Татьяна Тарасова: В Симсбери однажды провела самую замечательную новогоднюю ночь в своей жизни

В канун Нового года выдающийся тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова рассказывает, как начиналась ее знаменитая коллекция елочных игрушек, вспоминает новогоднюю ночь, проведенную в одиночестве в американском захолустье, и делится секретом, как приготовить самый вкусный в мире салат "оливье". - Была такая жизнь, в которой все эти игрушки как-то очень рано кончились. В детстве нас с сестрой родители отправляли на этот период в деревню, а лет с 14-ти, наверное, мы справляли Новый год в высотке на Кутузовском - у Милы Пахомовой. Ее папа был генералом, летчиком-испытателем. Как-то возил нас с Милкой по Ленинградскому проспекту на своей новой "Волге" зеленого цвета. Ощущение было, словно мы взлетаем. Мила родилась 31 декабря, так что для нас это был двойной повод у нее собраться. Когда стала постарше, все праздники мы отмечали только на катке. На стадионе Юных пионеров. Чемпионаты страны в те времена традиционно начинались 3 января, так что 31-го мы катались, стараясь не испортить друг другу настроение какими-то плохими прокатами, истериками, или не дай бог, дракой. В тренировочном процессе все ведь бывает. Не обо всем можно писать и говорить, потому что народ плохо это понимает. А понимать тут нужно одно: каток – это семья. Не обходится жизнь на катке без каких-то скандалов, раздоров, чего-то еще. Вторую тренировку мы заканчивали в районе шести часов вечера, я традиционно приносила на каток домашнюю "клюковку", и первого января абсолютно пьяный поезд вез нас куда-то в Челябинск или Ленинград. - А кто готовил новогоднее угощение? - Готовила всегда и везде я сама. Всегда очень ловко умела это делать - бабушка учила. И все всегда говорили: "Сейчас Танька придет, все нарежет – будем есть". Все всегда хотели есть. И народу всегда было много. Помню, когда у меня уже была своя семья, я однажды случайно раздобыла поросенка. Встретила во дворе нашего дома на Соколе супругу Александра Гомельского Ольгу, когда шла с катка, она – как раз несла поросенка с базара. Меня она тогда остановила и говорит: "Ты, девочка, наверное, вообще не знаешь со своими тренировками, что Новый год на носу? Давай-ка я тебе завтра тоже поросенка достану". Купить ведь в те времена вообще ничего нельзя было. Вот я и выбрала самого большого поросенка, которого только было возможно. Он никак не входил в духовку. И сажала я его, и по диагонали укладывала – никак. Пришлось на куски резать. - Откуда взялось ваше любимое выражение, что четыре килограмма лишнего веса – это кусок мяса, который не во всякую духовку влезет? - Наверное, от папы. На все домашние праздники и на все наши дни рождения он обязательно привозил домой огромный кусок мяса. Вот с тех пор как-то и отложилось. Уже когда я вышла замуж за Вову (Владимира Крайнева), к нам в дом первого января обязательно приходил Славка Зайцев. В белоснежном каком-то шарфе, который летел за ним, как за Айседорой Дункан, весь такой надушенный, красивый. Мы всегда его ждали. На этот день у меня всегда был наварен суп из белых грибов, пятилитровая кастрюля. Все друзья знали об этом и приходили специально "на грибной суп". И, конечно, был салат. Считаю, что у меня самый вкусный "оливье" в Москве. - Поделитесь секретом? - Никакого секрета нет. Просто нужно много яиц - в два, в три раза больше, чем обычно кладут в этот салат - и много маринованных огурчиков, которые предварительно должны обсушиться в бумажной салфетке от излишней влаги. И очень кисленькое яблочко. И курица. И хороший домашний майонез. Когда у меня появился свой театр, мы длительное время гастролировали в Англии. Там Новый год справляли всей труппой. Тогда у нас в стране не было ничего подобного: все эти магазины, наряженные елки с какими-то умопомрачительными шарами, бантами, рождественскими гирляндами, с пирогами, которые пахнут так, что можно сойти с ума. Первое время все это вызывало шок. Входишь в магазин – и чуть в обморок не падаешь от запаха кофе, сладостей, выпечки. - Когда начала складываться ваша знаменитая елочная коллекция игрушечных фигуристов? - Первую игрушку на коньках откуда-то привез папа. Не думаю, что сам ее купил – он никогда не ходил в магазины. Значит, кто-то ему ее подарил. Была игрушка на хоккейных коньках и на фигурных. А елка со мной из Америки приехала - стоит на