Власти Ирана объявили об окончании антиправительственных акций, продолжавшихся в течение недели. Главнокомандующий армией Ирана Абдолрахим Мусави также заявил, что войска были готовы вмешаться в любой момент. «Можете быть уверены, что армия Ирана готова противостоять обманутым великим сатаной», — заявил он. Под «великим сатаной» в Иране подразумевают Америку. Протесты начались накануне Нового года во втором по величине городе страны Мешхеде. Поводом стал рост цен на ряд потребительских и продовольственных товаров и общее недовольство экономической ситуацией, высоким уровнем безработицы и коррупцией. В ходе подавления беспорядков погибли более 20 человек. Как дальше может развиваться ситуация? Комментирует Георгий Бовт. По размаху нынешние протесты напомнили те, что прокатились по стране в 2009 году на волне недовольства прогрессивной частью общества результатами президентских выборов, на которых победил ставленник консерваторов Махмуд Ахмадинежад. Однако по поводу характера и движущих сил нынешних беспорядков существуют разные точки зрения. И вряд ли стоит полностью доверять западным СМИ, большинство которых восприняло беспорядки с нескрываемой радостью, а точнее злорадством, фильтруя поступающую из Ирана скупую информацию сквозь собственные стереотипы. Мол, раз речь идет об антиправительственных акциях, значит, вот-вот грянет демократическая революция и власть мулл-мракобесов будет свергнута. Мол, народ устал жить при автократическом режиме, который к тому же тратит огромные деньги на силовые структуры и на поддержку авторитарного режима Башара Асада в Сирии. Раздражение бесконечными идеологическими ограничениями на фоне высокой безработицы, роста цен и внешнеполитических затратных операций действительно присутствовало. Но лишь в качестве одной из движущих сил протеста. Начавшегося, заметим, после того, как считающийся умеренным и даже в меру прогрессивным президент Хасан Роухани выступил с критикой идеи увеличения ассигнований на Корпус стражей исламской революции на 11 млрд долларов. А как часто бывает в недемократических режимах, тот, кто охраняет, как говорится, тот больше всех и имеет. Режим хоть и теократический, но человеческие пороки в виде коррупции оказались отнюдь не чужды ныне правящей элите. Стоит обратить внимание и на то, что если в 2009 году эпицентр беспорядков находился в Тегеране и других крупных городах, то на сей раз взбунтовалась провинция, считающаяся опорой консерваторов. В связи с чем ряд наблюдателей считают, что рост цен на продовольствие и товары первой необходимости мог спровоцировать недовольство в том числе тех слоев общества, которые недовольны как раз умеренно-реформаторской политикой Роухани и частичной утратой того, что они считают консервативными завоеваниями исламской революции 1979 года. Примечательно, что нынешний протест вывел на улицы, помимо сторонников левых или демократических взглядов, многих из тех, кто некогда считал своим кумиром консервативного президента Ахмадинежада. Которого можно было обвинить в чем угодно, но только не в коррупции. После отставки в 2013 году он не оставил политику, вел более чем скромный образ жизни, в том числе передвигаясь на общественном транспорте. При Ахмадинежаде Иран ускорил развитие своей ядерной программы, а вот при нынешнем президенте Роухани, хотя известная «ядерная сделка» и была заключена в том числе с Америкой, но не привела, вопреки ожиданиям, к отмене подавляющего большинства антииранских санкций. Сложно сказать, сколь обоснованны заявления официальных властей по поводу того, что, дескать, протесты инспирируются извне врагами Ирана типа США и Саудовской Аравии. Так часто говорят власти почти всех стран, сталкиваясь с подобными явлениями. Но это и не значит, что протестанты не имеют определенной поддержки извне. Нынешние волнения, скорее всего, сойдут на нет. Режим устоит, сделает выводы из ситуации, пойдя на частичные уступки в рамках системы, которая хоть и не является демократической, однако предусматривает относительно эффективную обратную связь между властью и представителями тех социальных сил, которые являются ее главной опорой. В то же время нынешнее обострение ситуации в Иране будет использовано его противниками, прежде всего в лице США. Традиционная во внешнеполитической риторике Вашингтона тема «нарушения прав человека», уже поднятая в связи с нынешними протестами, станет дополнительным аргументом для администрации Трампа, чтобы разорвать «ядерную сделку» с Ираном. То, что в краткосрочном плане это, скорее всего, приведет к усилению консервативных кругов в Иране и поражению умеренных реформаторов и сторонников сближения с Западом, принято во внимание не будет. Это слишком сложный ход мысли для нынешнего хозяина Белого дома.
