Упаковка для жизни

.sp38_header__block { position: relative; z-index: 1; } .sp38_header__block::before { background: url(/CorpImages/GBox/00674289.jpg) no-repeat center; background-size: cover; content: ""; z-index: -3; position: absolute; top: 0; right: 0; bottom: 0; left: 0; } .sp38_header__block::after { background: rgba(0, 0, 0, .3); content: ""; display: block; z-index: -1; position: absolute; top: 0; right: 0; bottom: 0; left: 0; } .sp38_mainheader { font: 36px/32px Georgia, serif; color: #FFF; padding: 25px 45px 45px; } .sp38_intro { background: rgba(0, 0, 0, .5); padding: 25px 240px 25px 45px; color: #FFF; font: 16px/1.333 Georgia, serif; } .sp_38_text__block { width: calc(100% - 330px); position: relative; } .sp_38_block_header { position: absolute; z-index: 1; top: 30px; left: 0; right: 0; } .sp38_text_header { background-color: rgba(0, 0, 0, 1); color: #FFF; font: 16px/1 Georgia, serif; text-transform: uppercase; padding: 8px 0 6px 45px; } .sp38_text_author { padding: 4px 0 2px 45px; font: 16px Georgia, serif; color: #CCC; } .fig-caption { font: 14px/1 Georgia, serif; color: #999; margin: 10px 0 0 45px; text-align: left; } .b-article__text { color: #333; font: 16px/24px Georgia, serif; margin-top: 1em; margin-bottom: 1em; cursor: text; padding-left: 45px; } .document_inner_title { font: bold 18px/24px Georgia, serif; } .revolution_icon::before { content: ""; display: block; width: 30px; height: 30px; background: url(/ISSUES.PHOTO/WEEKEND/2017/038/revolution_ico.jpeg) no-repeat top center; position: absolute; left: 0; margin-top: -3px; } .revolution_icon { position: absolute; left: 0; } .sp_38_text__block blockquote { margin-top: 1.5em; margin-bottom: 2em; padding: 1em 1em 1em 2em; margin-left: 45px; cursor: text; border-top: 3px solid #000; color: #333; font: bold 16px/24px Georgia, serif; } .sp38_header__block .big .wrap::before, .additions .wrap::before, .photo-credits::before { content: '\A'; white-space: pre; } .sp38_header__block .big { font: 50px/40px Georgia, serif; padding: 25px 45px 200px; } .sp38_header__block .inverse { background: rgba(255, 255, 255, .6); padding: 15px 15px 15px 45px; color: #333; font: 16px/1.333 Georgia, serif; } .sixteen-nine { position: relative; display: block; margin-bottom: 36px; } .sixteen-nine:before { display: block; content: ""; width: 100%; padding-top: 56.25%; } .sixteen-nine > .photo { position: absolute; top: 0; left: 0; right: 0; bottom: 0; } .sixteen-nine > .photo img { width: auto; height: 100%; margin-left: auto; margin-right: auto; } .text_opening__block { margin-top: 30px; margin-bottom: 30px; } .text_opening__block .sp38_text_author { color: #333; } .opening_title { color: #9E212E; font: 36px/1 Georgia, serif; margin-bottom: 15px; padding: 15px 0 0 45px; } .opening_intro { font: 16px/1.333 Georgia, serif; padding: 0 30px 30px 45px; color: #666; } .text_opening__block .fig-caption { color: #FFF; } .text_opening__block .sp_38_block_header { top: 0; position: relative; } .text_opening__block .sp38_text_header { font: 24px/14px Georgia, serif; } .text_opening__block .sp38_text_author { font: 24px/1 Georgia, serif; } .text_opening__block .sp38_text_header { padding: 14px 0 2px 45px; } .additions { font: 16px/24px Georgia, serif; color: #333; padding: 0px 0px 20px 0px; margin: 0px 0px 0px 0px; } .additions p { padding: 0px 0px 0px 45px; } .additions .additions_header { font: bold 12px Georgia, serif; text-transform: uppercase; color: #fff; padding: 5px 0 5px 45px; margin: 0px 0px 10px 0px; background-color: #a01f2b; } .c01 { background-color: #CEC3A2; } blockquote .open_quote__outdent { margin-left: -.58em; } .b-incut__right { width: 240px; float: right; margin-left: 30px; } .b-incut__right .fig-caption { margin: 10px 0 0 0; } .b-incut__right img { margin-bottom: 10px; } .photo .photo-credits { color: #CCC; } .text_opening__block .photo-credits { color: #E8E8E8 !important; } ХХ век в зеркале своих революций Помимо русской революции, столетие которой сейчас отмечает мир, ХХ век пережил множество других великих революций, изменивших ход истории, наши представления о мире и отношения с ним, условия жизни