Революционный шаг
«"Русский начал революцию, немец доделает её", - сказал Ленин в своей речи в Смольном институте в день 25 октября. После Ленина в Смольном в тот день говорил Луначарский. Он сказал: "Большевики поставили себе задачей, чтобы гражданская война (конечно, если таковая произойдёт) была введена в гуманные рамки». Марк Алданов. «Картины Октябрьского переворота».Ни Николай II в феврале 1917 года, ни Александр Керенский в октябре 1917 года не собирались приезжать в Псков. Но Псков в эти революционные месяцы действовал, словно воронка – против воли затягивая руководителей России в самые сложные для них часы нахождения во власти. Императору вообще пришлось отрекаться от власти на псковском железнодорожном вокзале. А вот Александр Керенский прибыл в Псков в октябре 1917 года не на поезде, а на автомобиле («после безумной погони», - как вспоминал Керенский).«Я решил прорваться через все большевистские заставы…»В прошлом году в своём блоге «ПГ» я написал о двух эсерах – Александре Керенском и Викторе Чернове. Этот текст сделан на основе тех записей. Оба – и Керенский, и Чернов - были в России осенью 1917 года важными политическими фигурами. Они, социалисты-революционеры, каждый по своему, противостояли двум другим противникам из социалистического лагеря – Владимиру Ульянову (Ленину) и Льву Троцкому. И Чёрнов, и Керенский примерно в одно время оказались в Пскове. Это было ровно сто лет назад, в самые горячие дни Октябрьской революции. Революции, которую первое время большевики официально могли именовать и Октябрьским переворотом, и Октябрьским переворотом. Это было непринципиально. Иногда противники большевиков это событие называли даже Октябрьской контрреволюцией – в противовес Февральской революции.Говорил ли Ленин ровно сто лет назад: «Русский начал революцию, немец доделает её»? Из известной стенограммы это вымарали, однако не только эмигрант Марк Алданов, но и, например, большевик Иосиф Сталин в этом не сомневались. Правда, Сталин добавил к немцам их противников англичан и французов, переиначив смысл сказанного. Открываем собрание сочинений Сталина и читаем его заключительное слово, произнесённое 13 декабря 1926 года на VII расширенном пленуме Исполкома коммунистического интернационала. Там говорится: «Если Энгельс говорил, что француз начнёт социалистическую революцию, а немец доделает, между тем как Ленин, учтя опыт победы революции в СССР, изменил эту формулу и заменил её другой, сказав, что русский начал социалистическую революцию, а немец, француз, англичанин доделают…» Остаётся только понять, что всё-таки имелось в виду. На чьей территории иностранцы будут делать революцию? На своей или чужой? Но об этом как-нибудь в другой раз.Александр Керенский (в центре).Большевикам «архиважно» было захватить власть до выборов в Учредительное собрание, которые для них были заведомо проигрышными (они их, захватив власть, всё-таки проиграли, потому что контролировали ход выборов только в отдельных городах России).Захвату Зимнего дворца восставшими предшествовал отъезд из Петрограда Александра Керенского. Судя по всему, он не собирался ехать в Псков. Заставили обстоятельства.В Петрограде к тому времени установилось двоевластие. Глава правительства во время передвижения по своей же столице сильно рисковал и легко мог попасть в руки красногвардейцев. Надежда у Керенского была на войска, высланные эшелонами с Северного фронта (штаб фронта находился в Пскове). Но связи с этими войсками не было. Члены Временного правительства не могли определиться, что же делать. «Никаких сведений о высланных с Северного фронта эшелонах, хотя они должны были быть уже в Гатчине, не поступало, - вспоминал Керенский. - Началась паника. Переполненное с вечера здание Штаба быстро пустело».Наконец, Керенский решился ехать навстречу эшелонам «и протолкнуть их в СПб., несмотря ни на какие препятствия». Предполагалось, что эшелоны застряли в Гатчине.Свой отъезд из Петрограда Керенский объяснил так: «Я решил прорваться через все большевистские заставы и лично встретить подходившие, как мы думали, войска».