«Рынок труда переходит в руки работника»

«36? Мы вас не рассматриваем» Судебное заседание проходило в Свердловском областном суде. Истец – кандидат физико-математических наук и юрист Антон Кудряков. Он подал иск о взыскании денежной компенсации за моральный ущерб и признании отказа в приеме на работу незаконным и необоснованным. Осенью прошлого года он наткнулся на вакансию юриста в адвокатском бюро «Кацайлиди и партнеры». Решил попробовать устроиться на работу. Как говорит сам Антон, в тот же день он отправил свое резюме на адрес электронной почты адвокатского бюро, указанный в вакансии. «Но, не получив отклика на свое резюме и приглашения на собеседование в течение нескольких дней, я позвонил по номеру мобильного телефона контактному лицу, указанному в вакансии управляющему партнеру адвокатского бюро, – поясняет истец. – Это был сам адвокат Кацайлиди Андрей Валерьевич. Я все-таки хотел узнать, каковы результаты рассмотрения моего резюме и смогу ли я прийти на собеседование». Однако неожиданно для соискателя ему было отказано в приеме на работу по причине его возраста. Антон Кудряков записал на диктофон разговор с Андреем Кацайлиди и предоставил «ФедералПресс» эту запись. Вот она: – Это адвокатское бюро «Кацайлиди и партнеры»?– Да-да. Слушаю.– Меня зовут Кудряков Антон Васильевич. Я отправлял Вам резюме на вакансию «помощник адвоката» в пятницу. Вот хотел узнать…– Какой возраст у Вас?– А я написал в резюме – 36 лет!– 36-то мы не рассматриваем. Мы как раз отказали вам. Мы больше рассматриваем вчерашних студентов.– В тексте вакансии я не увидел ограничения по возрасту, у вас не написано.– Напишем, значит.– А такое вообще требование не является ли дискриминационным? – Мы же вас не рассматриваем. Просматривали. Отказали по этому требованию. Антон Кудряков считает, что таким отказом адвокат нарушил нормы закона. Он напоминает, что дискриминация запрещена статьями 19, 37 Конституции Российской Федерации, Конвенцией № 111 Международной организации труда «Относительно дискриминации в области труда и занятий» 1958 года, статьями 3, 64 Трудового кодекса Российской Федерации, если различие в обращении не связано с деловыми качествами работника. Первое заседание по иску Антона Кудрякова к бюро «Кацайлиди и партнеры» состоялось в Березовском городском суде в ноябре 2017 года. Но тогда суд решил отказать в удовлетворении требований истца. Как полагает Антон, судья проигнорировал все его ключевые доказательства, а это были детализация и аудиозапись телефонных разговоров, осмотр интернет-сайта адвокатского бюро. И вот 1 марта в Свердловском областном суде состоялось заседание по обжалованию решения Березовского городского суда. Стоит привести и позицию Андрея Кацайлиди. Мы позвонили по точно тому же номеру, по которому звонил соискатель. И на том конце трубке действительно был Андрей Валерьевич. «Я не знаю, с кем он разговаривал по телефону в этой аудиозаписи, – заявил нам управляющий партнер адвокатского бюро. – Я вообще не помню разговора с ним. Ранее в суде мы ему уже объясняли свою позицию: мы его в глаза не видели. Человек, который трудоустраивается, он приходит к работодателю, предъявляет резюме, какие-то документы. В данной ситуации он не приходил к работодателю, не подавал заявление. Пришел бы сначала, посмотрел, как мы выглядим перед тем, как иск подавать». При этом Андрей Кацайлиди утверждает, что ограничения по возрасту в его бюро нет. Даже секретарь работает, которая официально уже как пять лет на пенсии. Хотя средний возраст собственно юристов – 30 лет. Но факт остается фактом: есть аудиозапись. И Антон, и корреспондент «ФедералПресс» звонили по одному и тому же номеру телефону, что подтверждает: им пользуется сам Андрей Кацайлиди. Что касается решения Свердловского областного суда, то он снова не внял доводам Антона Кудрякова и решил отказать в удовлетворении его требований. Истец заявил, что разочарован решением суда. «В очередной раз судебная система показала, что антидискриминационные положения трудового законодательства существуют только в теории и неэффективны на практике, – заявил он в интервью «ФедералПресс». – Бремя доказывания чрезмерным образом перекладывается на соискателя. В частности, по мнению судов, он должен доказать, что отказ в приеме на работу получил от представителя