и способы ее проживания, образ мыслей и иерархию ценностей. Weekend и его авторы отмечают 100-летие Октября 1917-го портретной галереей важнейших революций ХХ века .sp38_menu{float:right; width:0px; display:none;} @media only screen and (min-width: 1200px), not screen { .sp38_menu{float:right; width:330px; display:block;} } .sp38_menu_item{clear:both; display:block;} .sp38_menu_item:hover .sp38_menu_item_pic{display:block; -webkit-transition: .5s ease-in-out; -moz-transition: .5s ease-in-out; -o-transition: .5s ease-in-out; transition: .5s ease-in-out;} .sp38_menu_item:hover .sp38_menu_item_vvodka{display:block; -webkit-transition: .5s ease-in-out; -moz-transition: .5s ease-in-out; -o-transition: .5s ease-in-out; transition: .5s ease-in-out;} .transition {transition: 3s;} .transition-h{max-height: 115px; transition: 0.25s linear;} .transition-h:hover {max-height: 600px; transition: 0.25s linear;} .sp38_menu_item_arrow_l{float:left; font: bold 12px/26px Georgia, serif; color:#fff; width:30px; height:30px; background-color:#a01f2b; text-align:center; overflow:hidden;} .sp38_menu_item_arrow_r{float:left; font: bold 12px/26px Georgia, serif; color:#a01f2b; width:30px; height:30px; background-color:#fff; text-align:center; overflow:hidden;} .sp38_menu_item_name{float:right; font: 11px/30px Georgia, serif; text-transform:uppercase; color:#fff; background-color:#a01f2b; width:270px; padding:0 15px 0 15px;} .sp38_menu_item_title{clear:both; font: 22px/1 Georgia, serif; color:#333; padding:10px 10px 3px 15px; border-left:30px solid #fff;} .sp38_menu_item_author{clear:both; font: 11px/1 Georgia, serif; color:#666; padding:0px 10px 15px 15px; border-left:30px solid #fff;} .sp38_menu_item_vvodka{clear:both; font: 12px/14px Georgia, serif; color:#333; padding:10px 10px 0px 15px; border-left:30px solid #fff;} .sp38_menu_item_more{clear:both; font: bold 12px/14px Georgia, serif; color:#333; padding:10px 10px 20px 0px; text-transform:uppercase;} .sp38_menu_item_pic{border-left:30px solid #fff; padding:0 0 0 15px; display:none;} .sp38_menu_item_pic img{width:270px;} .sp38_menu_item_vvodka{display:none;} .sp38_menu_item_arrow_l{display:none;} .sp38mouseon {display:block;} .sp38this .sp38_menu_item_arrow_l{display:block;} .sp38this .sp38_menu_item_arrow_r{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_pic{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_vvodka{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_title{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_author{display:none;} .sp38this .sp38_menu_item_name{float:right; font: 11px/30px Georgia, serif; text-transform:uppercase; color:#999; background-color:#fff; width:270px; padding:0 15px 0 15px;} .clr00{background-color:#cccccc;} .clr01{background-color:#cfc39f;} .clr02{background-color:#94c5da;} .clr03{background-color:#b5dfda;} .clr04{background-color:#ffbf33;} .clr05{background-color:#eba9a3;} .clr06{background-color:#F7F0B9;} .clr07{background-color:#C6BEC0;} .clr08{background-color:#E7B9A1;} .clr09{background-color:#ABC9C9;} .clr10{background-color:#9BB898;} .clr11{background-color:#C6A6C0;} .clr91{background-color:#40b340;} .clr92{background-color:#d94040;} > Пролог: Призрак революции читать > Архитектурная революция Упаковка для жизни Григорий Ревзин > Революция социальных сетей Великий уравнитель Юрий Сапрыкин Человек создал компьютерные сети для решения прикладных технических задач, но этот служебный инструмент оказался дверью в параллельную Вселенную. Новые небо и земля, состоящие из строчек программного кода, перестроили самого человекачитать > Революция современного искусства Производство истин Анна Толстова В 1969 году в лондонском журнале Studio International был опубликован трактат 24-летнего нью-йоркского художника Джозефа Кошута "Искусство после философии". Искусство после "Искусства после философии" стало другимчитать > Революции в физике Теория быстрых и теория малых Андрей Михеенков Главной наукой XX века была, конечно, физика. В 20-30-х годах на это место претендовала было химия, да быстро отступила. Важнейшие технологические достижения века происходят из физики. Если же