареста остались не написанными. То же самое относилось к арестам А.А. Свечина и многих других. И все же по итогам этого первого массового процесса над военными многие вышли на свободу. Ко второй половине 1930х гг. политика и практика репрессий заметно ужесточились. И хотя Снесарев в декабре 1937 г. умер своей смертью, в результате организованного властями СССР во второй половине 1930х гг. "Большого террора" оказалась физически истреблена целая плеяда крупных военных ученых старой школы, к которой он принадлежал. Эти высококвалифицированные кадры при бережном к ним отношении могли принести неоценимую пользу стране и армии, в том числе в годы Великой Отечественной войны. * Выражаю глубокую благодарность внукам А.Е. Снесарева - А.А. Комиссаровой (Снесаревой) и А.А. Снесареву за предоставленные документы семейного архива и высказанные замечания. 1. Подробнее см.: Зданович А.А. Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК - ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921-1934). М., 2008. С. 380-384. 2. Ведомственный архив Службы безопасности Украины (ГАСБУ). Ф. 6. Д. 67093ФП. Т. 1. Л. 1, 2. 3. Центральный архив ФСБ России (ЦА ФСБ). Д. Р-40164 (546836). Т. 3. Л. 2. 4. "Совершенно секретно": Лубянка Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). М., 2008. Т. 8. Ч. 2. 1930 г. С. 1158-1165. 5. ЦА ФСБ. Д. Р-40164 (546836). Т. 4. Л. 8. 6. Афганские уроки: Выводы для будущего в свете идейного наследия А.Е. Снесарева. М., 2003. С. 408. Вместе с запиской была продана][ еще одна записка Сталина Ворошилову, телеграмма Ворошилова Сталину по поводу Снесарева, телеграмма супруги Снесарева Ворошилову, а также восемь фотографий Снесарева. Подобное сочетание документов могло содержаться только в следственном деле бывшего генерала. 7. Зданович А.А. Указ. соч. С. 387. 8. Тумшис М.А., Золотарев В.А. Евреи в НКВД СССР. 1936-1938 гг. Опыт биографического словаря. 2е изд., испр. и доп. М., 2017. С. 495. 9. ГАСБУ. Ф. 6. Д. 67093ФП. Т. 59. Л. 216. 10. Там же. Л. 90.