Было несколько способов покинуть город. Выбрали самый откровенный вариант - без всяких переодеваний и изменения внешности (напротив, внешность в это время изменил Ульянов-Ленин, носивший парик. О переходе власти в руки Советов Ульянов-Ленин в Смольном тоже объявит загримированным).По словам главы Временного правительства, «решили идти напролом: чтобы усыпить всякую неосторожность будем действовать с открытым забралом». Подали открытую машину, не успев даже запастись бензином и запасным колесом. С Керенским, одетым в привычный полувоенный френч, в Гатчину отправились несколько офицеров. Перед самым отъездом к правительственному автомобилю присоединился автомобиль американского посольства. Возникли сомнения: американский флаг на капоте привлечёт дополнительное внимание большевиков. Тем не менее, по городу обе машины ехали друг за другом. Красные патрули Керенского пропустили и даже отдавали честь. Решение об аресте главы правительства революционный штаб примет чуть позднее.Александр Керенский (в автомобиле второй слева)Домчавшись до гатчинской комендатуры, Керенский и его спутники узнали, что никаких эшелонов в городе нет. Решили двигаться дальше - в Лугу и, если понадобиться, в Псков. Но Керенскому показалось, что комендант ведёт себя странно, стараясь делегацию под благовидными предлогами задержать.Позднее, в пропагандистских целях, большевики придумали, что Керенский якобы бежал из Петрограда, переодевшись женщиной. Для действующего председателя правительства это действительно было бы обидно. Впрочем, к переодеванию в конспиративных целях в то время прибегали неоднократно. Наиболее известна история побега Сталина из ссылки - из Сольвычегодска. Сразу несколько источников сообщают, что в июне 1909 году, после утренней поверки, Сталин переоделся женщиной и бежал на лодке до Котласа. Про Ленина пишут, что летом 1917 года, когда Керенский арестовал Троцкого, Ленин тоже перебирался в Финляндию, переодевшись женщиной. Как было на самом деле, сказать трудно. Здесь важно другое: чуть ли не каждый второй участник революционного процесса вынужден был менять внешность. Так что в идее переодевания не было ничего необычного.«Въезжая в этот город, мы ничего не знали о том, что здесь происходит»В Гатчине Керенский оставался недолго. Обстановка ему показалась подозрительной, и он спешно покинул город. Минут через пять после этого к комендатуре подкатил автомобиль с членами военно-революционного комитета. Керенский позднее уверял, что его предал кто-то в Зимнем дворце. Но революционеры и сами могли догадаться, где находился председатель правительства. Ведь он открыто, на виду у патрулей, выехал из города по направлению к Гатчине.Керенский на своём автомобиле покинул Гатчину без приключений, а второй автомобиль - тот, что с американским флагом, был обстрелян, водитель ранен в руку, а находившийся в машине офицер спасся, скрывшись в ближайшем лесу.«Не стоит описывать нашу безумную погоню за неуловимыми эшелонами с фронта, которых мы так нигде и не нашли, вплоть до самого Пскова, - рассказывал Александр Керенский в воспоминаниях. - Въезжая в этот город, насколько помню в девятом часу вечера, мы ничего не знали о том, что здесь происходит; известны ли здесь уже СПб события, и, если известны, то как они здесь отразились, поэтому решили действовать с величайшей осмотрительностью и поехали не прямо в ставку Главнокомандующего Северным фронтом генерала Черемисова, а на частную квартиру...»Сколько уже было таких историй, когда человек приезжал в Псков и, не понимая обстановки, пытался отсиживаться на частных квартирах. Достаточно вспомнить генерала Краснова.* Ему тогда не повезло - по той причине, что он попытался договориться с генералом Бонч-Бруевичем. Керенский оказался осторожнее. Он только что пережил погоню.