отвлечься от практических применений, для самой физики, для ее внутренней логики прошедший век тоже был важнейшим. Совершенно неясно, можно ли будет сказать то же самое про XXI век. Пока кажется, что едва личитать > Парижская революция 1968-го Бунт-зрелище Михаил Трофименков С середины 1960-х до середины 1980-х все части света, за исключением Австралии, были охвачены — это не преувеличение и не метафора — всемирной гражданской войной. Десятки национально-освободительных войн, восстаний, городских герилий и контрреволюционных погромов слились, как сказал бы субкоманданте Маркос, в "мировую войну объединенного народа против объединенного правительства". Мятеж парижских студентов в мае 1968-го на фоне этих событий — с участниками которых студенты декларировали антиимпериалистическую солидарность — микроскопический эпизод. Однако же в коллективной памяти человечества он остался символом всемирного пожарачитать > Революция музыкальных аутентистов Чтение звука Сергей Ходнев Смешная эстетская прихоть — а давайте сыграем старинную музыку на старинных инструментах — привела к громадной переоценке ценностей. Не только музыканты стали играть по-другому, но и нам пришлось учиться слышать музыку совсем иначе, чем это делали наши отцы и деды. "Исторически информированное исполнительство" раз и навсегда изменило отношения человечества с историей музыки — а возможно, и не одной только музыкичитать > Сельскохозяйственная революция Путем зерна Андрей Бабицкий Зеленая революция — так принято называть последний переворот в сельском хозяйстве — не имеет конкретных временных рамок, но принято считать, что она тянулась с 1930-х до 1970-х годов. Она была сделана фактически на заказ, на личном энтузиазме людей, не оставивших после себя памятников, и на частные деньги. Она была по-настоящему интернациональной и довольно перманентной — мечта любого революционера. Она, наконец, не была неизбежной в том смысле, что новые производственные силы вступили в конфликт со старыми производственными отношениями. Это была самая мирная, плодотворная и потому незаметная революция на Землечитать > Революция театра Переживание представления Ольга Федянина Театральная революция началась так давно и растянулась так надолго, что ее часто и за революцию-то не считают. Фактор внезапности в ней полностью отсутствует, но это не отменяет того обстоятельства, что театральное событие примерно с IV века до н.э. и примерно до середины XIX века н.э. имело одну эстетическую природу, а позже — другую. За прошедшие полтора века длинная театральная революция, с одной стороны, добилась всего, чего можно было добиться, с другой — ни одно из ее завоеваний до сих пор не перестали оспаривать. Предметом дискуссий остается и хронология, бесспорны в ней, пожалуй, единственная дата и единственный адрес: 14 октября 1898 года, Москва, сад "Эрмитаж"читать > Революция денег Стойло для золотого тельца Дмитрий Бутрин В некотором смысле революция денег — это история мировой цивилизации XX века почти без изъятий. Без нее, видимо, невозможен был полет Гагарина в космос и Холокост, пенициллин и популярная музыка, архитектура XX века и новая медицина, нью-эйдж и феминизм, современный город, всеобщая коммуникационная связность нынешнего века и будущий интернет вещей. И эта история, видимо, не закончена, поскольку последствия революции денег — в первую очередь в социальной сфере — пока только развиваютсячитать > Революция радио- и телевещания Буква, голос и говорящая голова Иван Давыдов Разговор о телевизионной революции удобно начинать с современной российской пропаганды. Над авторами политических шоу принято смеяться, но они вскрыли прием, довели все то, чего до телевизора не было и только в телевизоре сделалось возможным, до совершенства. Или до абсурда. Иногда это синонимычитать > Сексуальная революция Устранение барьеров Михаил Трофименков "Сексуальная революция" ассоциируется со зрелищными проявлениями свободы нравов конца 1960-х годов: от стриптиза, учиненного в невесомости Джейн Фондой в фильме Роже Вадима "Барбарелла", до бродвейского мюзикла "Калькутта", участники которого играли обнаженными. Между тем подобные "египетские