Борец за чистоту. Как в метро справляются с творениями художников-вандалов
Все знают, что в метро есть машинисты и дежурные по станциям. Но кто поддерживает вестибюли в чистоте и обновляет их, стирает надписи «здесь был Вася» и контролирует текущий ремонт? О Службе пассажирских обустройств рассказал ее сотрудник Антон Сироткин. — Вы занимаетесь в метрополитене довольно специфической работой, был ли у вас подобный опыт до этого? — Я пришел сюда всего год назад, до этого мне довелось поработать в самых разных организациях. По образованию я инженер-эколог, окончил Московский институт путей сообщения (МИИТ), но по профессии работать не стал — понял, что это не мое. До метрополитена я сотрудничал со строительной фирмой, там активно развивалось направление текущего содержания зданий. Тогда я впервые столкнулся с проблемой удаления граффити. Никто не знал, как правильно очищать поверхности зданий от краски из баллончиков без последствий для облицовки. Тогда я увлекся этой темой — вместе с коллективом из четырех человек мы тестировали все средства, которые есть на российском рынке, на предмет качественного удаления надписей на различных поверхностях. Наши изыскания даже дошли до Европы, где эта проблема особенно остра: по сравнению с Москвой там идет настоящая война с нелегальными граффитистами. Наверное, поэтому у них в этой области и опыта больше, и материалы более качественные. — А нельзя оставить граффити, ведь всем так будет проще? — Если мы не будем удалять эти надписи, речь, конечно, не о профессиональных рисунках, то будет создаваться эффект «разбитого окна» (теория американских социологов Джеймса Уилсона и Джорджа Келлинга: если вовремя не заменить разбитое стекло в доме, вскоре не останется ни одного целого окна. То есть, закрывая глаза на мелкие нарушения, власти потворствуют им. — «МВ»). Проблеме граффити в метро не больше десяти лет. В США с этой проблемой столкнулись раньше — там в метро просто было страшно зайти. В Московском метрополитене такого вопиющего вандализма нет, но граффити все равно оставляют. Трудность в том, что у нас станции облицованы натуральным камнем: в других странах эстетики никакой, и надписи можно просто закрасить. У нас же камень пористый, и при нанесении меток маркером поверхность все впитывает. — И как в таком случае надпись стереть? — Мы ставим специальные компрессы с составом, который обесцвечивает красящие пигменты. Помню, как станция «Марьина Роща» несколько лет страдала от вандальных действий. Мы с коллегами удалили все надписи и рисунки за два месяца. Этим мне и нравится мой труд — у него есть наглядный результат. — А есть у вас какое-то хобби? — Весной и летом катаюсь на мотоцикле. Первым мотоциклом был «Минск». Затем я приобрел японский круизер, езжу на нем исключительно для удовольствия. Кроме этого, я занимаюсь единоборствами. Люблю спорт и придерживаюсь здорового образа жизни — не пью и не курю. — Семья ваши увлечения поддерживает? — У меня две дочери, и я стараюсь влюбить их в спорт, тренироваться вместе. ДОСЬЕ Антон Сироткин родился в 1983 году. После школы поступил в Московский институт путей сообщения (МИИТ) по специальности «инженерная защита окружающей среды». Работал в сфере строительства и именно там познакомился с контролем текущего состояния инфраструктурных объектов. Женат, двое детей. Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!