Александр КеренскийНа частной псковской квартире жил муж сестры Керенского - генерал Владимир Барановский, в тот момент - генерал-квартирмейстер штаба Северного фронта. Барановский сделал карьеру как раз в тот момент, когда Керенский вошёл в правительство, за полгода превратившись из подполковника в генерала и даже одно время занимая должности военного и морского министра во Временном правительстве, а потом - начальника кабинета военного министра (при большевиках он перейдёт в Красную армию, в 1931 году его арестуют, и он в том же году умрёт в Сиблаге).Барановский рассказал Керенскому, что в Пскове всё обстоит ещё хуже, чем он думает. Здесь уже действует большевистский военно-революционный комитет, в который пришла телеграмма из Петрограда, подписанная прапорщиком Крыленко и матросом Дыбенко. В телеграмме говорилось, что Керенского, как только он появится в Пскове, необходимо арестовать.«Сверх всего этого, - вспоминал Керенский, - я узнал и ещё худшее, а именно: что сам Черемисов делает всяческие авансы революционному комитету и что он не примет никаких мер к посылке войск в СПб., так как считает подобную экспедицию бесцельной и вредной».Тем не менее, разговор с Черемисовым у Керенского состоялся. Командующий Северным фронтом рассказал, почему войска до сих пор не отправились на помощь Временному правительству. Оказывается, у него не было в распоряжении свободных войск. Так он сказал. Более того, он не гарантировал безопасности Керенскому. В общем, приказ об отправке войск в Петроград Черемисов отменил. «Отвратительное впечатление осталось у меня от свидания с этим умным, способным, очень честолюбивым, но совершенно забывшем о своём долге человеком», - написал Керенский, заканчивая рассказ о том разговоре.«Ненавидели всех, в особенности, конечно, меня...»Итак, пока большевики занимали Зимний дворец и арестовывали правительство, Керенский находился в Пскове, не теряя надежды собрать войска и вернуться в Петроград (об аресте Временного правительства он ещё не знал).То, что происходило в Пскове в эти дни, напоминало события конца февраля 1917 года, когда глава государства, в тот момент - Николай II, не мог найти общий язык со своими военачальниками. Теперь то же самое происходило с Керенским. На месте генерала Рузского был генерал Черемисов, на месте Николая II - Александр Керенский, но город был тот же самый. Военные, вместе того чтобы выполнять приказы, снова пытались заниматься политикой.Черемисов, когда покидал Керенского, сказал, что скоро в Пскове появится генерал Краснов (он находился в Острове). «В таком случае, генерал, немедленно направьте его ко мне», - приказал Керенский. Черемисов обещал, но слова не сдержал, и как только закончил разговор, отправился звонить по прямому проводу командующему Западным фронтом генералу Балуеву - уговаривать того не оказывать помощи правительству.За сто лет изданы сотни и тысячи книг, в которых описываются эти события. В одних Черемисов предстаёт немецким шпионом, в других - давно сочувствующим большевикам и даже помогающим им материально. Иногда Керенского называют человеком, «подыгрывающим своему земляку Ульянову» (оба учились в одной гимназии в Симбирске, их родители поддерживали хорошие отношения). Но всё-таки правдоподобнее выглядит версия, по которой эти и многие другие ключевые участники октябрьских событий 1917 года преследовали свои собственные цели. Возможно, они даже думали, что это идёт на пользу не только им, но и России. И, наоборот, не думали, что втягивают страну в Гражданскую войну на фоне Мировой войны.В ту ночь Черемисов сделал всё возможное, чтобы Керенский не получил не только подкрепления, но даже возможности встретиться или хотя бы по телеграфу пообщаться с генералами, настроенными против большевиков (Духониным, Красновым).Увидев, что Черемисов вышел из-под контроля, Керенский, посовещавшись с генералом Барановским и остальными сопровождавшими офицерами, решил отправиться за подмогой в штаб-квартиру 3-го конного казачьего корпуса в Остров. Это был тот самый корпус, принимавший участие в походе Корнилова во время противостояния Керенского и Корнилова. Разумеется, в этом частично расформированном корпусе никакой симпатии к председателю Временного правительства не питали. В своих воспоминаниях Керенский этого не скрывал: «Офицеры же в свою очередь никак не могли примириться с крахом Корниловского начинания и ненавидели всех его противников, в особенности, конечно, меня...»