ночи" случались во все исторические эпохи. Но ни одна из них не помешала установлению буржуазного патриархата, при котором женщинам и прочим сексуальным меньшинствам отводилась подчиненная роль. И если сексуальная революция действительно победила, то лишь потому, что в бой вступили занудные немецкие профессора, суровые суфражистки и прочие, отнюдь не блистающие "сексапилом" персонажичитать Архитектурная революция Григорий Ревзин Усачевка, Москва, 1924 год Среди революций ХХ века архитектурная не из числа главных, но она заметна. Облик человеческих поселений и само понимание дома по ее результатам полностью изменились. У архитектурной революции есть имя -- Ле Корбюзье, хотя то, что произошло, проще и обширнее, чем его творчество. Строго говоря, это творчество даже не связано с ней буквально. Как архитектор, он остался вполне в традиционной роли гения, занятого созданием одиноких шедевров. Но, как революционер, отменил архитектуру как род деятельности, превратив в продукт промышленного производства. Впрочем, все отцы революции мало совпадают с последствиями восприятия своих идей Если говорить о временном протяжении революции, то, хотя понятно, что любые датировки условны, тем не менее я бы ее датировал 1914-1958 годами -- от проекта "Дом-ино" до проекта дома К-7. "Дом-ино" -- это проект Ле Корбюзье, который он запатентовал, будучи еще совсем молодым человеком. В плане плита с шестью кружочками для бетонных столбов по сторонам похожа на костяшку домино -- отсюда название. Две плиты, шесть стоек и сбоку лестница -- это и есть содержание патента. Дом К-7 придумал архитектор Виталий Лагутенко в 1956 году. Это всем известная пятиэтажка. У архитекторов принято описывать эту революцию как художественную. Здесь возникает тема художественного авангарда, который отвергает, низвергает и вершит. Можно спеть песню о том, как художники-авангардисты отказываются от рабского следования натуре и классическому наследию, а архитекторы тоже отказываются от рабского следования натуре и классическому наследию, от колонн и фасадов, и вместе это движение к новому миру двумя пластическими клиньями. Таких ораторий много -- Мишель Рагон, Зигфрид Гидион сочинили настоящие шедевры. Но мне кажется, с общечеловеческих позиций сражение авангарда и классицизма в архитектуре -- небольшое событие, которое не тянуло бы на революцию, если бы осталось в художественных рамках. Ле Корбюзье, Марсель, 1950-е годы Фото: DIOMEDIA / Science Source Главное значение этой революции -- социальное. Ле Корбюзье не получил профессионального архитектурного образования -- он закончил школу искусств в родном городе Ла-Шо-де-Фон во французской Швейцарии по классу декоративно-прикладного искусства. Не то что ему не хватало знаний или художественной подготовки -- его графика прекрасна, эрудиция разнообразна, а тексты изумительны. Но у него не было воспитанного уважения к истории архитектуры и представления об автономности архитектора, человека другой специальности, чем строитель. Это вопрос бессознательных установок -- так у часовщика квалификация механика и математика не отделяется от навыков слесаря по металлу. Ле Корбюзье, кстати (настоящее имя Эдуард Жаннере), происходил из потомственных часовщиков. Мы теперь ценим архитектора и строителя в одном лице (что, по-моему, следствие этой же революции), но во времена юности революционера это не было нормой. В 1889 году 1-й Международный съезд архитекторов (в Париже, во время Всемирной выставки) принял постановление, которое гласило: авторской работой архитектора является проект, постройка -- это копия в материале. Ле Корбюзье ориентировался на строительную промышленность, точнее, производителей бетона и железобетона, и его дружба с разнообразными бетонными компаниями продолжалась всю жизнь. Для архитектора "Дом-ино" не слишком осмысленная вещь -- она недостаточно элементарна, чтобы быть архитектурным Черным квадратом, но слишком примитивна, чтобы отнестись к ней даже как к проектной идее. Но для строителя это как раз в точку. Если описать "Дом-ино" как изделие, которое может изготавливаться на заводе, правила его сборки на местности и правила комбинирования нескольких