Запад отвык от сильного лидера
Как и ожидалось, 76,69 процента отданных российским избирателем голосов Владимиру Путину вызвали смешанную реакцию на Западе, сравнимую со ступором. О том, как европейцы восприняли эту победу, почему сильная экономика России помирит нас с Европой и где зарыты корни недоверия между соседями по континенту, «Парламентской газете» рассказал научный директор Германо-российского форума Александр Рар. - Александр Глебович, как уже стало понятно, Владимир Путин одержал на прошедших в России выборах беспрецедентную победу. Как к этому отнеслись в Германии, да и на Западе в целом? - Не открою секрета, если скажу, что не только состоявшиеся в России выборы, но и вся российская политика сегодня на Западе освещается в весьма негативных тонах. Это, к сожалению, стало устойчивой тенденцией, которая начинает уже пугать. Потому что выйти из неё, отказаться от этого стереотипа, даже при желании потом будет крайне сложно. Опасность в том, что сложившаяся ситуация касается уже и простых людей, европейских обывателей, которые ограничены в доступе к альтернативным точкам зрения. Они получают информацию из местных СМИ, подпадают под их влияние, формируют под их воздействием картину мира, в том числе негативное восприятие России. Ситуация к тому же постоянно усугубляется — появляются всё новые и новые скандалы, которые расшатывают отношения. Например, российские выборы вынужденно освещались на фоне ситуации с отравлением в Лондоне бывшего российского шпиона. А некоторые далеко не последние в Германии политики договорились до того, что предложили ввести санкции в отношении бывшего канцлера Герхарда Шрёдера за то, что он якобы помогает Москве проводить её энергетическую политику. - Какой-то замкнутый круг получается. Неужели всё так плачевно? - Нет, несмотря на то, что я сказал выше, большинство немцев, на каком-то даже инстинктивном что ли уровне, пока не верят беспрекословно всему, что написано в газетах. Они всё-таки выступают за примирение с Москвой, а порой даже за снятие санкций. Это не просто слова, об этом свидетельствуют опросы общественного мнения. Люди хотят дружественных отношений с Россией, которые были в 90-е или 2000-е годы. Надо думать, как теперь выходить из сложившейся тупиковой ситуации в отношениях. - Как вы считаете, заставит ли конфликтующие стороны сблизиться наличие взаимного экономического интереса? Тем более в контексте того, что Владимир Путин намерен всерьёз заняться экономическими задачами развития России. - Думаю, что это единственный реальный выход. Уверен, если Россия внутренне окрепнет, сумеет реализовать заложенные в Послании президента Федеральному Собранию идеи, сближение произойдёт. Большинство немцев, на каком-то даже инстинктивном что ли уровне, пока не верят беспрекословно всему, что написано в газетах. Они всё-таки выступают за примирение с Москвой, а порой даже за снятие санкций.Рост в России среднего бизнеса, который станет важным фактором производства, выступит альтернативой корпорациям, даст людям возможность реализовывать свои инициативы, сделает российскую экономику привлекательной для Запада. Тогда можно будет использовать экономику в качестве своеобразного моста для налаживания политического диалога. Кстати, прогрессивные учёные давно предлагают думать на перспективу и создавать общее экономическое пространство от Атлантического до Тихого океанов. Тогда расширившуюся Европу можно будет строить на прочной экономической основе, а не исключительно на либеральных ценностях, которые кое-где уже возведены в ранг религии. - Возвращаясь к выборам в России. Сложно понять, почему на Западе скептически воспринимают их результаты. Что это, антироссийский настрой или что-то иное? - Скорее симбиоз и того, и другого. Например, распространяется точка зрения, что голосование было абсолютно нечестным, фальшивым. Но это ведь не так. Все кандидаты имели равный доступ к СМИ, фальсификации носили минимальный уровень. Но есть и ещё один момент, более глубокий. Если в двух словах, то на Западе не все понимают, что демократии в России и в Европе отличаются. В качестве примера могу сказать, что в большинстве западных стран поддержка на уровне 70 или 75 процентов априори воспринимается как нечто неестественное, сразу возникают подозрения в давлении, нечестной игре. Для европейцев норма — победа с разницей в три-пять процентов. К таким результатам Запад привык, и это то, что чаще всего происходит в реальности. Как только западные политики сталкиваются с другими цифрами, они начинают изначально относиться к ним с недоверием. Забывая, впрочем, что и в недавней истории европейских стран были примеры единодушной поддержки того или иного лидера. - Можно ли назвать такой взгляд европейцев на мир исторически обусловленным? - Да, это такой путь прошла при своём создании многопартийная европейская демократия за последние 40-50 лет. Она так устоялась, такие правила здесь выработались. И это сидит глубоко в головах политологов, журналистов, они неосознанно отвергают другой, нетипичный вариант. Это лежит не в плоскости правильно или нет, просто так уже сложилось. Европа живёт мире постмодернистской демократии, а Россия отстраивает свою демократию после 80 лет коммунизма. Здесь системные различия.