работодателя, уполномоченного на такой отказ. Но соискатель, как правило, не имеет возможности удостоверить личность представителя работодателя и проверить его полномочия. В результате все гарантии защиты от необоснованного и дискриминационного отказа превращаются в иллюзию». По его мнению, рассмотрение трудовых споров с работодателями, как с экономически и юридически более сильной стороной, должно осуществляться по процессуальным правилам, аналогичным тем, которые приняты в административном судопроизводстве. В частности, поясняет он, незаконность отказа в трудоустройстве, личность представителя работодателя и наличие у него полномочий отказывать в трудоустройстве должен доказывать не соискатель, а наоборот, работодатель должен доказать законность и обоснованность отказа, совершенного в пределах полномочий сотрудника компании. Соискатель должен доказать только факт отказа. Кроме того, он считает, что нормы трудового права с учетом практики их применения содержат серьезные дефекты. «Я намерен обжаловать решения судов в кассационном порядке и поставить перед Конституционным судом РФ обозначенные проблемы, лишающие граждан реально действующего права на вступление в трудовые отношения без какой бы то ни было дискриминации и на эффективную судебную защиту», – заявил он. Законы есть, судебной практики – нет Почему судебная система не удовлетворяет подобные иски? Об этом мы поговорили с нашими экспертами. Во-первых, является ли возраст такой уж помехой для интеллектуальных профессий, таких, как, например, юрист? «Мне кажется, важно не количество лет, а общая траектория жизненного пути, – размышляет кандидат юридических наук, гендиректор Центра гуманитарно-правовых технологий Дмитрий Жданухин. – Есть те, кто и к пенсии еще полны энтузиазма и идей. Таким, например, был основатель уральской школы уголовного права Митрофан Иванович Ковалев, чтения памяти которого проходят в Екатеринбурге уже в пятнадцатый раз. Другие и к пенсии остаются начинающими в худшем смысле, т.е. не разобравшимися в материале и юридических схемах. Соответственно, юриста нельзя оценивать по возрасту. Важно то, что он умеет и к чему стремится. Есть неучи с «понтами» и адвокатским удостоверением и в 50 лет. И наоборот, есть выпускники уже с неплохим опытом и готовностью эффективно работать. Кроме того, учитывая, что юристы относятся, по мнению составителей Атласа новых профессий АСИ, к вымирающим профессиям, актуальны те, кто кроме права осваивает смежные сферы – медиацию, психологию, Legaltech, PR и т.д. Так что все дело в постоянном самообразовании и развитии, а не возрасте». Во-вторых, не только в России, но и вообще в мировой практике пока трудно определить, где возрастная дискриминация в трудовых отношениях, а где рациональный выбор работодателя с точки зрения производительности. Так, научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Виктор Ляшок говорит, что возрастную дискриминацию в трудовых отношениях сложно измерить. «Мы знаем, что производительность с возрастом падает, люди становятся менее внимательными, у них снижаются когнитивные навыки, способность к быстрому обучению, возможности переключения с одной задачи на другую», – подчеркивает он. Правда, конечно, это стереотип. И наверняка есть исключения, но как работодателю про них узнать? Отсюда непонятно, человеку отказывают по признаку возраста или потому, что возраст – этой просто некий маркер того, что у человека навык хуже. Как понять, по какому реально основанию отказали человеку в принятии на работу? Ляшок напомнил, что в каждой профессии свои возрастные ограничения и ничего страшного. Например, предельный возраст гимнастки – 25 лет. Так заведено. А средний возраст лауреата Нобелевской премии – 60-70. И это тоже данность. В то же время Виктор Ляшок был удивлен, услышав про историю Антона Кудрякова. Он полагает, что проблемы с трудоустройством начинаются у людей после 55-60 лет. Наоборот, возраст от 30 до 40 – самый лучший с точки зрения карьеры и оплаты труда. Кроме того, он напомнил, что население России стареет и представление о трудовой «молодости» и «старости» меняются. Те, кто еще 100 лет назад был «старым», сегодня – человек в рассвете сил. С учетом того, что молодых все меньше, а людей старшего возраста все больше, и в среднем продолжительность жизни