Легенды и мифы правоохранительного сообщества
В Мосгорсуде 12 марта по делу “серого кардинала” СКР Михаила Максименко представители гособвинения выясняли, каким образом подсудимый пытался взять под контроль ГСУ СКР по Санкт-Петербургу и что из этого вышло. Незадолго до начала заседания в кулуарах появился ранее уже допрошенный судом “авторитетный предприниматель” Бадри Шенгелия, будто бы заплативший $50 000 Максименко за возбуждение уголовного дела в отношении укравших у него наручные часы марки Hublot сотрудников питерского угрозыска. Оказалось, что ключевому свидетелю не полностью разъяснили законные права. Судья Олег Музыченко подчеркнуто вежливо провел короткую формальную процедуру, и Шенгелия – в этот раз он выглядел скромнее, был без массивной цепочки из золота, а тату на руках прикрыв длинными рукавами водолазки – быстро покинул трибуну для допроса, уступив место начальнику ОРЧ № 5 (т. н. “воровской” отдел) Управления угрозыска ГУ МВД по СПб и Ленобласти 52-летнему Роману Полозаеву. Показания полковника должны были пролить свет на запутанную историю с уголовным делом о краже часов, которое якобы было необходимо Максименко, чтобы скомпрометировать главу ГСУ по СПб генерал-лейтенанта Александра Клауса. – Шенгелия – крупный мошенник, очень большую роль сыграл в завладении недвижимостью по Санкт-Петербургу, имеет многочисленные связи в криминальных структурах и правоохранительных органах, – так Полозаев по просьбе прокуроров коротко охарактеризовал предпринимателя. Свидетель заявил, что никакой кражи не было, а уголовное дело назвал сведением счетов со стороны сотрудников отдела “Запад” ГУСБ МВД России, действовавших заодно с Максименко. В ноябре 2014 года, когда полковник занимал должность замначальника ОРЧ, его подчиненные проверяли информацию о сбыте группой дагестанцев крупной партии дорогостоящих часов, и в результате 9 декабря того же года накрыли вместе с бойцами СОБРа сходку двух десятков представителей криминалитета с участием "вора в законе" Малхаза Котуа и Шенгелии. – Всех лиц доставили в здание управления уголовного розыска, там же отработали, провели профилактические мероприятия. Могу сказать, что Бадри Шенгелия не высказывал никаких претензий, что у него что-то пропало, – вспоминал Полозаев, уточнив, что сам он в спецоперации в ресторане участие не принимал. По словам свидетеля, Шенгелия склонили написать заявление о краже сотрудники отдела “Запад” ГУСБ, куда, в свою очередь, ранее обратились “некоторые люди”, которых “не устраивал” ни сам Полозаев, ни его решения – и попросили “над ним поработать”. ГУСБ поставило телефон Полозаева на прослушку и неверно интерпретировала в одном из разговоров слова, что часы были отобраны “в виде санкций”, после чего “стало раскачивать ситуацию” со служебной проверкой. Когда процедура, которую провели “в полном объеме” в несколько попыток, была окончательно прекращена, как раз “начались движения со стороны Максименко”. По версии свидетеля, Шенгелия с сотрудниками ГУСБ обратились к Максименко, чтобы его “возможности и влияние использовать для оказания давления” на сотрудников ГСУ СПб. Тот, в свою очередь, инициировал выездную проверку “под надуманным предлогом”, целью которой была заставить питерских следователей возбудить уголовное дело по факту кражи часов. Полозаев заявил, что после того, как “под влиянием Михал Иваныча” уголовное дело было возбуждено центральным аппаратом ГСУ СКР, он написал два заявления – на имя председателя СКР Александра Бастрыкина и генпрокурора Юрия Чайки, в которых назвал все происходящее “чудовищной несправедливостью”. Однако фамилию “занимающего серьезный пост” Максименко как организатора своего преследования в этих посланиях не упоминал: “боялся санкций”. – Откуда вы знаете, что у Максименко был административный ресурс, чтобы оказывать давление? – поинтересовался прокурор Борис Локтионов. – В стенах СКР это все обсуждалось неоднократно. Постоянно все обсуждали, что Максименко давит на не устраивающее его руководство следственного комитета города, – продемонстрировал осведомленность Полозов, ссылаясь на тесные связи с питерским следкомом, но отказавшись назвать конкретные фамилии руководства даже после настойчивой просьбы прокурора. Вместо этого свидетель пустился в пространные рассуждения, общая суть которых сводилась к тому, что Максименко не мог “в полной мере править ситуацией” через следственный комитет в Санкт-Петербурге и пытался это изменить. Адвокатов подсудимого возмутило, что свидетель, на их взгляд, дает голословные показания. “Вы можете назвать источник осведомленности? Конкретно, фамилия, имя, отчество? При каких обстоятельствах?” – допытывался защитник Александр Вершинин, но в ответ получал формулировки “знаю со слов”, “это информация общего характера”, “это широко обсуждалось” и даже “это целый клубок информации, вращавшийся в правоохранительном сообществе Санкт-Петербурга”. После этого защита заявила ходатайство о признании недопустимыми показаний Полозаева в соответствии с ч. 2 ст. 75 УПК РФ (показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности), которое судья отклонил, сославшись на то, что свидетель сообщил большой объем различной информации – как конкретной, так и общего характера, и оценка им будет дана при составлении приговора. В ходе допроса второго свидетеля гособвинения – старшего оперуполномоченного ОРЧ № 5 Максима Малберга, который вместе с Полозаевым был фигурантом служебной проверки, а затем уголовного дела по краже часов – периодически повторялись формулировки “знаю со слуха”, “это слухи и сплетни”, “кулуарные разговоры”, “кулуарные слухи”. Однако защита уже не стала выступать с ходатайством. Из конкретных фактов свидетель сообщил, что активно принимал участие в задержании криминальных элементов в ресторане “Невская жемчужина” и именно по его инициативе была досмотрена принадлежащая Шенгелии BMW X6, из багажника которой, согласно показаниям предпринимателя, похитили часы. Малберг в итоге заявил, что спецоперацию в ресторане провели без оформления процессуальных документов – участников сходки добровольно попросили выдать запрещенные предметы и они якобы не отказались. – Правильно ли я понял, что участников воровской сходки доставили в здание управления угрозыска без досмотра. И то, что вам показали добровольно, вас удовлетворило? – задал свой единственный вопрос за все время заседания Максименко и, получив утвердительный ответ, многозначительно посмотрел в сторону журналистов. Следующее судебное заседание по делу Михаила Максименко назначено на 13 марта.
