Великая марксистская схизма

XX съезд Коммунистической партии Советского союза, начавшийся 62 года назад, стал событием-вехой, по которым принято делить историю на «до» и «после». За период советской власти было 28 съездов, но в память поколений плотно врезался только этот. Секретный доклад Хрущева о культе личности Сталина и его последствиях, который сразу стал известен всей стране и миру, по своему эффекту был не слабее взрыва термоядерной «царь-бомбы» на Новой Земле. Население страны, которое привыкло считать Сталина полубогом, вдруг услышало из уст одного из ближайших соратников покойного вождя нечто превышающее человеческое понимание. Как?! Корифей и учитель, продолжатель дела Маркса-Энгельса-Ленина, оказывается, совершал ошибки! Да в уме ли товарищ Хрущев? Ответ на этот вопрос, подобно удару топора, развалил советское общество и международный социалистический лагерь пополам. Для одних Хрущев стал ревизионистом, пытающимся свалить собственные преступления на мертвого вождя, для других – предтечей оттепели шестидесятых годов, так много давшей отечественной культуре, освобождавшейся от тяжелого наследия культа. Нельзя сказать, что огромное здание СССР сильно пошатнулось от хрущевского доклада, но трещину дало. Тезис о непогрешимости коллективного разума партии, позволившей почти тридцать лет властвовать Сталину, теперь уже не казался незыблемым и абсолютным. Последствий доклада ни Хрущев, ни его соратники из нового поколения партноменклатуры просчитать не смогли. Мао Цзедун – лидер Китая, крупнейшей после СССР социалистической державы, обвинил Хрущева в отходе от марксистской ортодоксии и попытался перехватить знамя мирового лидера коммунистического движения. Именно после XX съезда процесс охлаждения отношений между СССР и Китаем стал необратимым и привел почти к полному разрыву в период Культурной революции. Лидеры, которые совсем недавно клялись друг другу в вечной дружбе и союзе против Запада оказались почти на грани войны. Внутри страны сразу сформировалась фронда, в пику Хрущеву продолжавшая считать Сталина непогрешимым. Открылась охота на ведьм. В сталинизме были обвинены писатель и поэт Константин Симонов, его коллега по цеху Алексей Сурков. Маленков, Молотов, Каганович, имена которых обогатили топонимику страны Советов, вскоре были объявлены «антипартийной группой». Последствия тех событий мы ощущаем и сегодня. Именно после XX съезда Сталин стал одним из символов оппозиции любым властям. «Сталина на них нет!» - этот нутряной вой на кремлевские зубцы неизменно раздается от всех недовольных любым президентом/премьером/правительством. Он не зависит от возраста. Уже появилась целая прослойка младосталинистов, не то, что при Сталине, а и при Советской власти вовсе и не живших. Для них он стал импортозамещенным Че Геварой – универсальным символом борьбы за справедливость. Их призывы – будто ухмылка вождя, который и после своей смерти не хочет успокоиться, словно он мстит из-за гроба за предательство ближайших соратников на XX съезде и по-прежнему ведет массы на последнюю классовую битву. К моменту доклада о культе личности, Сталин настолько прочно пророс в теле страны, партии и самом Хрущеве, что такая большевистская рубка с плеча была равноценна членовредительству, лечению чумы холерой. Но нельзя же было совсем ничего не делать? Обычно борьба с такими титанами как Сталин – это удел времени, которое в конечном счете все превращает в пыль. Хрущев же оказался слишком неловок и вместо забвения имени Сталина, яко не бывшего, чтобы оставить его на суд будущим поколениям, сделал так, что Сталин, вероятно, никогда не уйдет из политической повестки страны.