увеличивается, то вероятно, работодателям придется менять свои представления о «молодых» и «старых» сотрудниках. Его тезис продолжает развивать Олег Попов, юрист и специалист по HR, проработавший много лет директором по персоналу как в российских, так и западных компаниях. «Я как юрист и специалист в области HR вижу, что сегодня рынок труда переходит в руки работника. Если раньше это был рынок работодателя, то сейчас из-за сокращения населения рынок труда становится рынком работника», – поясняет он. По его мнению, проблема в возрастной дискриминации российского бизнеса лежит в его родовых травмах и общей социально-политической атмосфере. «Если в тех же США компания существует более ста лет, она как тогда продавала людям газировку, так и сейчас это делает, и значит, у нее есть видение и стратегия, то наш бизнес – это бизнес только здесь и сейчас. Нет уверенности, что данный бизнес здесь будет работать столетиями. А значит, какая разница, какого брать на работу? Тем более, что многие владельцы бизнеса родом из 90-х, и они хотят быть окружены молодыми и энергичными людьми, какими они были сами 20 лет тому назад. Здесь важен не вопрос производительности, а вопрос атмосферы на предприятии. Поэтому можно «раздуть» отдел за счет молодых, а не взять меньше по количеству, но более опытных». В то же время он отмечает, что сложно развить понятие возрастной дискриминации как таковой. «Судебных кейсов или каких-то ярких решений, обобщенной судебной практики по дискриминации фактически нет, – говорит он, – Во-первых, существует теневая экономика, когда люди не заключают трудовой договор. И в таком случае их права вообще не защищены, не говоря уже о какой-то дискриминации. Во-вторых, Трудовой кодекс запрещает ограничивать трудовое право по возрасту, но работодатели нередко не придают этому значение. Еще недавно были объявления о вакансиях, в которых, например, говорилось: мужчина, до 45 лет. И хотя сегодня такие объявления стали редкостью, ясно, что работодатель все равно дает установку отделу по персоналу, исходя из ограничений по возрасту и другим признакам». Как бороться с этим? При том, что, по словам Олега Попова, нормы трудового права сформулированы на уровне передовых французских, немецких и других европейских трудовых актов. Но вот практики практически нет. «В моей практике обвинение в дискриминации звучало только один раз, – вспоминает юрист. – Я представлял интересы работодателя. Работник просил восстановить его на работе и в иске употреблял слово «дискриминация». Но, скорее всего, потому что это была американская компания, а в США сильно реагируют на подобные слова. Но он так и не смог объяснить судье, по какому признаку он был дискриминирован». В то же время эксперт полагает, что социально-экономические тенденции скоро поставят все на свои места. Из-за сокращения населения в недалеком будущем мы увидим картину, когда рядом в ресторане быстрого питания будут стоять и 18-летний юноша, и человек за 45 лет, поскольку и тот, и другой будeт делать план продаж гамбургеров. Другой юрист и адвокат Дмитрий Бартенев тоже подчеркнул, что проблема возрастной дискриминации не в законах, а в отсутствии судебной практики. «У нас достаточно норм в законах, чтобы бороться с дискриминацией, но проблема в том, что нет толкования и нет признания того, что дискриминация по признаку возраста может иметь место. Вторая сторона проблемы, что здесь работает не столько субъективное и предвзятое отношение судей, которые отказываются удовлетворять иски по возрастной дискриминации, а в том, что нужно доказать фактически очень неформальные решения. Если в самой вакансии не было ограничения по возрасту, то трудно доказать, что таковое реально имело место. В России просто нет судебной практики по возрастной дискриминации, и, конечно, должны быть определенные правила в судах. Если истец выдвигает обоснованное утверждение, то суды должны требовать опровержения со стороны нарушителя. А у нас жертва дискриминации сама должна доказывать, что ее права были нарушены. Одним словом, суды должны тщательно подходить к анализу таких дел и понимать, что в них заведомо невозможен единый стандарт доказательства. Здесь нужно поступать менее строго». То есть, по всей видимости, иск Антона Кудрякова – это первая ласточка, которая в итоге