Переселение народов. Почему мигранты едут в Севастополь и бегут из Дагестана

В 2018 году население России увеличится на треть миллиона за счет мигрантов, к каждым 27 местным жителям в Севастополе прибавится «новичок», а лидером по бегству из региона станет Дагестан. Такой прогноз дает Федеральная служба государственной статистики. Самые притягательные и самые отталкивающие места России Росстат прогнозирует, что за 2018 год в Россию въедет более 343 тысяч мигрантов. Однако количество мигрантов, принятых успешными регионами, на треть больше: население Центрального, Южного и Северо-Западного федеральных округов увеличится и за счет иностранцев, и за счет россиян, прибывших со всей остальной России. Лидером по миграционному притоку станет Московская область, за ней с небольшим отрывом следует Москва. Вместе они примут более двухсот тысяч новых жителей — это больше, чем все население Магаданской области. Более чем по 60 тысяч приезжих осядут в Санкт-Петербурге и Краснодарском крае. По миграционному оттоку с большим отрывом лидирует Дагестан, за ним следуют Республика Коми, Архангельская область, Забайкалье. Поредеют более чем на один процент, то есть потеряют каждого сотого жителя и более, Магаданская область, Еврейская автономная область, республики Коми и Калмыкия. Это достаточно значимая потеря. Для сравнения, за все 1990-е годы население страны поредело менее чем на процент. Каждую сотню старожилов разбавят новички в Москве, Санкт-Петербурге, Краснодарском крае и Калининградской области. Прогноз по большинству регионов несильно отличается от многолетних трендов, но есть территории, на которых ожидаются неординарные результаты миграционных процессов. Дальние перспективы Дальнего Востока Дальневосточный федеральный округ, несмотря на все потуги властей остановить бегство из региона и даже привлечь новых жителей, в 2018 году поредеет почти на 30 тысяч человек. Для сравнения, в 2016-м с Дальнего Востока уехало лишь 17,4 тысячи жителей. Немецкий политолог, исследователь миграции Дмитрий Стратиевский считает, что специальные программы по коррекции миграции не так эффективны, как степень социально-экономического развития региона. «Местные власти в сельской местности востока Германии при помощи специальных дотационных программ также стараются уговорить молодежь не мигрировать, — говорит Стратиевский. — Первые лет 10-15 после воссоединения наблюдались интенсивные миграционные потоки: из восточной части страны в западную. Ныне они заметно уменьшились, но продолжают иметь место в определенных сегментах рынка, где разница в зарплатах по-прежнему сохраняется». Однако, если прогнозы Росстата верны, программы привлечения населения все же сработают, и ближайшие годы могут стать возможностью заработать на дальневосточной недвижимости — миграционный провал сменится долгожданным приростом. Если за 2018 год из Хабаровского и Приморского края уедет более чем по четыре тысячи человек, то уже в 2020-м там прогнозируется положительное сальдо миграции, а в 2025 году население возрастет на девять тысяч человек. Да и в целом по Дальневосточному округу впервые за долгие годы будет зарегистрирован миграционный прирост. Частично привлекательная Сибирь Еще более резкие изменения миграционных потоков прогнозируются в Сибири. Если за нынешний год Сибирский федеральный округ потеряет более шести тысяч жителей за счет миграции, то в 2025-м сальдо составит плюс 24,4 тысячи. Отток сменится притоком в Бурятии и Омской области. В Красноярском крае, население которого уже растет за счет приезжих, миграционное сальдо подскочит втрое. Однако останутся в Сибири регионы, которые продолжат терять население: Республика Алтай, Забайкальский край, Кемеровская и Иркутская области. А бегство из Тывы и Алтайского края только ускорится. Василий Жарков, заведующий кафедрой политологии Московской высшей школы социальных и экономических наук, указывает, что «сибирский разворот» может быть связан с появлением новых рабочих мест или изменением политики оплаты труда: «Люди из бедных регионов, где с работой и заработками неважно, стремятся перебраться туда, где экономическая жизнь активнее и есть возможность заработать больше. Что характерно, для переезда обычно тоже нужны средства, поэтому из неблагополучных мест уезжают в первую очередь те, кто может себе это позволить, то есть относительно более благополучные и обеспеченные. Так растет разрыв между наиболее богатыми и наиболее бедными регионами не только отдельно взятой страны, но и мира в целом». Если так, то Сибирь все больше будет походить на шахматную доску, где роль черных и белых клеток играют нищающие и богатеющие регионы. А это, в свою очередь, еще больше подхлестнет миграционные процессы. Особый случай Центральный федеральный округ — самый притягательный для мигрантов. В 2018 году он примет 253,1 тысячи новых жителей. При этом в шести регионах прогнозируется отток общей численностью в 6,4 тысячи человек, более половины из которого приходится на Брянскую область. К 2025 году во всех регионах ЦФО