Воронежские строители побили очередной рекорд — в прошлом году в регионе было введено 1 млн 689 кв. м жилья, что на 0,6% больше, чем годом ранее. Так же активно у нас возводятся деловые и торговые центры. Но всегда ли новостройки приносят пользу городу? Что такое комфортная городская среда, мы спросили у председателя регионального Союза архитекторов Станислава Сорокина. Уже не история — Станислав Михайлович, как бы вы охарактеризовали воронежскую архитектуру? — Отвечу так: со своей будущей супругой мы учились в Нижегородском инженерно-строительном институте, она была из Воронежа, я — местный житель. И вот в августе я приехал к ней на родину свататься. Выхожу с вокзала, оглядываюсь — какой красивый чистый тёплый город, всюду каштаны, парки. Будущая тёща встречает в «сталинском» доме... Вечером поехали на дачу в сторону Малышево, на берег реки Дон. Если бы тогда меня не ошеломила красота, которую я увидел здесь, наверное, я не остался бы в Воронеже, ведь в Нижнем Новгороде мне предлагали должность руководителя архитектурной группы в «Гражданпроекте». Вот так среда повлияла на мою жизнь. — Воронеж с тех пор стал лучше или хуже? — Центральная часть города — всё хуже и хуже. Да, она становится чище — подметается, но потеряла свой прежний облик. Портит центр, например, отель «Марриотт». До сих пор, когда иду по проспекту Революции, пугаюсь этого огромного здания. Я вообще не воспринимаю его как архитектурный, имиджевый для города объект. «Марриотт» и ему подобные, а в этот список я бы внёс как минимум ещё 50-60 зданий, ломают среду обитания, психологию людей. Профессия архитектора, я считаю, — одна из самых важных в мире: если он что-то натворит, да ещё с помощью заказчика, то ничего уже не исправишь. Люди будут с этим жить, воспитываться. И сейчас найти эту грань очень тяжело, ведь архитектор — это не то, что раньше: как сказал — так и будет. И бизнес, и власть накладывают на архитектора своё бремя. Но однозначно надо иметь профессиональную честь, иначе — беда. — Почему же в центре города строят здания-гиганты? В существующем генплане города не прописаны размеры возводимых домов либо причина в «архитектурном бандитизме»? — Я бы не использовал слово «бандитизм», так как тень тогда падает на всех архитекторов. Безусловно, есть и нормы, и правила. Другое дело, что в последние годы Союз архитекторов был отодвинут от формирования облика города. Но вот недавно на должность главного архитектора города мы выдвинули своего кандидата — Константина Кузнецова. Он уже приступил к обязанностям. Надеюсь, он станет проводником всего Союза, и мы будем ему помогать. Чем любоваться — Как вы считаете, сложилась ли в воронежской архитектуре своя местная стилистика? — Город создавался не только архитекторами, которые учились в Воронеже. Например, Николай Троицкий, Станислав Гилёв, Николай Топоев — выпускники Московского архитектурного института. В Великую Отечественную войну здания в городе были разрушены на 90%, и в ЦК встал вопрос: на каком уровне возрождать Воронеж: как Минск — то есть отстраивать заново, либо же всё-таки восстанавливать в прежнем виде. И надо сказать спасибо ЦК за восстановление — оно прошло очень грамотно, были расширены улицы. И каждый архитектор вносил что-то своё. Не могу сказать, что в Воронеже сложилась своя хорошая архитектурная школа, но здесь много достойных архитекторов. — Какие из существующих зданий вы бы назвали красивыми? — Безусловно, все исторические. Из современных — здание кинотеатра «Спартак», Московского индустриального банка. Однозначно один из лучших объектов — «Арт-Отель», на его месте, кстати, должна была стоять панельная 9-этажка и управление автомобильных дорог. Но подвернулся случай: нашли инвестора, и команда главного архитектора Станислава Гилёва выполнила этот проект. Из городской среды я бы отметил «Военный городок», где есть всё необходимое для жизни. До сих пор в нём не появилось ни одной случайной точечной постройки, хотя площадок там много. Расскажу, как он создавался: шло воссоединение двух Германий, выводились наши войска, и был отдан приказ в 49 городах построить военные городки. Строили их по очень простой схеме планировки, взятой из СНиПов советских времён. И от этих норм мы не могли отступить ни на шаг. Помню, на планёрке мэр Александр Цапин предложил вместо облицовочной плитки просто покрасить здания — мол, на сэкономленные деньги можно в Воронеже построить ещё 9 квартир. И спросил моё мнение. Я возразил: «Александр Николаевич, что для такого города 9 квартир!» — «Слышите, что архитектор сказал?!» — последовал ответ. Да, отношение к архитекторам тогда было другое, и, я думаю, оно возродится. Тот же Цапин выдал нам, членам Союза архитекторов, мастерские и всегда знал, кто чем занимается. Мэр — это человек, который формирует город, и главное здесь — не только чистота и порядок, но ещё и внешний облик... Цапин был всегда в градостроительной теме. Но, с другой стороны, такого масштаба строительства тогда и не было. Сейчас строим на душу населения в четыре раза больше, чем в Москве. Выполняем эти общероссийские нормы — подсчитано: чтобы город развивался, нужно сдавать жильё из расчёта 1 кв. метр на 1 жителя. Сейчас много людей живёт в ужасных условиях, какие не должны быть в XXI веке. Поэтому власти и сделали ставку на массовое строительство. Да, оно чистое, аккуратное, но, к сожалению, есть оборотная сторона медали — средой обитания людей становятся «коробки». Акцент на удобство — Что же такое — комфортная застройка? И изменится ли строительство в будущем? — Как-то иду вечером по Средне-Московской, вижу — в красивом 25-этажном доме всего три окна горят, а в соседней девятиэтажке — все: люди пришли с работы, смотрят телевизор, ужинают, жизнь кипит. В «высотке» же продано не больше 20% квартир. Экономика в скором времени «сожрёт» незаселённые высотки — ведь дом надо содержать. И то, что творится сейчас, может привести к коллапсу. Думаю, строительная политика скоро начнёт меняться. Тенденция идёт к тому, что люди переедут в дома из 5-6 этажей с консьержами, лифтом, удобными парковками, детскими садами, школами и больницами рядом.
