Искусный врач с датскими корнями: факты о Владимире Дале

Большинство знает Владимира Даля благодаря "Толковому словарю живого великорусского языка" — самому главному труду его жизни. Однако биография Владимира Ивановича полна малоизвестных фактов — начиная с того, что Даль был прекрасным офтальмологом, и заканчивая тем, что именно он производил вскрытие тела Пушкина. ТАСС рассказывает про самые занимательные обстоятельства жизни военного офицера и врача, ставшего знаменитым этнографом. Датские корни Владимир Даль по происхождению не был русским. Его отец был обрусевшим датчанином, которого звали Йохан Кристиан Даль. В 1799 году он принял российское подданство, вместе с этим сменив имя на Ивана Матвеевича Даля. Мать Владимира, Мария Христофоровна Фрейтаг, была обрусевшей немкой и происходила из рода французских гугенотов де Мальи. И мать, и отец Владимира Ивановича были полиглотами — первая свободно говорила на пяти языках, второй знал семь, в том числе греческий, латынь и древнееврейский. Сам Владимир Даль родился в Луганске. Отсюда и его первый литературный псевдоним — Казак Луганский. Родиной Даль считал не Данию, а Россию. В 1817 году, будучи кадетом Петербургского военно-морского корпуса, во время учебного плавания Владимир Иванович все-таки посетил Данию. В "Дневном журнале…", который вел Даль во время путешествия на бриге "Феникс", он писал, что ему даже удалось лично пообщаться с принцем Дании Христианом VIII, его братом, супругой и сыном Фридрихом. Когда принц узнал об отце Даля, то очень удивился и поинтересовался, говорит ли Даль по-датски, но тот ответил ему по-французски, что родился в России и потому не знает датского языка. Между тем один из офицеров-воспитателей, сопровождавших кадетов в плавании, князь-лейтенант Сергей Александрович Ширинский-Шихматов попытался отыскать кого-нибудь из предков Владимира Ивановича. Он даже нашел некоего датского офицера Даля и предложил его посетить. Но в момент визита в доме военнослужащего оказалась только его жена. На этом попытки узнать что-нибудь о корнях Даля прекратились. Во всяком случае сам Владимир Иванович не сильно горел желанием искать своих родственников, считая их чужаками. Даль с восторгом отзывался в "Дневном журнале…" о Копенгагене и населении датской столицы, но все же намного позднее он сказал, что путешествие в Данию не произвело на него того впечатления, которого он ожидал. Врач-офтальмолог После нескольких лет службы на флоте Владимир Даль поступил в Дерптский университет (сейчас это Тартуский университет в Эстонии) на медицинский факультет. Здесь Владимир Иванович освоил латынь и даже успел получить серебряную медаль за работу по философии. Однако учебу пришлось прервать из-за начавшейся русско-турецкой войны. Тогда армия Российской империи крайне нуждалась в полковых врачах, так как за Дунаем активно распространялась чума. Владимир Даль досрочно с честью выдержал экзамен на доктора медицины и хирургии. Темой его диссертации стал "успешный метод трепанации черепа и скрытое изъязвление почек". Во время русско-турецкой войны и польской кампании 1831 года Даль зарекомендовал себя отличным военным врачом. Позднее он стал ординатором в Петербургском военно-сухопутном госпитале, где приобрел известность замечательного хирурга. В особенности Даль был специалистом в офтальмологии. За время своей врачебной практики он провел свыше сорока успешных операций снятия катаракты. Его друг, публицист Павел Иванович Мельников (известный под псевдонимом Андрей Печерский), писал в своих воспоминаниях о Дале, что Владимир Иванович был амбидекстром — мог писать и делать все левой рукой так же хорошо, как правой. Позднее, оставив хирургическую практику, Даль не ушел из медицины совсем. Он сохранил интерес к офтальмологии и пристрастился к гомеопатии. В 1838 году он опубликовал в "Современнике" одну из первых в России статей в защиту гомеопатии. Военные успехи Во время польской кампании пехотный корпус, в котором служил врачом Даль, оказался прижат поляками к берегу реки Вислы. Силы были неравны, и поляки сожгли мост, чтобы противник не мог отступить за реку. Но Даль благодаря своей находчивости смог выйти из ситуации. Вокруг заброшенного винокуренного завода, где Владимир Иванович расположил раненых и больных, было множество пустых бочек. Он решил соорудить из них временную переправу через Вислу. Когда через реку благополучно переправились последние русские солдаты, на опустевшем берегу собрались передовые отряды польского войска. К ним подошел Даль и попросил разрешения перевести на другой берег раненых. Так, беседуя, они вместе дошли до середины моста, а следом за ними по переправе шла польская кавалерия. Внезапно Даль ускорил шаг и прыгнул на одну из бочек, где у него был заранее припасен топор. Даль разрубил державшие мосты канаты — и вся конструкция молниеносно ушла под воду. Под выстрелами обманутых противников Даль благополучно доплыл до берега и был встречен восторженными криками русских солдат. Военное начальство не оценило подвиг Владимира Ивановича. Далю объявили строгий выговор за неисполнение его прямых обязанностей. Однако поступок военного врача оценил царь Николай I. Он личным указом наградил Даля боевым Владимирским крестом с бриллиантами и бантом. Дружба с Пушкиным Еще в Дерпте Даль познакомился с Василием Жу­ковским. В Петербурге это знакомство перешло в тесную дружбу. Дружба с Жуков­ским сблизи­ла Даля с Дельвигом, Крыло­вым, Гоголем, Одоевским, с братьями Перовскими. Жуковский планировал познакомить Даля и с Пушкиным. Но Владимир Иванович опередил его в этом и решил представиться поэту самостоятельно. Навестив Александра Сергеевича в его съемной квартире на углу Гороховой и Морской, Даль подарил ему свою книгу "Русские сказки. Пяток первый Казака Луганского". Пушкин тут же начал листать книгу, и по всему было заметно, что труд Даля ему очень по душе. "Очень хорошо", — приговаривал поэт, листая "Сказки". В этот же вечер Даль рассказал Пушкину о том, что собирает слова живого народного языка, и получил от поэта горячее одобрение этой затеи. Под влиянием сказок Даля Пушкин написал свою лучшую сказку "О рыбаке и золотой рыбке" и подарил Владимиру Ивановичу ее в рукопи­си с подписью: "Твоя от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому, сказочник Александр Пушкин". Позднее Владимир Иванович путешествовал с Пушкиным по пугачевским местам Оренбургского края. Когда Даль узнал о состоявшейся дуэли и ранении Александра Сергеевича, он приехал домой к поэту и принимал участие в его лечении. Именно Даль вместе с домашним доктором Пушкина Иваном Спасским проводил вскрытие тела поэта. Незадолго до смерти Александр Сергеевич подарил Далю на память свой золотой перстень-талисман с изумрудом. Впоследствии по поводу этого предсмертного подарка Даль писал поэту Владимиру Одоевскому: Вдова Пушкина Наталья Гончарова также передала Далю черный сюртук, в котором поэт стрелялся на дуэли с Дантесом. Позднее Владимир Иванович подарил последнюю одежду Пушкина публицисту и историку Михаилу Погодину. Тимур Фехретдинов