"К Жириновскому за помощью, как в церковь". Как выживают бездомные в Москве

Московский бездомный Олег рассказал Sobesednik.ru о том, как живут и выживают те, кому некуда пойти. Мама – Я москвич, мои мама и бабушка были москвичками. Мама в молодости любила погулять, и ее лишили родительских прав, так я оказался сначала в детдоме, а потом в интернате. Когда мне было 7 лет, меня нашла троюродная тетка и оформила надо мной опеку. Ее я называл мамой. Когда был в подростковом возрасте, мы с ней ругались, но отношения у нас были хорошие. В 18 лет я переехал от мамы в свою квартиру – мне ее дало государство как сироте. Она предложила: «Давай я квартиру на себя оформлю – мало ли чего, но она всегда будет твоей». У меня инвалидность второй группы по психическому заболеванию еще с давних пор. Мама была известным юристом, я ей доверял, поэтому согласился. А потом я попал в тюрьму. С нервами у меня не все в порядке. Случился конфликт, меня переклинило. Осудили по статье 111, часть 4 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть. – Ред.). Мама мне помогала, каждый месяц переводила деньги, мы созванивались. Как-то поссорились, и она сказала по телефону: «Я уезжаю, меня не ищи». Я ответил, что она имеет полное право, у нее своя жизнь, но пусть оставит мне мою квартиру. Она сказала: «На квартиру не рассчитывай». Когда у мамы был день рождения – она младше Путина на один день, – я позвонил родственнице и попросил передать ей мои поздравления. Она сказала, что мамы больше нет. Две недели отлежав в медсанчасти, я стал выяснять, что случилось с моим жильем, позвонил по маминому телефону. Снял трубку ее брат и сказал, что надо было читать, что подписывал. У мамы не было родных детей, но были сестры и братья – моя квартира отошла им. Лето и зима – Я сидел в Соликамске в колонии «Белый лебедь». Инвалидность мне продлевать не хотели. Сказали: «Скажи спасибо, что обут и сыт. Вот приедешь к себе и оформишь инвалидность». Первым делом, когда освободился, я поехал в Москву за этим. Обследовался в больнице, и мне дали вторую группу. Каждый месяц начисляют на карту пенсию 6100 рублей. Фото: Ольга Кузнецова // "Собеседник" Но находиться в больницах я все время не могу. Так что уже два года живу на улице. Летом жить можно, а зимой тяжело. Сейчас вот стою жду, когда еду начнут раздавать, ноги задубели, а всего-то -5 градусов. Слава Богу, у нас в Москве есть ЦСА (центр социальной адаптации. – Ред.) «Люблино» для бездом­ных. Они очень хорошо помогают. Туда можно приехать и переночевать. Знаете, сколько бы бомжей в Москве зимой погибало, если бы не они! Еда и ночлег – Главное условие, чтобы в центре приняли на ночь, – быть трезвым. У меня с этим особо нет проблем, мне пить нельзя. Там можно посмотреть телевизор, поспать и помыться. Есть душевая с лейками, на всех выдают шампунь и мыло. Комнаты маленькие, стоят многоярусные кровати, в одной комнате человек по 50. С 6 вечера в «Люблино» начинают запускать, в 7 утра оттуда надо вый­ти, сотрудники потом обрабатывают помещения. Тем, кто приходит рано, достается ужин – картофельное пюре «Роллтон», кусок хлеба и чай. Я прихожу поздно, часам к 10–11. В Москве много мест, где кормят бездомных, и кормят очень хорошо. Еда – не самая большая проблема. Я целый день езжу по точкам – и шевелюсь, и питаюсь. Разные организации в разное время раздают еду на Белорусском, Киевском, Курском, Павелецком, Казанском вокзалах и здесь – на Ярославском. В субботу и воскресенье еду вообще начинают раздавать с 9 утра, студенты даже салаты готовые привозят. Постирать тоже есть места. Я езжу на «Щелковскую», организация называется «Мать Тереза» – можно