доминошек, получится строительный патент. Его Ле Корбюзье и произвел, и здесь важен не столько конкретный патент, сколько путь, им указанный. Архитекторы свои проекты не патентуют -- патентуют изобретатели. Патент можно купить и запустить по нему производство на заводе -- автор для это не нужен. Виталий Лагутенко, 1960 год Фото: Семен Фридлянд, Александр Узлян/архив журнала «Огонек» Что касается дома К-7, то он был произведен Виталием Лагутенко с большим личным участием Никиты Сергеевича Хрущева. В воспоминаниях Хрущева есть рассказ об этом. Сама эта книга воспоминаний, которую он не писал, а надиктовывал,-- тяжелый для чтения материал. Автор не владеет техникой рассказа, ему не удаются ни герои, ни яркие образы, он боится своей памяти, недоговаривает и врет. Но глава про ЖСК-1 -- это текст, в котором вдруг виден профессионализм большого менеджера. Это кипучий, деятельный мозг, направивший все силы на то, чтобы получить изделие, которое легко изготавливалось бы промышленным образом с поправкой на специфику советской индустрии. Хрущев последовательно отсекал все усложнения, искал самое элементарное изделие. Архитекторы ему все время мешали, проводили конкурсы, желали разнообразия и пририсовывали красоту. Он выпустил постановление об излишествах в архитектуре, и это был их приговор. Он не давал себя задурить профессионалам, он разил их, возил мордами по кульманам, они плакали и уходили из профессии. Пока, наконец, он не нашел Лагутенко, вернее, украденный и ухудшенный этим архитектором проект сборного панельного дома из журнала L'Architecture d'Aujourdhui. Начиная с этого момента революция победила. Мы зажили в индустриальном жилье. Это было совсем недавно -- всего-то 60 лет назад. Естественно, у этой революции были промежуточные этапы. Был русский конструктивизм, который героически изображал эстетику промышленного изделия посредством кустарной обработки сушеного камыша и штукатурки. Были рабочие кварталы Эрнста Мая сначала для Франкфурта, потом для Магнитогорска. Были кварталы для рабочих, построенные до и после войны в Лондоне и вокруг Бертольдом Романовичем Любеткиным, отправившимся из ВХУТЕМАСа внедрять конструктивизм в Англию через Париж. Были выпускники Баухауса, массово бежавшие от фашизма в Палестину и построившие Белый город Тель-Авива -- сегодня всемирное наследие ЮНЕСКО. Эти, впрочем, влияния Ле Корбюзье не испытали. Было послевоенное восстановление Западного Берлина, авторские пяти- и двенадцатиэтажки, которые мы внимательно изучали, подглядывая из-за Стены. Но все это -- прекрасные художественные обстоятельства на фоне цивилизационного сдвига. Сдвиг состоял в идее изготовления архитектуры на заводе. Среди не-архитекторов не принято любить Ле Корбюзье. И уж тем более массовое индустриальное домостроение -- что в пятиэтажном, что в 27-этажном варианте. Но для того, чтобы понимать Ле Корбюзье, нужно его историзировать. Революция ведь вызывается не злой волей ее вождей. В основе -- нетерпимое положение, в котором оказались люди. 1914 год «Дом-ино» Ле Корбюзье 1924 Quartiers Modernes Fruges, первый поселок индустриальных домов Ле Корбюзье в Пессаке во Франции 1924 Начало строительства в Москве Усачевки, первого рабочего квартала конструктивизма 1925 Начало строительства кварталов для рабочих во Франкфурте Эрнста Мая 1925 Начало строительства рабочего городка Плесси-Робинзон во Франции по проекту Мориса Пэре-Дортайля 1935 Первые дома микрорайона Highpoint в Лондоне Бертольда Любеткина 1953 Начало застройки квартала Ганзафиртель в Западном Берлине, звезды мировой архитектуры проектируют образцовые дома для массового домостроения в рамках специальной выставки «Интербау» 1955 Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» 1957 Проект первой пятиэтажки серии К-7 Виталия Лагутенко .timeline_header { font: 16px/1 Georgia, serif; padding: 5px 15px 5px 15px; position: absolute; left: 15px; top: 15px; color: #9E212E; background-color: #FFF; display: block; z-index: 10; } .b-specials_main { position: relative; } .specslider_timeline .b-specials_main::before, .specslider_timeline::before { position: absolute; content: ""; right: 0px; display: block; width: 