даче у меня. Сейчас в Новый год будет опять расцветать, все с теми же игрушками-фигуристами. Их уже больше стало, потому что постоянно дарят новые. Думаю, что я завещаю кому-нибудь, эту елку. И все фигурки вместе с ней. - Помню, как вся ваша группа наряжала "фигурную" елку в Симсбери, где вы готовили к Олимпийским играм Алексея Ягудина. - Как раз в Симсбери я однажды провела самую замечательную новогоднюю ночь в своей жизни. В моем доме уже после Игр в Солт-Лейк-Сити жили Елена Грушина, Руслан Гончаров, Света Куликова, Виталий Новиков, Майя Усова, Ягудин, Андрей Грязев. У нас тогда никакого другого выхода не было, кроме как жить всем вместе – на отдельное жилье не было средств. Я вставала первая, начинала готовить завтрак, и по тому, кто как спускается со второго этажа вниз, уже понимала, кто в каком настроении проснулся и как будет в этот день работать. Чужие настроения ведь всегда ловишь, когда живешь бок о бок в большой компании. Если я чувствовала, что обстановка в доме начинает как-то накаляться – иногда вслух им всем говорила: "Вы уж меня извините пожалуйста за присутствие - я тут у вас комнату арендую, вместе с туалетом". - Готовили на всех тоже вы? - Да. Надо же было правильно это делать? Я сама определяла меню. Варила всегда два бульона – в пяти или шестилитровых кастрюлях. Один - мясной, который ставился в 12 часов ночи, заправлялся овощами и кореньями и стоял на плите до утра, второй овощной – девочкам. Запекала буженину. У нас всегда были фрукты, разное мясо, рыба. Питались не хуже, чем сейчас элитных спортсменов кормят в Новогорске. Главная проблема заключалась в том, что у нас не было денег. Зарабатывала только я и немножко – Леша. Остальные такой возможности не имели в принципе. Когда эта возможность появилась, я разрешала каждому из спортсменов поработать два часа в неделю. Максимум – три, и то, если это было перед выходным днем. Остальное время мои спортсмены должны были заниматься собой, восстанавливаться, готовиться к тренировкам. А в тот Новый год все вдруг куда-то уехали – разбрелись по гостям. Помню, часов в десять вечера я закончила ставить какие-то очередные программы, закрыла каток на ключ – у меня он был свой, и в одиночестве поехала домой на машине. По дороге остановилась возле круглосуточного магазина "Стоппер Шоп", купила две упаковки малины, две упаковки ежевики, клубнику. И мое любимое мороженое "Ром Райзен". Дома разложила свой любимый диван возле елки, включила русское телевидение, выложила фрукты и мороженое в огромную хрустальную конфетницу, взяла ложку с длинной ручкой. И лежа на диване, я поняла, что такое абсолютное счастье. Тишина в доме, никто не орет, по клавишам компьютера никто не стучит, ни одного матерного слова эхом по дому не гуляет, елочка огоньками светится. И вдруг - звонок Ягудина: "Татьяна Анатольевна, вы что, в доме совсем одна? Там же волки вокруг бегают! Я сейчас за вами приеду". А я ему уже совершенно расслабленно отвечаю: "Леша, я вас очень прошу меня не беспокоить. Выходить наружу я не буду, дверь тоже до утра никому открывать не стану. Единственный подарок, который вы все можете для меня сделать – не напиться и не попасть в полицию, чтобы мне не пришлось проводить новогоднюю ночь в полицейском участке, вызволяя вас оттуда". И повесила трубку. Утром проснулась, на этом же диване, с пустой вазой в обнимку и с работающим телевизором. - Это какой год-то был? - Я года не запоминаю. Зачем знать года, когда живешь по четырехлетиям? Один олимпийский цикл отыграли, второй, третий… А там и четвертый уже… Чисел тоже не знаешь: понедельник, вторник, среда – полувыходной, четверг, пятница, суббота – одна тренировка. Может быть, две. Кросс, баня, воскресенье – выходной. А в понедельник все по новой. - Где вы сейчас отмечаете Новый год? - Очень долго отмечала в Ганновере, пока был жив муж. Единственный раз уехала оттуда в Москву, когда заболела сестра Галя. Мы тогда вместе елку нарядили - мама, Галя и я. Сейчас родных людей, кроме свекрови, племянника и его детей, не осталось. Не так давно я потеряла двух самых близких подруг. Когда это произошло, думала, что больше никогда вообще не стану справлять Новые года. - Неужели никогда не хочется сесть под елку, загадать что-нибудь особенное и верить, что оно сбудется? - Я даже в олимпийские Новые года никогда ничего не загадывала. Просто некогда, наверное, было об этом подумать.