ожидается миграционный прирост, и только Брянщина не сможет остановить бегства жителей, потеряв еще две тысячи из уменьшающегося населения. Это действительно особый случай: на фоне общероссийского кризиса экономика региона показала небывалый рост. Брянская область стала лидером России по производству картофеля, урожайность зерновых взлетела до невиданных доселе показателей, промышленное производство также стремительно развивается. Феномен Брянской области заинтересовал зарубежных экспертов. И экономический рост достаточно быстро отозвался изменением демографической ситуации — бегство из региона сменилось наплывом мигрантов. Но ненадолго — миграционные потоки вновь сменили направление, и, по прогнозу Росстата, остановить массовый отток населения из приграничного региона в обозримой перспективе не удастся. Дейв Хилл, заслуженный профессор британского университета «Англия Раскин», считает, что отток населения при росте экономики не такое уж и редкое явление: «Погоня за рентабельностью в равной мере свойственна и англо-саксонским неолиберальной и неоконсервативной формам капитализма, и постсоветскому капитализму. При этом страдают окружающая среда, рабочие и их права, а также регионы и их население. В интересах максимизации частной олигархической прибыли целые регионы опустошены, обеднели, попросту списаны. Это справедливо и для Детройта, и для долин Южного Уэльса, и регионов в России, и целых стран, таких как Болгария. Богатые становятся все более богатыми и все более прожорливыми. В результате мы видим колоссальные миграционные потоки — бегство от нищеты, бесправия, разрушения социального государства». Ведущий аналитик вашингтонской консалтинговой компании GSA Теодор Карасик не видит противоречия, наоборот, связывает экономические успехи с миграционным оттоком: «Внедрение эффективных технологий в промышленности и сельском хозяйстве приводит к избыточности рабочих рук. Лишним работникам придется искать работу в другом месте на основе их набора навыков. Плохая новость заключается в том, что по мере предоставления преференций инвесторам будет все больше и больше увольнений. Поэтому региональные власти должны осознавать темпы и масштабы внедрения новых технологий в областной экономике и их последствия». Город новых лиц Еще один невероятный демографический феномен России — Севастополь. В 2018 году на каждых 27 местных жителей в городе появится один новый мигрант. С учетом того, что только за 2015-2016 годы миграционные потоки принесли 30 тысяч человек в город с населением чуть более чем 400 тысяч, уже сейчас каждый десятый житель города — недавний приезжий. Но это по самым скромным оценкам. На самом деле миграционный прирост Севастополя — это разница между прибывшими и уехавшими. А за 2015-2016 годы из города выехало около 20 тысяч человек. Так что степень его обновления может быть и гораздо выше, чем один к десяти. Практически у каждого севастопольца в круге общения появились люди с материка. Это настоящий демографический шок, который может привести к шоку культурному — «полуостровной», местечковый менталитет получит удар менталитета «материкового». Между тем долгосрочный прогноз говорит о том, что Севастополь продолжит пополняться приезжими, хоть этот процесс и несколько замедлится. Пинок и притягательность Кроме очевидной экономической составляющей, есть и иные факторы, заставляющие людей бросать насиженные места, родные дома и бежать с малой родины. Валентин Стариченок, доцент Белорусского государственного педагогического университет, считает, что кроме низкой зарплаты выталкивающим «пинком», стимулом к отъезду может стать нехватка общения, культурного драйва, отсутствие групп по интересам, криминал, социальное окружение. Ольга Гулина, директор Института миграционной политики, разъяснила, что миграционная привлекательность объединяет в себе три основных элемента: географию (природно-ресурсный потенциал, уровень экологической стабильности и безопасности), экономику (уровень экономического развития, инфраструктура, условия для развития предпринимательства, налоговая политика, стабильность и наполненность рынка труда, уровень доходов населения и прожиточный минимум) и социокультурную составляющую, включающую в себя состояние социальной инфраструктуры, объектов здравоохранения, образования. Кроме того, существуют и другие выталкивающие и вталкивающие факторы, так называемые push & pull factors. Поэтому экономическая привлекательность региона — всего лишь одна из составляющих. Гулина считает, что отток из региона — это не приговор: «Умные миграционные стратегии стараются возместить недостатки преимуществами, такими, как безопасность, экологически благоприятные условия труда, как в Финляндии, или трансформировать миграционную привлекательность региона, работая над ее составляющими: облегчать условия для занятия бизнесом, вводить упрощенные налоги, как в Гонконге». Но, судя по прогнозу аналитиков Росстата, в обозримой перспективе руководство регионов, теряющих население, на создание умных стратегий не способно.