«Самое достоверное показалось невероятным»У Керенского в августе 1917 года была отличная возможность предотвратить большевистскую революцию - договориться с Корниловым и провести реформы. Но он предпочёл сохранить свою власть в ущерб России. Власти ему хватило только до конца октября. И теперь он метался между Петроградом, Гатчиной, Лугой, Псковом, Островом и воочию убеждался, что не может управлять не то что государством, но и незначительной его частью. Даже одного надёжного полка не было в его распоряжении.Поздней ночью мы выехали в Остров, - вспоминал Керенский. - На рассвете были там. Данный по корпусу приказ об отмене похода в свою очередь был отменён. Поход на СПб. - объявлен. Мы не знали тогда, что Правительство, на помощь которому мы спешили, уже во власти большевиков, а сами министры сидят в Петропавловской крепости».Казаки во главе с Красновым, несмотря на нелюбовь к Керенскому, вроде бы согласились отправиться в Петроград, но уже ходили слухи, что местный гарнизон решил воспрепятствовать этому походу.По словам Керенского, «Псков под разными предлогами, чтобы парализовать наше начинание, не давал пути нашим поездам... С большим опозданием поезда, гружёные эшелонами 3-го конного корпуса, двинулись в путь». Это только звучало так грозно - корпус. В действительности в эшелоне находилось 500-600 казаков и несколько пушек.Александр КеренскийО захвате Зимнего дворца Керенский узнал только под Лугой. Причём, это известие глава правительства получил не из Петрограда, а из Пскова. Керенскому показалось, что оно «сфабриковано большевистским агентом» («Но, как это в жизни часто встречается, самое достоверное показалось невероятным, а сам гонец из Пскова - подозрительным. Ведь у нас в поезде офицер, покинувший Петербург утром 26-го октября. По его словам, в это время Правительство ещё оборонялось в дворце, а в городе силы сопротивления против большевиков увеличивались»).Таким образом, глава правительства не поверил в переворот. В свою очередь, главе правительства с каждым часом тоже верили всё меньше. Проливать кровь за правительство Керенского почти никто не собирался, включая 3-й конный корпус. Вскоре Краснов прикажет арестовать Керенского, но глава свергнутого Временного правительства в последний момент скроется из Гатчинского дворца, в котором тогда находился (это будет 1 ноября). У него проснулся талант убегать в последний момент. Спасёт переодевание в одежду матроса. «Я ушёл из Дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты, - рассказывал Керенский. - Я ушёл, не зная ещё за минуту, что пойду. Пошёл нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я ещё шёл по улицам Гатчины, когда началось преследование. Шёл вместе с теми, кто меня спас, но кого я никогда раньше не знал и видел в первый раз в жизни. В эти минуты они проявили выдержку, смелость и самоотвержение незабываемые».Керенский искренне считал, что события конца октября 1917 года стали частью плана «патриотической реакции», руками большевиков свергнувшей ненавистное Временное правительство. В долговечность большевистской власти тогда мало кто верил. Возможно, так действительно думали некоторые генералы, саботировавшие приказы Керенского. Но ведь были и другие генералы - Черемисов, Бонч-Бруевич, тот же родственник Керенского Барановский... Эти люди, как и многие другие (вроде генерала Брусилова) готовы были с большевиками сотрудничать и явно не считали их временщиками (заигрывания с большевиками не помогут Черемисову. Его в ноябре отстранит от командования Северным фронтом прапорщик Крыленко.Время генералов надолго прошло. Настало время прапорщиков.Окончание следует Чтобы оперативно следить за самыми важными новостями, подписывайтесь на наши группы «ВКонтакте», «Телеграме», «Твиттере», «Фейсбуке» и «Одноклассниках».