и погреться, и вещи постирать. В «Армию спасения» недалеко от Курского вокзала приходить разрешается хоть к 7 утра – пока тебе вещи стирают, ты в халате ходишь. У меня сохранились отношения с домашними ребятами в Москве. Бывает, приезжаю к ним привести себя в божеский вид, но на 1–2 дня – наглеть нельзя. Вещей у меня мало. Пальто, джинсы и свитер хранятся у друга. Вот видите – хожу с пакетом. Я не люблю сумки, которые носят бездомные. С ними ни повернуться, ни развернуться. И по ним сразу в толпе вычисляют бомжа. Метро – Зимой надо согреться, ноги все время холодные и мокрые. Я катаюсь по Кольцевой в метро – там тепло и нет конечной остановки. Никто меня не трогает, ну спит человек и спит. Через турникеты просто прохожу за кем-нибудь. Еще мне нравятся «Ласточки» на МЦК. Ну как нравятся? Приходится и там кататься, чтобы быть в тепле. 10 сентября МЦК открыли, а я там уже 12-го ездил. Там комфортно, хорошо, можно выспаться, а пройти туда еще легче – по использованному проездному на метро. Подбираю первую попавшуюся карточку и прохожу. Никто меня в транспорте не гоняет. Я еще, наверное, не адаптировался в этой среде. Не могу, как некоторые: нажрутся или обоссутся – и в общественный транспорт... Люди – Конечно, иногда выпиваю, чтобы согреться. Когда переберу, иду ночевать в подъезд. Они сейчас все закрыты, но есть такие, у которых двери легко открыть, поднажав, и они при этом не ломаются. Поднимаюсь на последний этаж, выстилаю себе место рекламными газетами и ложусь. Веду себя тихо. Хотя бывает, что замечания делают и гоняют, а бывает, что бабушки чай с булочкой или куском хлеба на лестничную клетку выносят. Как-то, чтобы абстрагироваться от всего, домашнюю атмосферу почувствовать, ночевал в хостеле. ЦСА «Люблино» и хостел – небо и земля. Там в комнате всего 6 человек. Но позволить себе жить в хостеле постоянно я не могу. За сутки нужно заплатить 600 рублей, а у меня пенсия всего 6100, и надо еще себе что-то купить. С другими бездомными я отношения особо не поддерживаю. Тут нет друзей, никому доверять нельзя, каждый должен надеяться только на себя. Меня бездомные обворовывали несколько раз. Один раз украли карту: проснулся, а ее нет, а мне только что пенсия пришла. Побежал в банк, написал заявление. Там потом сказали, что я сам снял все деньги. Работа – Я пробовал найти работу. К бездомным часто приезжают из «трудовых домов» – их много в Подмосковье. Зовут жить и работать. Я пробовал три раза. Мне ни в одном таком месте денег не заплатили, хотя жил я там по месяцу и больше. Подходишь спрашиваешь, где твои деньги, а тебе говорят, что все пойдет на дом: типа ты же здесь живешь, спишь, ешь. Я так не могу, мне надо иметь деньги на личные расходы – например на сигареты или обувь. Вот сейчас думаю сапоги купить, в кирзачах без стелек холодно. Я бы и пошел работать, но у меня регистрация временная на три месяца (делает ЦСА «Люблино». – Ред.), справка и судимость. Я борюсь за квартиру, езжу по разным организациям, общественным приемным. Знаете, что все эти бесплатные организации, консультации – разводка? Приезжаю недавно к одному юристу, и он мне говорит, что дело мое плевое. Он выиграет его за два месяца, но надо заплатить 60 тысяч рублей. Ага, сейчас! Где я такие деньги возьму? Готов отдать деньги после выигрыша в суде с продажи квартиры, но они же все хотят деньги прямо сейчас. А вот Жириновский молодец. Я к нему приезжал за помощью, за год Владимир Вольфович дал 15 тысяч рублей в общей сложности. К Госдуме подъезжаю и жду, я его машину уже знаю. Вот как в церковь хожу, где помогают, так и к нему. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №46-2017.