70px; height: 330px; background-image: linear-gradient(to right, rgba(255, 255, 255, 0), rgba(255, 255, 255, 0.9)100%); z-index: 10; } .specslider_timeline { margin-bottom: 2em; margin-left: 15px; cursor: e-resize; border-top: 1px solid #9E212E; border-bottom: 1px solid #9E212E; } .specslider_timeline h1 { font-size: 22px; font-weight: bold; color: #333; margin-top: 1.2em; top: 0px; position: absolute; z-index: 99; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item { width: 240px; border-left: 1px solid #9E212E; padding-top: 30px; height: 300px; } .specslider_timeline article.b-gallery__dubleitem.slider-item { width: 510px; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .photo { position: relative; width: 100%; height: auto; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .photo IMG { position: absolute; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .description { position: relative; color: #333; font-family: Georgia; font-size: 14px; line-height: 1.3em; padding-left: 30px; padding-bottom: 15px; padding-top: 30px; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .description a { border-bottom: 1px solid #99cccc; color: #337799; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .description .date { position: relative; display: table; background-color: #fff; padding-right: 10px; margin-bottom: 3px; color: #000; font-size: 16px; font-weight: bold; z-index: 90; } /*.specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .description:before { content:""; display: block; width: 100%; height: 16px; position: absolute; top: 0; background: url(/ISSUES.PHOTO/CORP/2016/03/11/timeline_arrow.gif) no-repeat; background-position: right; z-index: 10; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item:last-of-type .description:before { content: none; }*/ .specslider_timeline .b-gallery .b-gallery__nav { border-radius: none; transition: none; margin-top: 0px; top: 0; width: 50%; height: 330px; } .specslider_timeline .b-gallery__nav.b-gallery__next.slider-next:hover { opacity: 0; transition: none; } .specslider_timeline .b-gallery__nav.b-gallery__previous.slider-prev:hover { opacity: 0; transition: none; } .specslider_timeline .b-gallery .b-gallery__nav .icon { display: none; } /* @media only screen and (max-width: 979px), not screen { .specslider_timeline { border: none; background: #202020; padding: 30px 0 22px 60px; } .specslider_timeline h1 {color: #f0f0f0;} .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .description .date { background-color: #202020; color: #f0f0f0; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .description { color: #ccc; } .specslider_timeline article.b-gallery__item.slider-item .description a { border-bottom: 1px solid #6699cc; color: #6699cc; } } */ @media only screen and (max-width: 479px), not screen { .specslider_timeline .b-specials_main {float: none;} .specslider_timeline article.b-gallery__dubleitem.slider-item {width: 240px;} .specslider_timeline {padding-top: 0px;} .specslider_timeline h1 {margin-top: 10;} Будете ли вы читать про Париж у Гюго или Золя, про Лондон у Диккенса, про Петербург у Достоевского или Сормово у Горького -- там обязательно будут многостраничные описания бедных кварталов. Потому что это -- ад, а ад для европейского романа сюжетно важен. Ф. Энгельс в своей книге "Положение рабочего класса в Англии" писал об ирландцах, которые на тот момент были в Лондоне чем-то вроде жителей Таджикистана в сегодняшней Москве. Они жили по 10 человек в комнате без удобств, кроватей, постельного белья, мебели. Их косили эпидемии, они мерли от холода и голода, они тупели и теряли человеческий облик. По физическим параметрам жизни людей советская Москва до конца 1950-х сопоставима с европейскими городами на сто лет раньше. После революции, когда топили деревянными домами, когда ввели общие квартиры, когда все обнищали, чем это отличалось от мира Оливера Твиста? После войны норма площади на человека в Москве была 5 квадратных метров -- это почти сегодняшняя норма в СИЗО. Индустриальная эпоха -- это потребность в больших массах рабочих, и невозможные условия жизни -- данность, которую нельзя было