сможет эффектом бабочки раскачать то болото, которое сложилось в трудовых отношениях постсоветской России. Трудовой кодекс – нужны реформы В то же время сдвиги в решении возрастной дискриминации в трудовых отношениях есть. На это указала уполномоченный по правам человека Свердловской области Татьяна Мерзлякова. Она напомнила, что еще в далеком 2005 году объявления о вакансиях пестрили возрастной дискриминацией. «Так, компании «Евросеть» требовался главный бухгалтер не моложе 35 лет, центр мобильной связи «Связной» был готов взять кладовщиком мужчину до 28 лет, компания «Coca-Сola» желала нанять водителя-экспедитора в возрасте до 35 лет. Даже органы ЗАГСа приглашали юриста возрастом до 30 лет, и подобных объявлений были сотни и тысячи», – вспоминает Татьяна Георгиевна. Но, наконец-то, как она подчеркнула, эта вакханалия прекратилась. В 2013 году вступил в силу закон № 162-ФЗ, согласно которому работодателям запрещено в своих объявлениях о вакансиях указывать дискриминационную информацию о преимуществах кандидатов. «Тем не менее, говорить о том, что задача обеспечения защиты прав граждан от дискриминации решена, было бы преждевременно, – считает областной омбудсмен. – В соответствии с Трудовым кодексом, лица, считающие, что они подверглись дискриминации в сфере труда, вправе обратиться в суд с заявлением о восстановлении нарушенных прав, возмещении материального вреда и компенсации морального вреда. Трудовым кодексом четко установлено, что индивидуальные трудовые споры в связи с необоснованным отказом в найме и в связи с дискриминацией рассматриваются непосредственно в суде. На практике же доказать факт дискриминации по возрасту весьма непросто». С одной стороны, Кодексом предусмотрено, что по письменному требованию лица, которому отказано в заключении трудового договора, работодатель обязан сообщить причину отказа в письменной форме в срок не позднее чем в течение семи рабочих дней со дня предъявления такого требования (часть 5 ст. 65 ТК РФ). С другой стороны, представить себе ситуацию, при которой работодатель, находясь в здравом уме, выдаст соискателю письменную бумагу об отказе в приеме на работу по причине возраста, невозможно. Кроме того, следует иметь в виду точку зрения, сформулированную Конституционным судом РФ, согласно которой работодатель в целях эффективной экономической деятельности и рационального управления имуществом самостоятельно, под свою ответственность принимает необходимые кадровые решения (подбор, расстановка, увольнение персонала), и заключение трудового договора с конкретным лицом, ищущим работу, является правом, а не обязанностью работодателя. При этом Кодекс не содержит норм, обязывающих работодателя заполнять вакантные должности или работы немедленно по мере их возникновения. Поэтому доказать состав дискриминационных мотивов по признаку возраста в действиях работодателя, как сказано выше, довольно сложно: у работодателя всегда найдутся десятки способов сослаться на то, что , что претендент не подходит профессионально, по деловым качествам, и возраст тут совсем не при чем. Что делать? Татьяна Мерзлякова считает, что и трудовое законодательство нуждается в дальнейшем реформировании. Необходим четкий алгоритм последовательности действий работника, в отношении которого работодатель применяет действия дискриминационного характера. «Вместе с тем только усовершенствованием действующего законодательства проблему разрешить нельзя – необходимы серьезные меры по улучшению правоприменительной практики, усилению контроля и надзора, реальному применению мер юридической ответственности к нарушителям прав и интересов наемных работников», – заключает она. А пока Антон Кудряков утверждает, что по его подсчетам, частота отказов в трудоустройстве из-за неподходящего возраста для категорий потенциальных жертв в России составляет порядка 100 отказов каждый день. Он объясняет это так: если каждый человек меняет работу в среднем один раз за четыре года, и при этом ему отказывают в трудоустройстве по причине возраста только один раз из пяти попыток, то на миллион экономически активного населения (в возрасте от 18 до 60 лет) получается данная цифра. По его мнению, это колоссальный масштаб возрастной дискриминации в сфере труда и занятости, и с этим пора что-то делать. Фото Евгения Сеньшина