Что лучше – возвращать долги или присваивать книги?
Говорят, расплатиться к Новому году со старыми долгами – хорошая примета. Готов держать пари, ее придумали люди, которым кто-то был должен. Навряд ли те, кто был должен сам. Вернуть деньги – еще сложнее, чем найти, у кого их занять. Как метко пошутил в свое время поэт Михаил Светлов: "В долг мы берем чужие и на время, а возвращаем свои и навсегда". Светлов был известный острослов. Думаю, оригинальней всех дань уважения ему отдал другой мастер заставлять людей давиться от смеха, режиссер Леонид Гайдай. Именем Михаила Светлова он назвал океанский лайнер в кинокомедии "Бриллиантовая рука". Гайдай поэта уважал и любил. Тот писал удивительно светлые стихи, которые и мне надолго запали в душу. Впрочем, есть ценители поавторитетней – о его "Гренаде" высоко отзывалась Марина Цветаева. А как мужчина он сумел покорить сердце грузинской красавицы Родам Амирэджиби – сестры автора знаменитого романа "Дата Туташхия" Чабуа Амирэджиби. Последний поэтический сборник Михаила Светлова был удостоен Ленинской премии. Михаил СветловТем не менее, для широких масс это имя, пожалуй, надежней всего увековечено именно в бессмертной гайдаевской комедии. Которую мы вот уже почти полвека смотрим каждый раз, как в первый… Между прочим, Светлов, по свидетельству друзей, был человеком в высшей степени широким. Особенно когда получал гонорар за книгу или за пьесу. В те времена готовность дать деньги в долг очень ценилась – форма коллективного выживания. К примеру, совершая крупную покупку, рассчитывать приходилось только на помощь знакомых и близких. Банки? О, это были монументальные ведомства, занимавшиеся исключительно делами государственными. В том смысле, что с утра до вечера перекладывали деньги из одного государственного кармана в другой и до потребительских кредитов не опускались. Позже в магазинах появилась система рассрочек платежей. К ней постепенно приноравливались. Но все равно надежней было одолжить нужную сумму у друзей. Подобная неформальная финансовая взаимопомощь очень многих выручала и поддерживала. Долги обычно возвращали четко. Во-первых, занимали немного и на самое необходимое. Во-вторых, заработки у всех были хоть и невысокие, но стабильные. А, в-третьих, долговые обязательства в основном не выбивались из тесного круга, где все друг друга хорошо знали. Существовали, конечно, и подпольные "старухи-процентщицы". Никто их, как Раскольников, не убивал. Но воспитанные на литературных шедеврах, мы их презирали. И опасались. Старались держаться подальше и дел с ними не иметь. Когда в моем детстве про кого-то шепотом говорили: он занял деньги под проценты, сердце сжималось от ужаса. Хотя у меня еще ни этих злосчастных денег не было. И в процентах я разбирался только в рамках школьного курса математики. Кстати, о кредитах там не было ни слова. И в силу всего вышесказанного это меня совершенно не удивляет. Удивляет другое – то, что в школьной программе ничего на этот счет нет и теперь. Хотя разница между поколениями ощущается. Не зная тонкостей, мы любых кредитов в глубине души опасаемся. А не владеющие ими, как и мы, продвинутые граждане – нет. Кто прав? Однозначного ответа до сих пор не существует. Наверное, зная меру и сто раз взвесив "за" и "против", можно рискнуть. Особенно если тебе из всего, что способно показывать, говорить и писать, буквально каждые пять минут навязывают ссуды. Просто я не могу избавиться от странного ощущения вины. И страха. Особенно когда мне радостным голосом предлагают деньги в долг без процентов. В альтруизм друзей я верю, в альтруизм банков – хоть убейте, нет! Так что мне повсюду мерещится подвох. Возможно, не случайно. И не зря… Самое парадоксальное, что в социальном окружении, где я вращался, наличествовала сфера, в которой взять и не вернуть не считалось преступлением. Даже не воспринималось, как нечто неприличное. Это касалось книг. При всем при том, что на моей памяти они многими и во многом ценились выше денег. Шансы достать некоторые были близки к нулю. Однако ни одному моему интеллигентному знакомому не пришло бы в голову украсть книгу из библиотеки. А у друзей – сколько угодно! Согласитесь, принципы весьма своеобразные. По большому счету это и воровством-то не назовешь – своеобразная форма обмена и расширения кругозора. Несколько близких знакомых не таясь отказались мне какие-то из книг, которые я им одолжил, вернуть. По этой причине, я, например, лишился "Женского портрета" Генри Джеймса и "Мартовских ид" Торнтона Уайлдера, "Петербурга" Андрея Белого. При это стал счастливым обладателем Бродского, Мандельштама, "Тропика Рака" Генри Миллера. Причем, никто мне об этих книгах так и не напомнил. А я, признаться, забыл, у кого из брал. Перечень неполный. Но сегодня, вспоминая это время, я не знаю – плакать мне или смеяться?! То ли по привычке, то ли по традиции, ныне умирающей, я все еще держу дома добытые неимоверной ценой произведения признанных классиков и тех, кто классиками стал уже на моей памяти. Хотя прекрасно понимаю – в этом нет особой нужды. Поясню, почему. Собирать библиографические ценности мне не по карману. К тому же, это требует специальных знаний и, по правде говоря, лежит несколько в стороне от сферы основных моих интересов. Что же касается самого текста, который лично для меня представляет приоритетную ценность, получить к нему доступ теперь не проблема. У нас в доме у каждого – по компьютеру, планшету. Есть электронная книга, которая как гаджет устарела, но хранит в памяти массу интересных и полезных текстов. Кто-то из библиофилов, возможно, возмутится – дескать, бумажная книга совсем другое дело. И вообще, читать текст с монитора трудно, неприятно, некомфортно. Что вам сказать? В Интернете можно отыскать сколько угодно бесплатных программ, разработанных специально для чтения. Они позволяют быстро находить нужную главу, страницу, фразу, слово. Изменять на экране размер шрифтов, цвет, фон, фактуру. У меня, например, выставлены параметры, напоминающие старую книгу со слегка пожелтевшими страницами. Читается легко и приятно. Но может, кому-то дорог запах старой бумаги, клея и типографской краски? Тут, конечно, поспорить трудно. От старых книг действительно исходит какой-то нетленный дух, подсознательно напоминающий нам о захватывающем взлете человеческой мысли и интеллекта. Чего, кстати, не скажешь о книгах новых, изданных в последние годы. Недавно я случайно оставил внизу на полке напечатанный несколько десятилетий назад грузинско-русский словарь. И тут же с ужасом увидел, как моя собака вожделенно набросилась на него, грызя обложку и уголки страниц. Пришлось буквально вырывать экземпляр у нее из пасти. Интересно, что стоящее рядом современное очень красочное издание абсолютно никакого впечатления на четвероногого члена нашей семьи не произвела. А ведь чутье у собак очень тонкое! Доброго всем дня!