терпеть. Вопрос архитектуры заключался не в стиле, который избран для частного особняка. С колоннами или без он одинаково украшает город, и что у хозяина на столе -- реплика Габо или бронзовая нюшка,-- вопрос развитости его личного вкуса. Но вот как и где живет основное население -- это социальная проблема. И именно ее революция и решала: она создала индустриальное производство жилья для индустриальной эпохи. Это мифология любой революции -- она выводит людей из ада в рай. И она вывела. Пятиэтажка в каком-то смысле -- самое великое произведение архитектуры, оно повторено миллионы раз в СССР, в странах соцлагеря, во Вьетнаме, в Индии, в Африке, где только мы их строили. Мы начали с пяти метров на человека, СССР распался при 15 метрах на человека, сегодня в России -- 25 метров. Это колоссальный цивилизационный прорыв. Но ему есть цена. Я сейчас не говорю о том, что произошло с городами, хотя это более или менее очевидно. Ле Корбюзье говорил, что дом -- это машина для жилья. Тогда город -- это парковка. На том уровне качества пространства, который достигается на большой парковке, мы города и строим. Это плоскость с дорогами для транспорта и индустриально изготовленными контейнерами для людей. Это парковка, но машины с нее не уезжают, а прямо отправляются в утиль. Мы -- первое или второе поколение людей, которые живут дольше своих домов. До того дома нужно было чинить, но дом не являлся изделием с фиксированным сроком службы. А тут поменял статус. Хрущевские пятиэтажки появились позже сталинских, но их снос -- государственная программа. Когда их сносят, а на их месте встают 27-этажные дома, от прошлой жизни не остается никаких следов. Как будто здесь раньше не ступала нога человека. Дома встали на новых местах, к ним провели новые дорожки, а старые распахали. Дома теперь несут в себе идею того, что они превратятся в мусор. Это упаковка для жизни, которая должна выбрасываться, как пакет. Не то чтобы архитекторы специально старались создать что-то такое мусорное, но есть ощущение, что все-таки старались. Нельзя ответить на вопрос, прав ли был Ле Корбюзье или прав ли был Лагутенко. Жилищная проблема решена. Больше никто не живет в трущобах, 25 квадратных метра на человека -- это европейская норма. Возникла, однако, другая мотивация. Сегодня в России строится 100 млн квадратных метров типового массового жилья в год, это примерно четверть нынешней Москвы. Единственный смысл этого производства -- продажа квадратных метров. Все это более или менее неприятно, и более или менее всем известно. Кто только не обличал последствий этой революции! "Над блочно-панельной Россией как лагерный номер луна",-- это Александр Галич, и в сером строе пятиэтажек действительно есть что-то тюремное. "У Корбюзье то общее с Люфтваффе, / что оба потрудились от души / над переменой облика Европы. / Что позабудут в ярости циклопы, / то трезво завершат карандаши",-- это Иосиф Бродский, и для успеха нашей революции бомбы и немцев, и союзников действительно сыграли решающую роль. Чтобы строить массовое жилье нужно массовое его отсутствие. Но подход этих авторов, мне кажется, демонстрирует некоторое непонимание революционной логики. Она заключается в следующем. Любой революционер рано или поздно приходит к логике футуристического искупления -- мы страдаем для того, чтобы наши дети, внуки и правнуки жили принципиально лучше. Поэтому, оказываясь в городах, состоящих из типовой индустриальной застройки, и недоумевая, как люди после прекрасных бульваров Парижа, чудесных парков Лондона и шедевров Рима смогли ничему не научиться и произвести такую специфическую среду, мы должны говорить себе: мы страдаем не просто так. Мы страдаем из-за того, что нашим предкам стало чуть лучше жить. Приобретения Квартиры с инженерным обеспечением (канализация, отопление, вода, газ, электричество) для большинства городского населения в СССР и сателлитах, послевоенной Европе и ряде других стран. Потери Европейский город как тип поселения. Архитектор как художественная профессия. Еще больше революций — в нашем телеграм-канале Журнал "Коммерсантъ Weekend" №38 от 10.11.2017, стр. 16 Авторы: Григорий Ревзин Григорий Ревзин